Фотограф Хельмут Ньютон и правила его жизни

[bigbird]

Как видим, знаменитый Хе́льмут Нью́тон (англ. Helmut Newton, собственно нем. Helmut Neustädter; 31 октября 1920, Берлин — 23 января 2004, Вест-Голливуд) — немецкий и австралийский фотограф и фотохудожник - не обощел в своем творчестве и нашу любимую тематику



Родился в еврейской семье. Образование получил в Берлине, где обучался в немецкой, а после разделения детей по национальному признаку - в американской школах (the Heinrich-von-Treitschke-Realgymnasium, the American School in Berlin). С 12 лет интересуется фотографией. Обучался и работал в студии фотографа Эльзы Симон (Else Neulander Simon) начиная с 1936 года.



5 декабря 1938 года вынужден был покинуть Германию из-за нацистских преследований евреев[2]. Родители его жили на тот момент в Чили. Из Триеста он отправился на корабле "Conte Rosso" в Китай, но сошел с корабля в Сингапуре, где работал как портретист для the Straits Times.

К 1940 году перебирается в Австралию. В 1948 году женится на актрисе и фотографе Джун Браун (June Browne).[3]

В 1961 году Ньютон начинает сотрудничать с французским журналом Vogue и становится одним из самых значимых фотографов, нередко работающим в жанре ню. Sex sells («секс помогает продавать») — один из секретов успеха фотографа.



В России работал с моделью Ольгой Родионовой

23 января 2004 года в возрасте 83 лет Ньютон выезжал с парковки Chateau Marmont Hotel близ Сансет-бульвара и, не справившись с управлением, врезался в стену. Спустя час в 15:15 Ньютон скончался в клинике Cedars Sinai Medical Center. Больше в аварии никто не пострадал.



ОТЕЦ ГОВОРИЛ МНЕ, что я кончу свою жизнь на дне, потому что думаю только о девчонках и фотографиях.

НА МОЕ ДВЕНАДЦАТИЛЕТИЕ отец подарил мне мой первый фотоаппарат — и я снял свои первые семь фотографий, в метро. На них вообще ничего не было видно. Восьмую фотографию я сделал уже на радиобашне.

МИР СОВСЕМ ДРУГОЙ, когда смотришь на него через видоискатель.



Я УСТРОИЛСЯ НА РАБОТУ ассистентом фотографа, когда мне было 14, и не сказал об этом родителям. Мои оценки стали хуже некуда, отец забрал у меня фотоаппарат и не разрешал выходить из дома.

В ДЕТСТВЕ Я ФОТОГРАФИРОВАЛ своих друзей на улице в одежде и шляпах моей мамы.

В 1938 ГОДУ ГЕСТАПОВЦЫ ворвались в наш дом и арестовали отца. Меня в этот момент не было дома. Я скрывался две недели у друга, а потом бежал — приехал в Италию, сел на корабль в Триесте, вышел в Сингапуре и в конце концов добрался до Мельбурна.



ЕСЛИ ВАМ ПРИДЕТСЯ ВОЕВАТЬ — делайте это в австралийской армии. В ней все как-то более расслабленно и по-человечески.

Я ВЛЮБИЛСЯ в Париж в первый же день. Через неделю я уже мог передвигаться по городу с закрытыми глазами, а через год у меня закончились деньги.

Я НЕНАВИЖУ ХОРОШИЙ ВКУС. Это скучное словосочетание, от которого задыхается все живое.



В ДЕКАБРЕ 1971 ГОДА В НЬЮ-ЙОРКЕ я вдруг упал на Парк-авеню и очнулся в больнице наполовину парализованным — у меня был инфаркт миокарда. Я не мог ни говорить, ни писать. Когда проходишь через такое и остаешься жив, то начинаешь давать себе обещания.

ДО ИНФАРКТА я курил по пятьдесят сигарет в день, после — не выкурил ни одной. До инфаркта я вел себя как молодой человек — не соответствовал своему возрасту. Например, за три месяца до удара я провел шесть дней в Риме на бесконечных вечеринках, за все это время я спал, может быть, восемнадцать часов, а потом улетел в Париж, и там повторилось то же самое. В общем, это нужно было прекратить.



В БОЛЬНИЦЕ я снимал на мыльницу все подряд: медсестер, посетителей, врачей. После десяти дней неизвестности врач сказал мне: «Вы будете жить, но поосторожнее». И я решил, что теперь буду снимать только то, что мне самому интересно.

СНИМАТЬ ОБНАЖЕННЫХ МОДЕЛЕЙ МНЕ БЫСТРО НАДОЕЛО — это еще скучнее шмоток.

ПОРНОГРАФИЯ может быть красивой.



БУРЖУАЗНЫЕ ЖЕНЩИНЫ более эротичны, чем парикмахерши или секретарши. Элегантность, образование, окружение — я верю в эти вещи; мне иногда за это стыдно, но это же правда. Женщина из высшего общества сексуальна по своей природе.

НЕНАВИЖУ, КОГДА ВСЕ НАИЗНАНКУ — это дешево.

ЖЕНЩИНЫ, КОТОРЫХ Я СНИМАЮ, ДОСТУПНЫ, но их доступность зависит от времени и денег, которые вы можете на них потратить.

ОДНАЖДЫ я сделал серию фотографий для журнала Oui. На них были голые женщины в шубах — в метро, галереях, на Елисейских полях. Это была моя детская фантазия. Когда мне было четырнадцать, я прочел «Барышню Эльзу» Артура Шницлера — историю о разорившемся банкире и его семнадцатилетней дочери-красавице. Один человек сказал ей, что поможет отцу, если она согласится пройтись по коридору гостиницы в шубе на голое тело. Она согласилась — вышла из своего номера и ходила вокруг этого мужчины, распахивая шубу. Он к ней даже не прикоснулся, но выполнил обещание.

МОИ РАБОТЫ ОЧЕНЬ ВУЛЬГАРНЫ. Творческий процесс вообще неразрывно связан с дурным вкусом и вульгарностью.

РЕДАКТОРЫ МОДЫ постоянно напяливают на своих моделей всякие шарфы, балетки, струящиеся одежды, которые скрывают их тело и наполняют меня злобой. Они постоянно выбирают вещи, которые нормальный мужчина сочтет антисексуальными. Занялся бы я любовью с девушкой, которая так одета? Это первый вопрос который я задаю себе, когда снимаю моду.

ХОРОШИЙ ВКУС — антифотогеничен, антиженственен, антиэротичен, это какой-то антифэшн. Вульгарность — это жизнь, удовольствие и желание.

ВУАЙЕРИЗМ в фотографии — это необходимое и профессиональное извращение.

Я ОЧЕНЬ ЛЕНИВ. Я ненавижу искать места для сьемок и никогда не отхожу от своей гостиницы дальше, чем на три километра.

ЛЮБЛЮ ШИКАРНЫЕ СТАРЫЕ ОТЕЛИ ТИПА «Рица» и предпочитаю их депрессивным, холодным, современным гостиницам, в которых чувствуешь себя как в тюрьме.

ОДНАЖДЫ Я СНИМАЛ В БОРДЕЛЕ. Хозяин сначала был против, но в конце концов согласился — он выделил мне комнату в один из спокойных дней, в воскресенье. Я явился с моделью, ассистентом, парикмахером, ассистентом парикмахера. Хозяин нас увидел и воскликнул: «Вы сюда пришли, чтобы устроить оргию или фотографировать?»

Я ЗНАЮ, ЧТО ТАКОЕ БЕДНОСТЬ, и меня она не интересует. Я предпочитаю снимать богатых людей. Бедных людей фотографировать слишком просто.

У МЕНЯ ЕСТЬ БЛОКНОТ, куда я записываю все свои мысли: об идеях, моделях и местах. Если я что-то не запишу, то все забуду.

ЧЕТЫРЕ ФОТОАППАРАТА, ПЯТЬ ОБЪЕКТИВОВ, ОДНА ВСПЫШКА, ОДИН ПОЛАРОИД — все это умещается в чемодане весом 17 килограммов и позволяет мне снять любую фотографию где угодно и при любых условиях.

Я ОЧЕНЬ ПОВЕРХНОСТЕН, я предпочел бы снять Катрин Денев, чем какого-нибудь ученого или писателя. И я люблю этот поверхностный мир. Мне нравится все искусственное, красивое и смешное, я люблю, когда пятидесятилетние мужичины встречаются с восемнадцатилетними девчонками. И я надеюсь, этот мир никогда не исчезнет.

МЫ ВСЕ КОПИРУЕМ КОГО-ТО в тот или иной момент жизни, но потом все равно нужно идти своим путем.

НЕНАВИЖУ НЕЧЕСТНОСТЬ В ФОТОГРАФИИ: снимки, сделанные во имя каких-то художественных принципов, нечеткие и зернистые.

Я МЕЧТАЛ СТАТЬ ПАПАРАЦЦИ.

МОИ ФОТОГРАФИИ ПОХОЖИ НА ИСТОРИИ, у которых нет ни начала, ни середины ни конца.

Я СНИМАЛ ДЛЯ ЖУРНАЛА PLAYBOY лет двадцать, и даже для них мои работы порой были слишком рискованными.

МОЙ ЛЮБИМЫЙ ЖУРНАЛ — «ДОМОХОЗЯЙКИ В ПЛЕНУ». Это порножурнал, который раньше продавался в Лос-Анджелесе. Не знаю существует ли он до сих пор, но там было что почитать!

ВСЕ ТЕПЕРЬ ВЫГЛЯДЯТ ОДИНАКОВО — кругом кроссовки да джинсы.

В НАЧАЛЕ ШЕСТИДЕСЯТЫХ у женщин не было талии. А в восьмидесятые появились шведские, немецкие и американские модели — они были сложены, как дальнобойщики, и это мне очень нравилось.

Я НЕ ВИЖУ РАЗНИЦЫ МЕЖДУ ЗЕЛЕНЫМ И ГОЛУБЫМ.

ВОЗМОЖНО, когда-то я хотел быть девушкой.

МНЕ ВСЕГДА НРАВИЛИСЬ КОВБОИ — как они выглядят, ходят. У ковбоя руки всегда готовы выхватить пистолет. Так вот я делаю из девушек ковбоев, которые всегда готовы выхватить пистолет.

Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СНЯЛ ПОРНОФИЛЬМ — но показал его лишь однажды, в музее.

В МОЕЙ СУМКЕ всегда лежат монокль, мундштук и пара накладных сосков.

НЕНАВИЖУ СВАДЕБНУЮ ФОТОГРАФИЮ.

ДЛЯ МЕНЯ ЭРОТИКА — это лицо, а не половые органы.

МНЕ НЕ НУЖНО идеальное тело, это скучно.

ХОРОШИЕ ФОТОГРАФЫ, как воспитанные дети, — их видно, но не слышно.

По материалам Esquire