24 августа 1846 г., в мир иной отошёл человек, усилиями которого Россия окончательно вошла в клуб великих держав. Звали его Иван Фёдорович Крузенштерн. Это имя в России известно каждому. Причём с раннего детства.
Причина такого почитания парадоксальна. Об истинных заслугах покойного адмирала помнят немногие, хотя солидных трудов, и строго научных, и популярных, на эту тему хватает. Но все старания учёных оказались перекрыты коротким, на 70 секунд, эпизодом из культового мультфильма «Зима в Простоквашино». «Разрешите поинтересоваться в целях повышения образованности: а кто такой будет Иван Фёдорович Крузенштерн?» - спрашивает почтальон Печкин. И получает от кота Матроскина блестящий ответ: «Не знаю. Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала». Своеобразный итог подводит пёс Шарик: «Наверное, он был хороший человек, раз его именем пароход назвали».
Иван и родствоЗдесь многое нуждается в корректировке. Так, самое известное судно, названное в его честь, - не пароход, а четырёхмачтовый барк, крупнейший парусник современности. Имя тоже не вполне соответствует исторической правде. Изначально оно было другим - Адам Иоганн. Но подверглось суровой русификации. Причём по воле своего же носителя. 14-летний кадет Морского шляхетского корпуса Крузенштерн очень хотел быть настоящим русским. И потому настаивал, чтобы все окружающие звали его Иваном. Но на этом не остановился. Крепко сдружившись с кадетом Юрой Лисянским, новоиспечённый Иван взял себе точно такое же отчество, как у него, - Фёдорович. Самое интересное, что в этом не было какой-то особой «измены» древнему австро-немецкому роду Крузенштернов. Они были связаны с Россией крепче, чем кажется, и связи эти крепли от поколения к поколению. Прапрадед нашего героя, Филипп Круизиус, дважды был главой посольства в Московию - один раз от немцев, другой - от шведов, когда посольство задержали в Москве аж на три года. Дед Ивана, Эверт Филипп, провёл в России чуть больше времени - угодив под Нарвой в плен, он очутился в Сибири, прожил в Тобольске 20 лет и, вернувшись в родовое имение близ Таллина, обнаружил, что эта земля тоже стала Россией. И судьбой всего его рода.
Иными словами, Иван Фёдорович Крузенштерн считал своей родиной Россию. Забавно, что самым лестным комплиментом он полагал статью в одной из гамбургских газет, посвящённую кругосветному путешествию, что готовилось под его началом. Там с неудовольствием отмечалось: «Сие предприятие важно не только для коммерции, но и для чести Русскаго народа. По настоянию начальника экспедиции, на сих кораблях будут только Русские».
По нынешним толерантным временам требование опасное. Но Крузенштерн отлично понимал, что на кону стоит слишком многое. Он готовил первую отечественную кругосветку. Это было главным делом всей его жизни. Но одновременно и вопросом государственного престижа. Кругосветное путешествие для тех времён - примерно то же самое, что обладание ядерным оружием или собственной космической программой в наши дни. Попадание в этакий элитарный клуб великих держав. Вот как об этом писал «Вестник Европы»: «Морские силы России ныне почитаются страшными более по числу кораблей, нежели по искусству своих офицеров. Сие путешествие около земнаго шара будет первым опытом высокой науки мореплавания, которую вообще не хотят признавать в Русских».
Так что Крузенштерн сумел продавить разрешение набирать личный состав экспедиции самостоятельно. А потому командиром второго корабля русской кругосветки стал его давний друг Юрий Лисянский, человек «беспристрастный, послушный, усердный к общей пользе». Остальных набирали из добровольцев, на конкурсной основе. И тут стало ясно, что величие державы - не пустой звук даже для рядовых матросов. «Если бы принять всех охотников, явившихся с просьбами, то мог бы я укомплектовать многие и большие корабли нашего флота отборнейшими матросами».
Русская командаЦели экспедиции были научные и коммерческие. Дело в том, что торговля с Китаем, а также сообщение с русскими владениями на Аляске шло по суше. Такой путь занимал около года. Было решено поискать более короткую морскую дорогу. В 1802 году с таким предложением выступила торговая Русско-Американская компания, акции которой имел сам император Александр I.
Утвердив экспедицию, царь решил использовать её для попытки установить дипломатические и торговые отношения с Японией, в то время закрытой для иностранцев страной. Российским посланником был назначен камергер Николай Резанов, кстати, директор Русско-Американской компании.
Корабли для экспедиции были куплены в Англии, так как в России подходящих для дальнего плавания судов не было. Крузенштерну советовали и команду набрать из английских матросов, но он предпочёл земляков.
Перед отплытием император Александр I лично осмотрел шлюпы, разрешил на обоих поднять российские военные флаги и взял на себя расходы на содержание одного из судов, за другой платила Русско-Американская компания и один из главных вдохновителей экспедиции – министр коммерции граф Николай Румянцев.
Если говорить о научных задачах кругосветного плавания, то на борту шлюпов находились учёные-естествоиспытатели, а также живописец Курлянцев. Оснащение кораблей было по тем временам передовым, а учёные имели приборы для астрономических наблюдений, исследований глубин и морской воды. Предполагалось этнографическое изучение встретившихся народов и племён, флоры и фауны неведомых земель.
Экватор пройден!Сначала экспедиция направилась в Копенгаген, затем в английский порт Фалмут, где пришлось задержаться, чтобы проконопатить всю подводную часть обоих судов, так как они давали течь. В Англии приобрели и запас продуктов. Затем поплыли на юг, зашли на испанский остров Тенерифе, где пополнили запасы продовольствия и воды. В ноябре пересекла экватор: флаг России впервые развевался в южном полушарии, что и было торжественно отпраздновано.
Починка корабля «Нева» на полтора месяца задержала экспедицию в Бразилии, где встретили новый 1804 год. 20 февраля суда успешно обогнули Южную Америку у мыса Горн. Однако вскоре налетели крепкие ветры с градом и снегом, в тумане корабли разлучились. Крузенштерн один достиг Маркизских островов, расположенных в центральной части Тихого океана. Встреча обоих кораблей была намечена у острова Пасхи или Нукагива. Наконец, прибыла «Нева» и путешествие продолжилось. В мае вновь перешли экватор, теперь – по направлению на север. У Сандвичевых островов (как тогда называли Гавайи) корабли вновь разделились: «Надежда» взяла курс на Камчатку и Японию, «Нева» - на Аляску. Встречу назначили в Китае в порту Макао, принадлежавшем португальцам.
Бросив якорь в Нагасаки, Крузенштерн известил местного губернатора о прибытии посла из России. В ожидании ответа прошли месяцы, в конце концов было получено согласование, что император отказывается подписывать торговый договор с Россией, и что судам запрещено заходить в японские порты. Япония продолжала оставаться закрытой страной, миссия Резанова выполнена не была.
«Надежда» взяла курс на Камчатку, по пути исследуя берега Сахалина. Зиму провели в Петропавловске.
«Берега Петропавловска, - писал Крузенштерн, - покрыты разбросанной вонючей рыбой, над которой голодные собаки грызутся за сгнивающие остатки… По выходе на берег тщетно будешь искать сделанные дороги или даже какой-либо удобной стези, ведущей к городу, в коем не находит глаз ни одного хорошо построенного дома… Около него нет ни одной зеленеющей хорошей равнины, ни одного садика, ни одного порядочного огорода…»
Закончив работы по ремонту такелажа и запасшись продовольствием, Крузенштерн направился в Китай.
Не рвать тельняшку А доставшиеся ему корабли были не такими уж и большими. Флагман экспедиции, шлюп «Надежда», отошедший от Кронштадта 7 августа 1803 г., вмещал всего 84 человека и считался перегруженным. Уровень комфорта участников кругосветки можно представить, исходя из того, что на весь корабль было только 3 гальюна. Если учесть, что для пополнения рациона загрузили корову с телёнком, козу, кур, гусей, уток, а вдобавок ещё и восемь свиней, условия жизни на корабле были совсем не курортными. Дух, исходящий от всего этого зверинца, был так могуч, что свиней несколько раз мыли в океане, наплевав на то, что ими могут пообедать акулы. Теоретически в таких условиях начальник экспедиции должен проявлять твёрдость и непреклонность - железная дисциплина, выдача еды и воды строго по норме. Но Крузенштерн считал иначе. И находил место праздникам: «Приказано на каждую артель зажарить по две утки, сделать по пудингу и сварить свежий суп с картофелем, тыквою и прочей зеленью, прибавя к сему по бутылке портера на каждого».
Для массового сознания это никак не тянет на полновесное приключение с пафосом преодоления. Пресса тех лет ехидно замечала, что без «страшных опасностей» и кругосветка не кругосветка: «Ежели корабль тонеть между льдинами, надобно, чтобы мигомъ явился бѣлой медвѣдь, и скушалъ бы по крайней мѣрѣ двухъ матросовъ. Крузенштернъ же объѣхалъ кругомъ земный шарь, не претерпѣвши ни кораблекрушенія, ни болѣзней, и не встрѣтивъ никакой важной непріятности».
А ведь его заслуга именно в этом. Не разрывая на себе тельняшку, не совершая ненужных подвигов, сделать для России больше, чем иные крикуны. К слову, именно Крузенштерн впервые отменил на флоте телесные наказания. Именно он, уже прославленный мореход, настоял на том, чтобы в Морской кадетский корпус принимали детей недворянского происхождения. А впоследствии, когда началась Отечественная война 1812 г., пожертвовал на нужды ополчения треть своего состояния. Так что пёс Шарик из мультфильма прав: Крузенштерн действительно был хорошим человеком.
Возвращение на родинуА в это время «Нева» Юрия Лисянского исследовала Аляску. Команда даже приняла участие в битве при Ситке, когда отряд Русско-Американской компании сражался с местными индейцами за владение этими землями. Индейцы были вынуждены отступить, но в команде «Невы» погибли три матроса.
Юрий Фёдорович Лисянской записал большое количество сведений об индейцах, собрал коллекцию их бытовых предметов. Почти полтора года провела «Нева» у берегов Америки, и опоздала к назначенному Крузенштерном сроку встречи в Китае. Зато корабль был нагружен мехами, добытыми на Аляске, а этот товар в «Поднебесной» ценили.
9 февраля 1806 года корабли вышли из Кантона и взяли курс на родину, но вернулись в Петербург разными маршрутами. Когда 19 августа «Надежда» подошла к Кронштадту, там уже стояла «Нева», прибывшая раньше - 22 июля.
Скандалы на бортуУже упоминавшиёся Николай Петрович Резанов, первый директор Российско-Американской компании, известен нам благодаря поэме Вознесенского и рок-опере Рыбникова «Юнона и Авось». Впрочем, история его любви к 15-летней Кончите, дочери губернатора Сан-Франциско, произошла, когда он уже не был участником «кругосветки».
Ну а во время плавания на шлюпе «Надежда» его отношения с Крузенштерном были, мягко говоря, натянутыми. Во-первых, из-за малого размера корабля – его длина составляла всего 35 метров – команда жила очень скученно, Крузенштерну и Резанову пришлось делить одну каюту. Не могли они поделить и власть. Командиром был Крузенштерн, но и Резанов стремился взять руководство на себя. Конфликт достиг крайних пределов, когда камергеру был объявлен бойкот со стороны офицеров, а он в знак протеста последние месяцы плавания не покидал каюты. Общались Крузенштерн и Резанов записками.
Мнение историков о Николае Петровиче противоречивы. Американский адмирал писал: «Живи Резанов на 10 лет дольше, то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, были бы русской территорией».
Российский современник отзывался так: «Сей г. Резанов был человек скорый, горячий, затейливый писака, говорун, имевший голову более способную созидать воздушные замки, чем обдумывать и исполнять».
Крузенштерн и Резанов помирились, когда камергер сошёл с корабля на берег в Петропавловске.
Благодарные потомки?Памятник Ивану Крузенштерну стоит на берегу Невы с 1873 года. На гранитном пьедестале – табличка: «Первому русскому плавателю вокруг света адмиралу Ивану Фёдоровичу Крузенштерну». Здесь же – щит с семейным гербом и девизом «Spe fretus” (живущий надеждой).
Благодаря профессионализму и заботе командира о людях, в кругосветке не погиб ни один из членов экипажа «Надежды». И когда в 1839 году отмечался полувековой юбилей службы адмирала, к нему в Петербург пешком пришли три матроса, одному из которых было уже за восемьдесят. Крузенштерн умер в 1846 году. Деньги на памятник собирали моряки, это были «матросские пятаки и офицерские рубли».
Памятник установлен напротив Морского кадетского корпуса, который адмирал возглавлял 16 лет. В советское время это было Военно-морское училище им. Фрунзе, теперь – Морской корпус им. Петра Великого. Название менялось, но оставалась традиция: накануне выпуска курсанты сшивают из нескольких тельняшек одну огромную и ночью надевают её на широкие плечи адмирала. Считается, что это приносит удачу в начинаниях.
Источник
Гостей: 386
Скрытых: 0
Пользователей: 0
April Fools