«Америка»: репутация под вопросом

[Craus]

Так ли уж быстра была знаменитая шхуна? Ответ на этот вопрос постарался найти Сергей Борисов.

Поражение англичан в гонке вокруг острова Уайт в 1851 году стало поворотным моментом в истории парусного спорта.

С этим никто не спорит: шхуна «Америка» была первой на финише, Кубок ста гиней достался ей по праву и отправился за океан на абсолютно законных основаниях. Также вполне возможно, что на борту королевской яхты «Виктория и Альберт» действительно состоялся примечательный диалог. «Вы видите яхты?» – спросила королева. «Так точно, Ваше Величество», – ответил вахтенный офицер. «Кто впереди?». – «Америка». – «А вторая?» – «Второй нет, Ваше Величество».

Вся эта история, включая слова королевы Виктории, давно стала апокрифической. Между тем в ней немало подводных камней, и пускай они не смогут отправить легенду на дно, но оставить в ней зияющую пробоину – очень даже.

Для этого нужно всего лишь согласиться с тем, что победа шхуны «Америка» не была закономерной, что это результат коварного расчета хитроумных янки и благоприятного стечения обстоятельств. На этом настаивают британцы, и надо заметить, их аргументы очень весомы. Однако тут надо по порядку…

Вызов брошен



К середине XIX века Британская империя окончательно утвердилась в статусе Владычицы морей. Она обладала самым могущественным флотом, профессия моряка была всенародно почитаемой, каждый мальчишка знал имена Кука и Нельсона, а каждый джентльмен считал необходимым состоять членом одного из многочисленных яхт-клубов.

Это важно, что «многочисленных», поскольку в других просвещенных странах яхт-клубы в то время были «штучным» явлением, а где-то их не имелось вовсе. В Британии же парусный спорт был даже не увлечением, он становился страстью, знаком национальной идентификации.

Во многом это объяснялось благосклонностью королевы Виктории. В 1840 году, собираясь нанести визит родственным европейским дворам, она на пару с супругом Альбертом отправилась в вояж на своей яхте. Поднявшись на ее борт, королева воскликнула в восхищении: «Обожаю корабли!» Позже королевская чета приобрела имение Осборн на острове Уайт, и этот выбор был не случаен – по соседству располагалась резиденция Royal Yacht Squadron, а Виктория любила наблюдать за тем, как парусные яхты дефилируют вдоль побережья.

Представлялось неоспоримым, что этим яхтам, равно как их экипажам, нет равных в мире. Вообще-то, доказательств этому не требовалось, но лишний раз показать свое превосходство тоже было не лишним. Сделать это было решено в рамках Всемирной промышленной выставки 1851 года, в организации которой принц-консорт Альберт и королева Виктория приняли самое горячее участие.

Вызов был брошен от лица Royal Yacht Squadron, однако желающих сразиться с британскими яхтсменами охотников не нашлось. Только американцы тянули с ответом, и не без причины.

Командор Нью-Йоркского яхт-клуба Джон Кокс Стивенс был человеком не только богатым и расчетливым, но и большим патриотом. Первоначально в его планах было направить к берегам Англии шхуну – из тех, которые строили в Балтиморе и которые так полюбились лоцманам, поскольку были быстры и легки в управлении. Чем не достойный экспонат для Всемирной выставки?

Однако шхуна, скажем так, «поточного производства» командора не устраивала, судно должно было быть идеальным во всех отношениях. Поэтому Стивенс обратился к известному конструктору Джорджу Стирсу с просьбой, чтобы тот внес в традиционную конструкцию изменения, основанные на новейших достижениях судостроения. И неожиданно получил встречное предложение, удивительным образом совпавшее по времени с посланием Royal Yacht Squadron.

Вызов принят



Джордж Стирс обещал спроектировать яхту, быстрее которой и представить себе невозможно. Она воплотит все лучшее, что есть в его шхуне «Мэри Тейлор», построенной два года назад, но будет еще одним шагом к совершенству.

Разумеется, Джон Кокс Стивенс знал о многочисленных победах «Мэри Тейлор», созданной исходя из положений теории «волновой линии» (Wave Line) англичанина Скотта Рассела, ярым приверженцем которой был Стирс. Он отказался от проверенной временем подводной части судна – «голова трески, хвост скумбрии», в пользу «клипер-носа», а корму сделал с большим подзором, чтобы улучшить обтекаемость. Отличную маневренность яхте обеспечивал длинный бушприт, на котором поднимали большие паруса. Эти изменения самым положительным образом сказались и на мореходности яхты.

«Бонусом» к предложению Стирса было то, что построить яхту в самые сжатые сроки согласилась нью-йоркская верфь Уильяма Брауна. Это был существенный момент: выставка откроется 1 мая, парусные гонки у острова Уайт состоятся в августе, таким образом, на то, чтобы построить яхту, обкатать ее, пересечь на ней океан, оставалось всего девять месяцев.

Понятно, что Стивенсу требовались гарантии, и он их получил, причем как от Стирса, так и от владельца верфи. В письме, адресованном уполномоченному синдиката, созданному Стивенсом, Уильям Браун указывал, что построит шхуну, корпус которой будет обшит медными листами, оборудованную каютами, кухней, вообще всем необходимым и полагающимся. Готовое судно с мачтами и парусами будет передано для испытаний, в ходе которых должно подтвердить свои претензии считаться самым быстроходным в Соединенных Штатах. Ежели соперничество с любым другим парусником завершится не в его пользу, то деньги, истребованные на строительство яхты, будет возвращена уважаемому мистеру Стивенсу. И даже сверх того: если шхуна будет отправлена в Англию и там потерпит поражение, деньги также будут возвращены.

Речь шла о 30 тысячах долларов, сумме по тем временам огромной, но, с другой стороны, Джон Кокс Стивенс и его партнеры по синдикату ничем не рисковали. На деле рисковал только Джордж Стирс – своими именем и своими деньгами, так как «смельчак» Уильям Браун на всякий случай выставил ему некие не разглашавшиеся условия, по слухам очень напоминавшие кабальные. Ничего личного, просто деловой подход.

При таком раскладе отчего же не согласиться? И добро от Стивенса было получено. В Англию же была отправлена депеша, в которой командор Нью-Йоркского яхт-клуба извещал командора Royal Yacht Squadron: «Если построенная нами яхта оправдает ожидания своих строителей, мы воспользуемся вашим дружеским приглашением и появимся с нашим судном в ваших бурных водах».

Перечислив деньги и обязавшись не вмешиваться в процесс проектирования и строительства, синдикат потребовал одного: шхуна должна быть готова к 1 апреля. И похоже, это была уловка: построить яхту в такие сроки было невозможно, что открывало возможность для коррекции оговоренной суммы.

Стирсу и Брауну «выкручивали руки», и все-таки они согласились. И проиграли: шхуна была спущена на воду 1 мая. Однако до окончания испытаний синдикат решил не торопиться с претензиями. И через несколько дней в его руках был еще один козырь.

Первая неожиданность



Яхта, построенная Стирсом и Брауном, получила имя «Америка», а как же иначе? Ее длина по палубе составляла 28,5 м, с бушпритом – 38,25 м. Ширина – 6,86 м. Водоизмещение – 170,5 т. Балласт – 61 т. Высота мачт – 24,3 и 24,69 м. Набор был дубовым, также использовались кедр и каштан. На обшивку пошли доски из белого дуба толщиной 76 мм, палубу застелили досками из желтой сосны толщиной 64 мм. Комингсы были изготовлены из красного дерева. Общая площадь парусности составляла 489 кв. м; парусина было соткана из хлопковых нитей на фабрике в Нью-Джерси, пошил паруса лучший мастер восточного побережья Рубен Уилсон из Порт-Джефферсона. Заметим к месту, что в то время паруса на большинстве лодок изготовлялись из льна, и перед гонками их обливали водой, чтобы сделать более жесткими, а еще эти паруса были «пузатыми», тогда как Джордж Стирс распорядился кроить их плоскими, чтобы они лучше «тянули» на острых курсах.

Шхуна была чудо как хороша, хотя выглядела непривычно. Теперь предстояло испытать ее на воде. В качестве соперника был выбран 97-футовый швертбот «Мария», построенный в 1845 году и способный при сильном бризе развивать скорость порядка 17 узлов. Было проведено несколько гонок, и в каждой из них «Мария» опережала новую шхуну.

Да, хорошо было бы выставить против англичан «Марию», но, увы, она не была приспособлена к океанским переходам. С другой стороны, будь она к ним готова, то не была бы такой быстрой…

Формально командор Стивенс имел все основания вернуть «Америку» на верфь и потребовать уплаченные вперед деньги. Тем не менее, он этого не сделал, потому что, уступая «Марии», шхуна «Америка» обгоняла все другие суда, что вселяло определенные надежды. Однако не извлечь выгоду из сложившегося положения Джон Кокс Стивенс тоже не мог, и цена за «Америку» была снижена с 30 до 20 тысяч долларов.

В общем, как ни посмотри, а итог испытаний оказался неутешительным: шхуна «Америка» НЕ БЫЛА САМЫМ БЫСТРЫМ СУДНОМ в Соединенных Штатах. В таком качестве она и отправилась через океан.

Разведка боем



На борту яхты находились 13 человек, в том числе Джордж Стирс, его брат Джеймс, их 15-летний племянник Генри. Капитаном шел профессиональный моряк Дик Браун, несколько лет как возглавлявший экипаж шхуны «Мэри Тейлор».

Переход занял 20 дней. В среднем за сутки «Америка» проходила 200 миль, а в один из дней показала и вовсе отличный результат – 284 мили. Правда, ей благоприятствовал ветер, и можно ли считать показательным тот факт, что шхуна не раз и легко обгоняла направлявшиеся в Европу британские барки, которые шли невыгодным для себя острым курсом? ПРИ ПОПУТНОМ ВЕТРЕ ШХУНА НЕ ПОКАЗЫВАЛА ВЫСОКОЙ СКОРОСТИ.

Примечательно, что начальной целью американцев был не Каус, а французский Гавр. Там они должны были дооборудовать яхту, а также встретиться с Джоном Коксом Стивенсом и другими представителями синдиката. Те отправились в Европу заранее, чтобы закупиться в Париже шампанским, которое всенепременно понадобится в Англии – им в равной степени можно как праздновать победу, так и заливать горе.

Проигрыш был более чем вероятен, почти неизбежен, о чем Стивенсу открыто говорил американский посол, советуя отказаться от участия в гонках. То же твердил редактор одной из нью-йоркских газет Гораций Грили, упирая на то, что «ваше поражение будет оскорблением родины, и лучше вам тогда не возвращаться, страна вас не примет».

Однако призывы прислушаться к голосу разума не подействовали, и «Америка» отплыла к британским берегам. К тому времени она была перекрашена, ее такелаж настроен, все выявленные дефекты устранены, а главное – теперь она шла под своими парусами. В Атлантике на «Америке» поднимали меньшие по площади паруса все той же «Мэри Тейлор», тогда как «родной гардероб» ради сохранения формы был аккуратно сложен в кладовой.

Сильный ветер и встречное течение заставило Дика Брауна сделать остановку в Соленте, в 6 милях от Кауса. Утром 1 августа «Америка» должна была поднять якорь, когда в бухту зашел английский тендер «Лаверок», известный отменными ходовыми качествами. Капитан тендера, который оказался в Соленте отнюдь не случайно, будучи послан «на разведку» командором Royal Yacht Squadron, тут же предложил «гоночную дуэль». И сделано это было в такой иезуитской форме, что отказ американцев от состязания означал бы «потерю лица». Пришлось распустить паруса…

«Лаверок» не стал медлить, тут же вырвавшись вперед. «Мы отстали примерно на 200 ярдов, – позже вспоминал Джон Кокс Стивенс. – Не было слышно ни звука, кроме, возможно, биения наших сердец. Люди были неподвижны, как статуи. Рука нашего капитана безвольно лежала на румпеле. И тут все издали вздох облегчения. Мы догоняли англичан».

Они обошли «Лаверок» и первыми прибыли в Каус.

Исход этой неформальной гонки часто приводится в качестве первого доказательства непобедимости шхуны «Америка». Вот только… На это обратил внимание корреспондент газеты Bell's Life: капитан английской яхты, отправляясь в гонку, не счел нужным оставить в Соленте тяжелую шлюпку, он так и буксировал ее за собой. САМОУВЕРЕННОСТЬ БРИТАНСКОГО КАПИТАНА СТОИЛА ЕМУ ПОБЕДЫ. Во всяком случае, в Англии многие придерживаются именно такого мнения.

Ультиматум



Дальнейшие действия Джона Кокса Стивенса трактуются по-разному. Одно несомненно: был предъявлен ультиматум. Звучал он, если вкратце, так: «Яхта «Америка» готова принять участие в гонке против любого числа шхун, входящих в любую яхтенную флотилию королевства, но проходить гонка должна по Ла-Маншу, в его прибрежной части, при ветре не менее 6 узлов, на дистанции не менее 20 и не более 70 миль, ставка в гонке должна составлять не менее 10 тысяч гиней».

Вообще в те годы на парусные гонки ставились огромные суммы, но 10 тысяч гиней? Это было чересчур. Не удивительно, что вызов Стивенса принят не был, после чего встал вопрос: состоится ли вообще англо-американская парусная баталия?

Американцы склонны считать этот ультиматум свидетельством безграничной веры Стивенса, Стирса, Брауна, всей команды «Америки» в возможности своего судна. Англичане же попросту струсили, признавая превосходство американской шхуны. В качестве иллюстрации к этой версии приводится такой колоритный факт: после победы «Америки» над «Лавероком» на ее борт поднялись командор Royal Yacht Squadron лорд Уилтон и лорд Аксбридж, он же маркиз Англси, причем последний пожелал убедиться, что шхуна не имеет какого-либо механического движителя, настолько он был впечатлен ее скоростью, а когда убедился в его отсутствии, то воскликнул: «Похоже, эта яхта действительно безупречна».

Версия американцев, естественно, не устраивает англичан. Они выдвигают собственную: дескать, после неожиданной победы над «Лавероком» Стивенс осознал, сколь невелики шансы «Америки» в главной гонке, и потому настаивал на такой астрономической ставке в надежде, что она отпугнет соперников. В принципе это можно счесть признаком недобросовестной конкуренции. Как это не по-джентльменски!

Целую неделю в стенах резиденции Royal Yacht Squadron шли дебаты, что теперь делать с этими приставучими американцами. С одной стороны, сами же и пригласили, но с другой, янки настаивают на выгодных исключительно для себя условиях гонки.

Чтобы аккуратно указать заокеанским выскочкам на их место, им было отказано в участии в состязаниях, устроенной яхт-клубом «Виктория» в порту Райд: мол, в этих гонках могут соревноваться лишь яхты, являющиеся собственностью одного владельца, а у вас, господа, синдикат. Подобное отношение было тем обиднее, что в других, менее значимых регатах, в которых «Америка» участвовала вне конкурса, она приходила первой.

Неизвестно, как бы разрешилась эта ситуация, если бы не язвительные комментарии британской прессы. Так, газета «Таймс» писала: «Все это напоминает ястреба и стаю голубей, которые, завидев хищника, падают на землю, притворяясь мертвыми. И хотя джентльмены Солента не являются ни голубями, ни даже жаворонками, а шхуна «Америка» никак не ястреб-перепелятник, тем не менее ее появление в водах Кауса парализовало британских яхтсменов. Трудно такое представить, но, похоже, эта незнакомка вернется к себе на родину и там с гордым хвастовством скажет, что она бросила перчатку, а в Англии не нашлось никого, кто бы ее поднял».

Другие газеты выражались еще более резко, а пресса иностранная откровенно злорадствовала. Это было следствием общего отношения к Британии: никто не любит властелинов, диктующих свою волю всему миру, и все рады, когда те оступаются.

Если на уколы зарубежной прессы можно было и не обращать внимания, по обыкновению прикрывшись высокомерием, то получать их от собственной - это был удар в спину, по самолюбию, и тем болезненнее он был. Лорда Уилтона лишали выбора, и он решил отступить, но не сдаться. Командор известил коллегу Стивенса, что, к его величайшему сожалению, не представляется возможным сколько-нибудь быстро собрать у острова Уайт лучшие британские яхты, однако в оговоренные ранее сроки он предлагает провести гонку на Кубок, специально учрежденный Royal Yacht Squadron: «27 дюймов высотой; 134 унции серебра; стоимость 100 гиней; изготовлен ювелиром Гаррадом в стиле Высокого Возрожедения; не имеет дна, дабы торжествовал трезвый образ жизни, как то повелевает ее величество королева Виктория».

Ознакомившись с другими условиями гонки, Джон Кокс Стивенс понял, что его загоняют в угол, ведь англичанам прекрасно известны особенности этой акватории, для них она как дом родной. Но и другое было понятно: откажись он, и та же пресса, которая сейчас на его стороне, тут же осыплет его насмешками и восславит непобедимых британских яхтсменов.

«Мы согласны», – ответил Стивенс.

Источник