Охота на китов в СССР - фото с путины 1965 г.

Каждый рыбак мечтает поймать большую рыбу. Вот и появляются посты о щуке в 2кг, о таймене в 20 кг, об осетре в 200 кг, кто больше… Нет, все нормально, но мечта о БОЛЬШОЙ рыбе всегда будет у рыбаков доминирующей. Вот только вопрос – насколько большой.
И тут, пока я размышлял об этой как бы проблеме, мне попались фотографии. Думаю, дай расскажу…
Опять же, надо ведь как-то обозначить предел килограммам, к которому стремятся все рыбаки. Опять же – обнадежить. Чтобы они верили, что два, двадцать и даже 200 килограмм – это еще не вечер.
Пообщался со знакомыми, почитал книжки, глянул кое-что в интернете и вот родился рассказ. Рассказ о рыбалке, в которой вес «рыбки» измеряется тоннами.
Рыбалке, организацией которой занимался весь СССР.
Рыбалке, о которой слышали все.
Рыбалке, на которую теперь попасть невозможно.
Речь пойдет о китобойном промысле.
И да, я в курсе, что киты и рыбы относятся к разным классам.



Специальных фотографов на китобойцах не держали, да и фотоаппараты в то время (1965г), были еще те. Это я объясняю за качество фотографий. Ну, такими вот они мне достались.
Длиннофокусной оптики, мелкозернистой пленки, хороших проявителей, на борту тех китобойцев, также как бы не наблюдалось. Да и не за тем ходили ребята на путину. Ходили на путину за деньгами. Ну и за романтикой. У нас всегда так, где жопа – там и романтика. И да, на фотографии именно то, о чем вы подумали. До 3 метров.



За 9 месяцев с путины можно было привезти 5 и более тысяч рублей. Зависело от должности. Пять тысяч – заработок 2-го электромеханика на китобойце флотилии «Советская Россия» в 1965 г. В то время, когда зарплаты в СССР были около 100 рублей (ну, там больше – меньше), это было совсем не плохо. Конечно, многое зависело еще и от выполнения производственного плана. Короче – платили хорошо. Но засыпать 9 месяцев приходилось в такой кровати.



Осенью 1959 года была введена в строй новая антарктическая китобойная флотилия "Советская Украина" (проект 392), а через два года, к ХХII съезду КПСС, как положено, спустили на воду однотипную базу «Советская Россия». Это были самые большие китобойные плавбазы в мире. Оба корабля-матки были построены на Николаевском судостроительном заводе, имели водоизмещение 44900 т, длину 217,5 м и экипаж более 520 человек. Почему не точное количество членов экипажа? Там же, кроме производственного персонала, были и врачи (на борту был госпиталь на пять человек), учителя (была вечерняя школа), работники культуры, научники, настройщики с завода… И их количество каждую путину, в зависимости от необходимости, менялось. В первом рейсе, например, по судовой роли на борту «Советской России» было 640 человек. Но первый рейс – это понятно. Там настройщиков оборудования с завода изготовителя было полно.



Базы сопровождали новые китобойные суда типа "Мирный" (проект 393) с дизель-электрическими силовыми установками (4 штуки по 1000 л.с.), всего по 20 на каждую базу. Экипаж каждого китобойца состоял из 27 человек. Но посадят «научного наблюдателя» – будет 28. Добавят какого-нибудь инспектора, станет 29. Пришлют… Но, количество всех этих «дармоедов» было конечным – на борту всего 31 койко-место. Хотя некоторые источники указывают цифру 36. Наверное, диванчики в каютах комсостава посчитали.



Портом приписки флотилии «Советская Россия» был Владивосток, а «Советской Украины» – Одесса. Это я к тому, что порт захода «Советской России» – Сингапур, был дешевле порта Монтевидео (реже – Кейптаун), куда заходила «Советская Украина». Именно в этих портах чаще всего отоваривались наши китобойцы. Ведь всем участникам путины, тем более в Антарктической экспедиции, еще платили и валюту.



Перед путиной на плавбазе устанавливалась фальшивая палуба. Это просто скреплённый настил из досок, который, к концу путины был весь изрезан разделочными ножами, истерт тросами и пропитан китовым жиром. Перед первым визитом в цивилизованный порт, а это, как правило, для «Советской России», был, как выше говорилось, Сингапур, фальшивая палуба удалялась. Это делалось для того, чтобы не было неприятного запаха (от впитавшегося в дерево жира), и еще, чтобы было красиво. Не поврежденная штатная палуба мылась с хлоркой, скоблилась, слегка ремонтировалась, если надо было и… получалась красота. Якобы запаха китов совсем уже не было. Увы, его не было только для самих участников путины. Все гости этот запах китобазы сразу чувствовали.



«Производственная мощность китобазы позволяла обработать 75 китов в сутки общим весом свыше 4 тыс. тонн, вырабатывать 1 000 тонн жира и 200 тонн китовой муки при 100% утилизации сырья». Так писали в те годы. Хотя на самом деле только японцы на своих базах добивались до 72% утилизации. Наши не утилизировали, например, кровь кита, извините, кишки и там по мелочам. Дело в том, что киты лопают не только то, что им предназначено природой, но и все, что плавает в море. Капроновые сети, бутылки, поплавки, куски канатов – все это есть в изобилии в наших океанах. И весь этот мусор, будучи переработанным в муку вместе с внутренностями, выводит из строя обрабатывающее оборудование. Дабы не усложнять себе жизнь этим фактом, утилизация китов на советских флотилиях была менее 30%. Не выбрасывали бы кровь и кишки за борт, было бы 100%.

Путина начиналась так. Флотилия выходила из родного порта, впереди шла плавбаза. За ней двумя (реже одной) колоннами шли китобойные суда. Придя в зону промысла, плавбаза становилась по центру ордера, а справа и слева от нее, на дистанции около 10 миль (около 18 км) шли китобойцы. Таким образом, образовывался фронт в 200 миль (около 350 км), в центре которого находилась плавбаза. Между всеми судами осуществлялась постоянная радиосвязь, а курс и скорость хода плавбазы могли меняться, в зависимости от промысловой обстановки.
Кстати, радиосвязь была кодирована. В то время многое, надо–не надо, кодировали. Тем более что тут же, рядом, в зоне радиослышимости, находились флотилии других, как правило, враждебных, государств. Время было такое. Вот, например, как капитан китобойного судна "Бесстрашный-28" давал свои координаты "Косатке": "Лабунец и Семенов с супругой". Следовало взять последние цифры бортовых номеров охотников капитана А. Лабунца ( 24 ), капитана К.Семенова ( 28 ), получалось 48 градусов, а "супруга" (половинка) означала 30 минут. "Косаткой" называли плавбазу "Слава", а "Кашалотом" - "Советскую Украину".

Если на борту плавбазы был вертолет (Ми-1П), то он летел впереди и тоже высматривал китов.



Но вертолет был хилый (других и не было в то время), с радиусом действия в 360 км, опять же это – дорогая и капризная (не любит штормовые ветра, жесткие посадки…) игрушка, поэтому его брали не на каждую путину.

Когда промысловое судно (китобоец) находило кита, или стадо китов, оно сближалось с ними, правда, иногда, это превращалось в многочасовую погоню, и, в конце концов, гарпунер производил выстрел из гарпунной пушки. Тут, на фотографии ниже, ребята пока только догоняют кита.



В принципе, кит может плыть быстрее возможностей китобойца (китобоец - 17 узлов), но недолго, несколько десятков минут. Потом китобойное судно его все равно догонит. И еще нюанс. Когда кит только-только занырнул, марсовый со своей бочки видит, куда тот направился под водой и сообщает об этом гарпунеру. Этим оптимизируется выбор курса. И да, во время охоты, самый главный на корабле – гарпунер. Он может приказывать даже капитану. Вот он в микрофон отдает команду на мостик.
Момент, когда гарпунер становится главным, т.е. когда начинается охота, определяется криком любого члена экипажа «Фонтан!», это означает, что охота началась. Чаще всего это будет кто-то свободный от вахты, находящийся на верхнем мостике. Именно эти ребята, отстояв вахту, размещаются сверху и дружно высматривают китов.
В газетах, указывая фамилию капитана того или иного китобойца, всегда следом указывали фамилию гарпунера. Насколько это профессия была уважаема, можно судить по следующему факту. «Чтобы в Норвегии стать учеником(!) гарпунера, необходимо предъявить диплом старпома(!!!), документ о прохождении курса стрельбы на военном судне и внести в кассу Союза гарпунеров 3000 крон. После допуска к работе, ученик, которому уже зачастую под сорок, 2 года в трюме изготовляет чекели, делает сплесни, укладывает троса в тросовый ящик, еще год обслуживает амортизаторы, смазывает пружины, заменяет сработавшиеся, потом два года изучает пушку, довольно примитивную, после этого два года изучает повадки китов. К пушке ученика допускают опять же с разрешения Союза гарпунеров. Шеф-гарпунер позволяет ему сделать 10 контрольных выстрелов, при этом сам выбирает цели. Если хоть один выстрел неудачен, испытание переносится на следующий промысловый сезон».

Тут помощник гарпунера заряжает гарпун. На борту, как правило, находилось 50-60 снаряженных гарпунов.



Ну и вот сам выстрел.



Если выстрел был удачным и гарпунер попал под плавник (там, у кита центр нервных окончаний), то кита подтягивали, через пустотелую пику надували воздухом, чтобы не утонул, цепляли на него маяк и шли охотиться дальше.



Если выстрел был неудачный, или попали, но кит сразу не вырубился, то начинается эпопея. Кит на гарпунном канате (на лине) начинает таскать китобоец по морю и, в первую очередь, пытается занырнуть.


 
Линь заводился на брашпиль, которым управлял старший механик. А конец линя, через систему блоков крепится на специальную каретку, которая через пружинные амортизаторы соединена с корпусом судна.
Длина линя – 500 метров. Но рядом, в трюме, стоят еще бухты каната по 500 метров. И, если кит большой и сильный, команда боцмана быстренько к линю крепит еще один канат. Получается уже 1000 метров.
Как рассказывал мой знакомый, только один раз им пришлось задействовать третью бухту каната – тот кит весил больше 120 тонн. «Катал» этот кит по морю китобойцев несколько часов.

Самое неприятное, что может случиться, это когда кит ныряет под судно и там крутится. Гарпунный канат в это время может попасть под винт и… тут как повезет. Можно и лопасти винта лишиться.

Идти с потерянной лопастью китобоец может только малым ходом – сильная вибрация. Ни о какой охоте уже речи быть не может. В этом случае китобоец просит помощи, его цепляют за другое судно и буксируют.
В рассматриваемом случае, китобойца отбуксировали к островам Кергелен, это в Индийском океане, возле Антарктики, есть такой архипелаг.

Там волна была в то время не такая большая. Ну, дальше, подошли к острову, встали на подветренную сторону, бросили якорь, пришвартовались друг к другу «валетиком» и стали менять дефектный винт.



Да, на каждом судне есть запасной винт. Вообще-то смена винта на воде даже у подвесного мотора, задача не из простых. А тут, в океане… Холод, ветер, качка… Но, водолазы с плавбазы, используя рычаги, лебедки, краны, тросы и… смекалку, проделывают эту операцию регулярно.
Сдергивают винт, предварительно удалив крепеж, с помощью взрыва – закладывается пороховая шашка, хлопок, и винт уже висит на лебедке.
Но, в общем, такое случалось довольно редко. На этой фотографии старший механик любуется на свой поломанный винт.



Но самое худшее, что может случиться на промысле, однажды, в марте 1963 г., и случилось с китобойным судном «Расторопный». Загарпуненный кит поволок китобоец на… подводную скалу, которую тут же ловко обошел, а судно, не видя препятствие, въехало в камни. Ну и там, распоров себе днище, осталось навсегда. На фотографии – команда покидает своё судно.



Но вернемся к охоте. После установки маяка (флажок на шесте с лампочкой, позже – с радиопередатчиком: каждый передатчик высылал в эфир свой код, чтобы китобойное судно могло найти своего кита), китобоец продолжал охоту.


Когда китобоец набьет китов несколько штук, к концу дня, он возвращается и собирает все плавающие туши.



Тут же им подрезают хвосты, это нужно для захвата храпцами, и, пришвартовав к борту, идут сдавать их на свою плавбазу.



Храпцы – это приспособление на конце троса для захватки китов за хвост. Это нужно для того, чтобы поднять кита на палубу плавбазы.



Редко, когда кит очень большой, весит, например, более 120 тонн, а тут еще волна неудачно…, хвост обрывается. Тогда начинается «пляска» с участием нескольких китобойцев для того, чтобы все-таки поднять кита на палубу плавбазы. Его обвязывают несколькими тросами, канатами, сетками и кое-как, с помощью известной матери, поднимают все же на борт базы. Но это бывает редко, обычно киты мельче, в пределах 100 тонн.
Кстати, плавающие в море пингвины, легко догоняли плавбазу и по этому слипу, если он не был занят тушей кита, сами поднимались на палубу. Где, само собой, получали от людей сюсюканье и внимание. Естественно и еду.



На плавбазе имеется две разделочные площадки (палубы), одна сразу за слипом, а вторая дальше, в носу. Тушу кита туда перетягивают лебедкой через проем в средней надстройке.
Кстати, 100 тонного кита, под ноль, остается только чистая палуба, разделывают за один час.



Сначала с кита срезается сало вместе со шкурой.



На палубе очень скользко – все в жиру. Чтобы ноги раздельщиков не скользили, им на сапоги крепят металлические подковы с шипами. А сами кожаные сапоги, в которые обуты все раздельщики, выдерживают 2,5 месяца, после чего полностью раскисают. Их, конечно, меняют на новые.



Дальше сало подвешивают над люком варильника и раздельщик его кромсает так, чтобы куски падали в люк. Вместе со шкурой, хотя ее толщина около 1 см, полезная, вроде бы, такая штука. Но не было технологии ее использования.
Потом в варильнике все обдается паром, создается давление, мелется, перемешивается, сепарируется… Получается жир (ворвань). Все, что не жир, отходы, перерабатывают на муку.



Дальше удаляют внутренности и срезают мясо. В зависимости от качества, это мясо идет на заморозку или, опять же, на муку.



Если от покупателей, обычно это были японские фирмы, поступает заявка на очень хорошее мясо, например, для какого-то особого ресторана, то дается команда ближайшему китобойцу привезти свежего кита. Тогда китовое мясо с него будет очень качественным.
«Свежий кит», это значит, что китобоец валит кита и сразу тащит его на базу. Если туша кита день проболталась в море, потом ее тащили всю ночь к плавбазе, там ждали очереди… Из такой туши все мясо перерабатывалось только на муку.



Опять же – пищевое мясо приготавливают не из всех пород кита, а только из усатых. Поэтому, например, мясо кашалота всегда идет только на муку. А вот и кашалот. На фотографии. У него единственного, кого вытаскивали на палубу, были зубы.



Оставшийся от туши кита скелет пилят на паровой пиле, после чего все сбрасывают в люк другого варильника. Там опять пар, давление, помол – в итоге снова получится мука. Разнообразием продукция плавбазы не отличается.



Печенку, а это 500-700 кг, достают отдельно, режут на куски и дальше это будет сырье для получения витамина А. Как известно, здоровье человека очень сильно зависит от наличия этого витамина. А на папиросу в зубах у раздельщика, всем было наплевать. Другие были в то время приоритеты.



Остальное, что добывается из кита – это, по объемам, уже мелочи. Хотя по цене – совсем не мелочи. Китовый ус, спермацет, амбра… Помнится в 70-е годы во Владивостоке почти в каждой семье была баночка со спермацетом – лучшее средство от ожогов и ран. Никакого сравнения с современными фирменными и почти бесполезными мазями. А китовый ус – для красоты. Обычно дарили одну пластинку. Хотя целиком китовый ус видели немногие. Насколько я помню, из китового уса делали расчески, жутко полезные для волос.



Раздельщики – это самая высокооплачиваемая часть экипажа. Но и труд у них был очень тяжелый. Вонь, качка, риск получения травмы… И получали ведь. Не зря же на борту плавбазы был госпиталь. Опять же - ворочать эти вонючие тонны. И да, это были физически самые сильные и выносливые ребята на плавбазе. Еще бы, работать по 12 часов в сутки, потом отдых 12 часов и снова на палубу. Когда они возвращались на Родину, в ресторанах любимого города в их выносливости убеждались все.



Рефрижираторы, перегрузчики, снабженцы - все эти суда регулярно швартовались к плавбазе. Привозили топливо, воду, продукты, запчасти, почту… А увозили жир , муку, мясо, опять же – почту... Так вот для швартовки использовались туши китов. Это, по мнению многих, были лучшие кранцы в мире.
В процессе работы, регулярно возникала необходимость перемещения людей с китобойных судов на плавбазу. И наоборот. Кому – то к врачу надо, кому-то на совещание… Причин для срочного перемещения людей и мелких грузов было достаточно. Для этих целей на плавбазах, в 60-х годах, было такое приспособление: кран, трос, корзина. И все на ходу.



А вот не повезло черепахе. Штук пять гарпунов отскочило от ее панциря, пока не попали в шею. Просто ребятам захотелось разнообразить свое меню. Хотя кормили в 1965 г. на 2р50коп, что было более чем не плохо. И да, стреляли без гранаты, а то разнесло бы животное. А так – все получилось, с этой черепахи нарезали 400 кг мяса. Ну, так мне рассказывал участник того праздника желудка.



Постоянно ловили акул. Скорее для развлечения, чем для еды. Хотя суп из плавников варили. С другой стороны, где в СССР можно было найти суп из акульих плавников?



Но не это главное. Все китобойцы были устроены так, что остойчивость при любом крене была положительной. Попросту это было судно, которое не переворачивается, как ванька-встанька. Поэтому качка на китобойцах была всегда, не зависимо от величины волн.



А когда штормило…



То и гулять по палубе, любуясь закатами, было не очень.



А потом снова на охоту за китами. Был же план по добыче этих китов, который надо было выполнять, независимо от погоды. Обратите внимание, на верхнем мостике находятся наблюдатели. Как они находят фонтаны китов, когда море в барашках, не понятно.



А в высоких широтах были еще и обледенения. После каждого шторма.



Этот лед надо удалять, иначе снижается остойчивость судна. Да и ходить по льду на палубе, при качке, сложновато будет. На фотографии – Швайковский Олег Иванович, автор почти всех этих фотографий.



На каждом китобойце, как правило, был «помощник гарпунера». По кличке Тузик или Шарик. А кошек, естественно, на борту не было. Естественно, потому, что, как известно, не выживают кошки на дизель-электрических судах. Болеют и умирают – там ведь по корпусу токи различные протекают… А вот если кошке сделать заземление – побрить лапу и повесить цепочку, то она будет жить. У собак этих проблем, с электричеством, не было, другая шерсть, наверное.



Шансов заметить в море китов, больше всех было, конечно, у марсового, вот он лезет в свою корзину. Но блики на поверхности воды, барашки волн и обычная усталость, давали возможность первыми заметить фонтаны наблюдающим на верхнем мостике.



Вылететь из этой корзины (или бочки, можно и так ее назвать), во время качки или рывка кита на лине, было плевое дело. Поэтому марсовый, там у себя наверху, привязывался.



И вот китов нашли. Гарпунер по специальному мостику быстро перемещался из рубки на нос судна. Охота начинается.
На носу китобойца установлена пушка, которая стреляет гарпунами. К гарпуну привязывается линь – канат диаметром около 4 см и длиной 500 метров. Вот боцман как раз это и делает, крепит линь к гарпуну.
И да, калибр пушки – 90мм, дальность выстрела – 100-130 метров, но обычно стреляли с 30-60 метров.

На фотографии внизу первый выстрел был удачным, линь не натянут, т.е. кит убит, но гарпунер уже зарядил следующий, добивочный гарпун, мало ли.



Если китобоец нагонял стадо китов, то, как правило, первым поражали самого большого кита. Маленьких, китовых детенышей старались не бить. Возни столько же, а выход продукции минимальный.



К вопросу о том, что жалко китов. А всех остальных, которых перерабатывают на наших мясокомбинатах, не жалко? Опять же на охоте, рыбалке вы бывали? Ну, так спросите у тех, кто бывал. Это природа такая человеческая и ничего тут не попишешь. Хотелось бы ошибаться, конечно…
Ну, а потом было возвращение в родной порт. И в Одессе, и в Калининграде, и во Владивостоке это происходило примерно одинаково. Во всех портах это было большое событие.




Первым в бухту входил китобоец, который перевыполнил план и занял первое место в соцсоревновании. За ним шел китобоец, который тоже перевыполнил план и занял второе место в соревновании. Третьим шел китобоец… ну ясно. Потом шла плавбаза. За ней, двумя колоннами, шли остальные китобойцы.

Все суда расцвечены флагами и все гудят. Соответственно все суда в бухте им отвечают – тоже гудят. Тут же летает вертолет, если он был на плавбазе.



У самого входа в бухту все китобойцы дают салют из своих пушек, кстати, после этого гарпунерам надо быстро, до швартовки, почистить пушки и переодеться в парадное. На берегу китобойную флотилию встречает толпа во главе с первым секретарем. Не слабая такая толпа, тысяч на пять. Духовой оркестр, естественно, и все такси города тут же.



Крики, слезы, музыка, швартовка… Доклад секретарю, там вручение чего-то, и начинаются обнимашки.



Опять музыка, цветы, слезы, крики… Впечатляющее зрелище. Ну, дальше встречающие поднимаются на борт судов флотилии и пирс пустеет. И тут у всех таксомоторов открываются багажники, а с кораблей начинают нести бесконечное количество сумок и чемоданов… Рестораны города замерли…
Вот как-то так это всё и происходило.

И да, китобойный промысел в СССР начался в 1932 («Алеут» вышел на первую путину).
Во Владивостоке базировались китобойные флотилии: «Советская Россия», «Алеут», «Владивосток» и «Дальний Восток» . Последние три флотилии ходили на путину только на север.
В Одессе базировались «Советская Украина» и «Слава». Да, а «Слава» набила больше всех китов – за время существования – 59136 штук.
В Калининграде базировалась флотилия «Юрий Долгорукий». Кстати, самая быстроходная – 20 узлов.
Мораторий на вылов китов был принят в 1986г.
СССР прекратил китобойный промысел в 1987 году

(С) Сергей 913

Евдокия Николаевна Завалий (28 мая 1924 г. — 5 мая 2010 г.) — единственная в истории женщина, в годы Великой Отечественной войны командовавшая взводом морской пехоты. В годы войны «Дуськин взвод» наводил ужас на солдат противника, которые прозвали командира морпехов «Фрау Черная Смерть». Евдокия ушла на фронт в очень юном возрасте, начинала войну санитаркой. Активно участвовала в боевых действиях, четыре раза была ранена и два раза контужена. Была награждена четырьмя боевыми орденами и почти 40 медалями.

По другим данным, Евдокия родилась в 1926 году в селе Новый Буг Новобугского района Николаевской области. Разночтения в датах рождения возникли из-за того, что в некоторых энциклопедиях указан 1924 год, в то время как ряд публикаций ссылаются на слова самой Завалий из ее интервью, в которых она неоднократно говорила о том, что на момент начала войны ей еще не исполнилось 16 лет. Именно по этой причине девушку не брали в армию, хотя она и изъявляла такое желание и несколько раз ходила в военкомат.

Свой боевой путь отважная девушка с Николаевщины начала в конце июля 1941 года с добровольной помощи раненым бойцам и командирам Красной Армии. 25 июля 1941 года немецкие самолеты бомбили ее родное село Новый Буг. Уже потом, когда последняя советская часть покидала этот рубеж обороны 13 августа, она уговорила командира взять ее с собой. На войну ее проводила родная бабка, которая была известна тем, что лечила людей травами и предсказывала судьбу. Бабушка обняла внучку и предсказала ей четыре ранения и возвращение домой: «Онучечка! Четыре раза будешь кровью стекать! Но тебя принесут белые гуси…» «Бабушка моя прожила на свете 114 лет», — вспоминала позднее ветеран войны.



Часть, с которой девушка отправилась на войну, была 96-м кавалерийским полком 5-й кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского корпуса. При этом ей пришлось прибавить себе сразу 3 года, чтобы ее взяли с собой. Командиру полка она сказала, что ей скоро исполняется 18 лет. В полку она быстро стала санинструктором. «Я научилась вводить раненым бойцам противостолбнячную сыворотку и делать многие другие медицинские операции, которые поручались только опытным медсестрам», — вспоминала после войны Евдокия Завалий.

Первый раз Евдокия была ранена во время переправы через Днепр у острова Хортица. Ранение было серьезным — осколок снаряда угодил девушке в живот. Евдокия попала в госпиталь, расположенный в станице Курганская под Краснодаром. Врачи собирались ее комиссовать, но девушка настояла на том, чтобы ее оставили в Красной Армии. После завершения лечения в госпитале ее направили в запасной полк, в котором она совершила первый свой героический поступок на войне. Во время немецкой бомбежки она вытащила в безопасное место раненого офицера, перевязала его и привела в чувство. За этот свой поступок она была представлена к ордену Красной Звезды.

Тогда же на 8 месяцев своей жизни ей пришлось стать «мужчиной». Как рассказывала Евдокия Завалий после войны, в запасной полк, куда ее направили после госпиталя, прибыли «покупатели» из различных воинских частей, чтобы набрать пополнение на передовую. Один из них подозвал девушку и предложил гвардии старшему сержанту показать документы. Прочитав запись: «Старший сержант Завалий Евдок.» (так ее инициалы сократили в госпитале), он подумал, что речь идет о Евдокиме Завалий, а девушка не стала его переубеждать. В тот момент она ничем особым не выделялась от парней, с косой она давно рассталась, а после госпиталя все были пострижены одинаково, на всех были стандартная гимнастерка и галифе.

Вот так Евдокия оказалась в составе 6-й десантной бригады, которая воевала на Северном Кавказе. После того как под Моздоком Евдокии Николаевне удалось взять в плен немецкого офицера, она была назначена командиром отделения разведки. В составе новой части девушка воевала героически. Осенью 1942 года она отличилась у населенного пункта Горячий Ключ, доставив отрезанному подразделению десантников боеприпасы и продукты питания, которые переправила через реку. Евдокия Завалий провоевала «неразоблаченной» 8 месяцев, став в части «своим парнем». Все открылось после очередного тяжелого ранения. Во время тяжелых боев на Кубани в районе станции Крымская рота, в которой служила Евдокия Завалий, была окружена. В разгар боя погиб командир соединения. Заметив, что бойцы несколько растерялись, Евдокия Николаевна (тогда уже старшина) поднялась во весь свой «гигантский» рост и с криком: «Рота! Слушай меня! Вперед, за мной!» пошла в атаку. Бойцы последовали вслед за ней и, сломив сопротивление немцев, вышли из окружения. В этом бою отважная девушка была тяжело ранена. Лишь тогда «Евдоким» был разоблачен.



Девушка боялась, что после разоблачения ее снова могут отправить в санитарки. Однако разоблачение никак не сказалось на ее дальнейшей армейской судьбе. Как вспоминала Евдокия Завалий: «Никто даже не пикнул». Скорее всего, сказались все накопленные на тот момент боевые заслуги. После завершения лечения девушку в феврале 1943 года направили в город Фрунзе (теперь Бишкек) на шестимесячные курсы младших лейтенантов. После окончания данных курсов в октябре 1943 года Евдокия Завалий была назначена командиром взвода отдельной роты автоматчиков в составе 83-й бригады морской пехоты. Сразу после ее назначения многие офицеры и солдаты в части относились к ней с иронией, называя ее подразделение «Дуськин взвод». Однако очень быстро отношение к ней изменилось и взвод получил другое прозвище «Дуськины гвардейцы». При этом ее автоматчики называли ее по-мужски командиром или ласково Евдокимушкой.

Удивительно, как хрупкой девушке удалось не просто расположить к себе солдат, но и добиться их подчинения и уважения. У девушки, которая после войны вспоминала о том, что на фронте боялась крыс больше фашистов, находилось в подчинении несколько десятков рослых мужиков, которые беспрекословно выполняли ее команды. Конечно, не все было гладко. К примеру, пришедший к ней во взвод Ваня Посевных сразу сказал, что бабе подчиняться не будет. Однако в боях за Будапешт именно он прикрыл Евдокию от немецкой пули, которая поразила его в грудь. Память обо всех бойцах, прошедших через ее взвод, и не вернувшихся с войны, Евдокия пронесла с собой через всю свою жизнь.

Командуя взводом автоматчиков, отважная девушка приняла участие в крупнейшей десантной операции периода Великой Отечественной войны — Керчинско-Эльтингенской. Под ураганным огнем противника ее морские пехотинцы смогли закрепиться на плацдарме и обеспечить высадку основных сил десанта. За эту операцию была представлена к ордену Отечественной войны I степени. Принимала участие в освобождении Севастополя, штурме Сапун-горы (за этот бой была награждена орденом Отечественной войны II степени). В боях за Балаклаву, Сахарную Головку и Керчь. Участвовала в переправе через Днестровский лиман.

Командир роты автоматчиков из состава 83-й бригады морской пехоты Александр Александрович Кузьмичев в своих послевоенных мемуарах рассказывал: «Взвод, которым командовала гвардии лейтенант Евдокия Завалий, постоянно находился на острие боевых действий бригады, служил тараном при наступлении морских пехотинцев. Их посылали в те районы, где было особенно трудно». Своими активными действиями и дерзкими вылазками Евдокия и ее взвод наводили на солдат противника настоящий ужас, за что немцы дали девушке прозвище «Фрау Черная смерть», а самих десантников они называли «черными комиссарами».

Особо отличиться взводу под командованием Завалий удалось во время проведения Будапештской наступательной операции. Ее взводу было поручено захватить штаб немецкого командования. Подобраться к нему по улицам было просто нереально. Но морские пехотинцы нашли выход. Они решили воспользоваться канализационным каналом, который частично был заполнен нечистотами. Так как дышать в коллекторе было очень сложно, штурмовой группе выдали 18 захваченных кислородных подушек, которыми бойцам приходилось пользоваться по очереди. При этом двое морских пехотинцев задохнулись и навсегда остались в будапештских подземельях.

Однако основная их часть смогла проникнуть по коллектору в немецкий тыл. Выбравшись из люка, бойцы ликвидировали один немецкий пулеметный расчет и ворвались в укрепленный бункер. Не ожидавшие нападения немцы не оказывали сопротивления. Самым ценным захваченным трофеем стали вражеские оперативные карты. «Освоив» бункер, морские пехотинцы начали с тыла обстреливать гитлеровцев, которые были дезорганизованы этой стрельбой, в их рядах началась паника. Вскоре на помощь группе Евдокии пришла рота морских пехотинцев и другие подразделения советских войск. Вместе они захватили замок, в котором находился немецкий штаб, и освободили близлежащие городские кварталы.

Также им удалось взять в плен немецкого генерала, который отказывался верить, что разведчики проникли в расположение немцев под землей. Он не верил, пока сам не увидел бойцов, которые еще не успели отмыться от грязи и нечистот канализации. Во второй раз он не поверил, когда узнал, что командовала группой девушка. Генерал даже оскорбился, подумав, что над ним просто издеваются. Тогда в штаб вызвали лейтенанта Евдокию Завалий, увидев которую, генерал произнес «Фрау русиш черный комиссар! Гут! Гут!» и передал ей свой «Вальтер». Позднее солдаты из ее взвода сделали на этом пистолете именную надпись. За эту успешно проведенную операцию при штурме Будапешта Евдокия была представлена к ордену Красного Знамени.



За годы войны девушка четырежды была ранена и дважды контужена. Но предсказание ее бабки в итоге сбылось, она вернулась домой. При этом в годы войны «хоронили» девушку дважды. Первый раз это произошло во время форсирования Днестровского лимана. Евдокия всю жизнь помнила, как два немецких солдата шли по местности, где лежали тела морских пехотинцев. Один из них штыком протыкал тело, и если раненый боец подавал признаки жизни, второй немец добивал его выстрелом в голову. Наблюдая за этой страшной картиной, Евдокия вынуждена была ждать своей участи. Во время атаки после переправы ее очень сильно контузило разорвавшимся недалеко снарядом, из-за этого она не могла даже пошевелиться, не то что взять в руки оружие.

Почувствовав, что немцы подошли к ней вплотную, она постаралась затаить дыхание и вдруг почувствовала боль в ноге. Один из немцев пронзил ее штыком, проверяя, жива ли еще «русиш фрау», Евдокии Завалий чудом удалось не выдать себя в этот момент. Уже на рассвете, когда ее батальону удалось зачистить от немцев западный берег Днестровского лимана, ее, истекающую кровью, обнаружили местные жители. В это время в штабе 83-й бригады уже успели посчитать девушку погибшей. На братской могиле в Белгород-Днестровском среди прочих имен появилось и ее имя. Во второй раз эту удивительную девушку «хоронили» уже в Болгарии, ее фамилию снова высекли на памятнике, но ей успешно удавалось обманывать смерть.

Гвардии лейтенант Евдокия Завалий сумела пройти славный боевой путь. Она принимала непосредственное участие в обороне Кавказа, боях по освобождению Крыма, Бессарабии, в боях на Дунае, освобождала от фашистов Югославию, Румынию, Болгарию, Венгрию, Австрию и Чехословакию, иногда за сутки она со своим взводом ходила в атаку по 8-9 раз. После завершения войны отважную девушку хотели отправить на учебу в военное училище, но полученные в боях ранения дали о себе знать и в 1947 году она была демобилизована из вооруженных сил и перебралась жить в Киев. Воспоминания о военном прошлом не покидали девушку долгие годы, после войны во сне она еще долго ходила в атаки, при этом кричала так, что пугались даже соседи. Но со временем это прошло, а вот своих однополчан, особенно тех, которые не вернулись с той страшной войны, она помнила всю свою жизнь.



В столице Украины девушка нашла свою любовь, вышла замуж. У нее родилось двое детей, появилось четверо внуков и столько же правнуков. После войны она работала директором гастронома и активно участвовала в общественной деятельности. Посещала с визитами большое количество городов, воинских частей и подразделений, кораблей и даже подводных лодок, встречалась с подрастающим поколением, посещала школы. Евдокия Завалий прожила долгую жизнь, она скончалась 5 мая 2010 года, не дожив до 65-летия Победы считанные дни. Еще при жизни Евдокия Николаевна Завалий стала почетным гражданином 8 городов, среди которых были Бургас, Варна, Белгород-Днестровский и Новый Буг.

По материалам открытых источников.
Автор Сергей Юферев

Самые крупные морские клады, найденные когда-либо:



В 1981 году при участии Великобритании и СССР кладоискательной компанией «Джессон Марин Рикавериз» с затонувшего английского крейсера «Эдинбург» (на фото) было поднято 460 золотых слитков. В 1942 году «Эдинбург», на борту которого находилось 465 золотых слитков общим весом более 5,5 тонны, был потоплен немецкой подлодкой.





В 1984 году на побережье Флориды кладоискатель Барри Клиффорд (на фото) обнаружил на месте крушения пиратской галеры «Уайда» клад, состоящий из 5 тонн различных ценностей. Общая цена найденных сокровищ превысила $15 млн.



В июле 1985 года искатель сокровищ Мел Фишер (на фото) обнаружил затонувший в 1622 году испанский галеон «Аточ». На корабле были найдены более 200 золотых и более 1100 серебряных слитков, множество ювелирных изделий, оружие XVII века. Эксперты оценили стоимость сокровищ в $400 млн.



В 1977 году были найдены обломки испанского военного корабля Nuestra Senora de las Mercedes, который потерпел крушение недалеко от Гаити в 1641 году. Со дна морского дня кладоискатели Берт Уэббер и Джим Хаскинс подняли 32 тонны серебра, ювелирные украшения, предметы антикварной посуды. Их общая стоимость составила $14 млн.



25 марта 1997 года охотники за сокровищами во главе с аргентинцем Херманом Моро объявили, что они обнаружили у берегов Эквадора затонувший в 1654 году испанский галеон La Capitana с грузом золота и серебра. Эксперты разошлись в оценке возможной стоимости обнаруженных сокровищ — от нескольких миллионов до нескольких миллиардов долларов.



В 1998 году американская компания Odyssey Marine Exploration объявила об обнаружении останков английского линкора Sussex, затонувшего в 1694 году в районе Гибралтара. Считается, что на его борту находится примерно 10 тонн золота. В 2001 году испанские власти заявили о своих правах на находку и запретили компании вести работы на этом месте.



В 2005 году чилийская компания «Wagner» на острове Робинзона Крузо (Чили) обнаружила зарытые на глубине 15 м 600 бочек с золотыми монетами и драгоценностями. Стоимость клада оценили в $10 млрд. Предполагается, что сокровища принадлежали испанскому мореплавателю Хуану Эстебану Убиллу.



Профессиональная американская организация Deep Blue Marine, занимающаяся поисками сокровищ, в апреле 2011 года обнаружила клад на месте произошедшего в ХVI веке кораблекрушения в Карибском море недалеко от побережья Доминиканской республики. Кладоискатели подняли из воды 700 серебряных монет, старинные статуэтки, а также зеркальный камень, который, возможно, использовался в шаманских ритуалах. Деньги, вырученные от продажи сокровищ будут распределены поровну между водолазами кладоискателями и властями Доминиканской республики.



В сентябре 2011 году другая профессиональная команда кладоискателей Odyssey Marine Exploration (ОМЕ) нашла в Атлантике судно Gairsoppa, которое было затоплено нацистской подводной лодкой во время Второй мировой войны. На его борту нашли 200 тонн серебра, что является самой крупной находкой когда либо поднятой с морского дна.



Спустя месяц члены компании Odyssey Marine Exploration (ОМЕ) объявили еще об одной находке на дне Атлантики. Водолазами было найдено удалось обнаружить британское судно Mantola, на его борту находилось 17 тонн серебра.



2 февраля 2012 года кладоискатель из США Грег Брукс объявил, что ему известно местонахождение затонувшего в 1942 году британского торгового судна Port Nicholson. На его борту могли находиться советские платиновые слитки стоимостью более $3 млрд. Поиски продолжаются до сих пор.....



стырено тут

«Плавая в солёной воде со своим фотоаппаратом, я больше чувствую себя дома, чем в любом месте на земле»

Величественная природная мощь морской стихии волнует художников на протяжении веков. Австралийский фотограф Рэй Коллинз (Ray Collins) также решил запечатлеть эпические морские волны. В его снимках стихия демонстрирует характер и внушает благоговение.













www.facebook.com/raycollinsphotographer/

Флотские байки



80-е: Перестройка только началась, в магазинах мыши в футбол на полках играют, а советскую власть еще никто не отменил. Приходим в Новый Орлеан. Тот самый, который потом ураган с ласковым женским именем снес. Бабы они все разрушать мастерицы. Разгрузились, ждем погрузку, экипаж просится на берег. Переход был длинный, да и обратный будет не меньше, даю команду старпому: «Заказать микроавтобус, собрать всех желающих, свободных от вахты, и отвезти в город по магазинам».

Желающих набралось человек десять, среди них повариха Лена: девица лет 30, кровь с самогоном, рост 190 с бантиком и в плечах поболе меня. Ленка из той редкой породы, что слона на скаку остановит, соседскую избу сожжет, но замужем, в те времена без этого в море не очень-то выпускали, и себя блюдет. Когда второй штурман на стоянке в Африке поднакушался и начал яйца подкатывать, она его аккуратно взяла подмышку, донесла до родной каюты, где и сгрузила, погрозив пальцем: «Не шали». Больше к ней никто приставать не пытался.

Я всегда придерживался девиза: «Баба на корабле-к беде» и старался женщин в экипаж не брать, но кока свалил аппендицит и нам прислали Лену. Впрочем, по работе претензий к ней не было.
Автобус убывает в город, возвращается вечером. Старпом мрачнее тучи: все на месте, кроме поварихи.
-Петрович, багор тебе в жопу без солидола, где эта водоплавающая коза?
-Не знаю. В бабский отдел зашла и пропала.
-Ебись ты с кашалотом, искали?
-Искали, весь торговый центр перерыли-нету.
-Хренету, собрать всех, кроме вахты, организовать поиски.

А сам понимаю, что вот так и выглядит полярная лисица. Старпом аж зеленый и трясет его как жабу: если, ни дай бог, Ленка не вернется, про партбилеты можно забыть, а заграницей, на всю оставшуюся жизнь, нам будет Антарктида.
Стоим на мостике, курим, смотрим, полиция едет. К нам. Писец, похоже, международным скандалом пахнет. Повариху приводят, но без наручников, уже хорошо. Ленка вся помятая, растрепанная и слегка оборванная, при этом злая, аж прикуривать можно. Догулялась, морского ежа ей за шиворот. Приглашаю полицаев в каюту, достаю икру и виски из представительских, наливаю:
- Слушаю Вас, господа.

Сержант, под виски, вещает, еле сдерживаюсь, чтоб не заржать.
Это дите сибирских лесов весь инструктаж ушами прохлопала, пришла в торговый центр, а там… Она-то до этого за границу только в Африку, да на Кубу ходила. В общем выгнали ее из этого изобилия, только когда все закрылось.

Вышла она, естественно, не с того входа, поняла что дура и, недолго думая, взяла такси, благо слово «порт» и на английском означает порт. Таксист ее сгрузил у ворот порта и свалил подобру-поздорову. Ему-то про этот район инструктаж читать не надо, а эта внебрачная внучка Красной шапочки поперлась ночью, одна, через порт к пароходу. Где-то на полпути ее встретила компашка из шести негров. «Белая баба-подарок на ночь, сейчас развлечемся», подумали негры.
«Грабить будут», подумала повариха, вцепилась в свежекупленный утюг мертвой хваткой и приготовилась продать его задорого.

К приезду полиции трое негров лежали с черепно-мозговой, а остальные удирали, подпрыгивая хромыми мартышками, и только Ленка возвышалась над полем боя, одинокой амазонкой с окровавленным утюгом. Хорошо хоть в горячке полицию не пришибла.

Повариху забрали в участок, где, по счастью, оказался русскоговорящий полицай, он то и поведал Ленке, что негров совсем не утюг интересовал. Повезло им, что их уже увезли.

К отбытию полицаев весь пароход тихо ржал, добил всех электромеханик:
-Лен, а чего ты в утюг так вцепилась, зачем он тебе?
-Как, зачем? Гладить.
-А втыкать то ты его куда будешь? У нас в сети 220 вольт, а в Америке 110.

P.S. Полицаи, за такой анекдот, на Ленку даже протокол составлять не стали.

© Старый Лис