Для создания НОВОГО ПОСТА, необходимо выбрать нужный раздел ФОРУМА и создать в нем НОВУЮ ТЕМУ. Если вы новый пользователь, то вам нужно ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ на форуме
Если вы запланировали круизную прогулку на яхте, то, скорее всего, уже решили, через какие именно экзотические места будет пролегать ваш маршрут. Однако подобрать судно для путешествия не так-то просто. Наши эксперты знают, на что нужно обращать внимание при выборе подходящей яхты.
Как таковой типичной круизной яхты просто не существует, и виной тому огромное разнообразие моделей, представленных на рынке. Это мнение одного из известнейших немецких экспертов по круизному плаванию Вильгельма Грайффа. Будучи ответственным за технику безопасности, он занимается проверкой оснащения яхт, принимающих участие в ежегодной трансатлантической регате (ARC – Atlantic Rally for Cruisers). Регата стартует ежегодно в ноябре и проходит по маршруту Канарские острова – острова Вест-Индии. Некоторые экипажи на этом не останавливаются и держат путь дальше, на запад, к прекрасным атоллам Южных морей.
За свою жизнь Грайфф встречал самые разные парусники, на которых отважные экипажи пересекали Атлантический океан и пускались в кругосветные плавания. Он заметил следующее: «Все больше яхтсменов отправляются в плавание на яхтах серийного производства. Только в этом году на участие в регате подали заявки владельцы 9 моделей Bavaria, 9 – Hanse, 13 – Jeanneau и 19 – Beneteau. Доля серийный яхт доходит до 25% от общего числа заявленных яхт. Конечно, есть еще и ряд яхт из стали производства верфи Feltz, однако их количество постепенно уменьшается».
Стальные круизные яхты типа Iron Lady («Железная леди») постепенно уступают лидирующие позиции. В настоящее время новые круизные яхты для дальних плаваний (например, модель Allures 51) строятся в основном из алюминия. Впрочем, неплохо подходят и яхты из стеклопластика типа Island Packet Estero.
1 Выбор материала: сталь, алюминий или стеклопластик?
Когда-то давно яхты строились из дерева, но сегодня это встречается крайне редко. И мы рекомендуем покупать деревянную яхту только тем, кто хорошо представляет, что это такое – процесс ухода за деревянным судном, особенно при плавании в тропиках.
В случае со стальными яхтами ситуация похожая – яхта требует постоянного и тщательного ухода, а ее корпус – специального антикоррозионного покрытия. Отсюда вывод: при покупке яхты абсолютно необходимо, чтобы ее проверил высококвалифицированный эксперт, поскольку лишь он сможет обнаружить все скрытые дефекты.
На своей яхте Vindö 90 Гюнтер Томанн побывал во всех уголках Средиземного моря. Кроме того, он часто перегоняет новые яхты. В общем, он прекрасно разбирается в судах любого типа, и его мнение категорично: «Я вовсе не являюсь ярым поклонником стеклопластика, однако использование стали становится все более экзотичным и странным решением. В конечном счете выбор того или иного материала должен зависеть от того, где вы собираетесь ходить. В пользу стеклопластика говорит то, что он лучше алюминия поглощает шум работающего двигателя, гребных винтов, а также шум ветра. Кроме того, он предпочтительнее на лодках небольших размеров, ведь в алюминиевых корпусах много места занимает изоляция, шпангоуты, другие элементы набора. Вместе с тем у алюминия есть свои преимущества, например, отличный микроклимат в каютах. Ни запаха стеклопластика, ни провоцируемых им испарений. Кроме того, металлические яхты сами по себе хорошо защищены от молний, тогда как пластиковые необходимо дополнительно оборудовать, что требует значительных расходов. Еще аргумент в пользу алюминия: на таких яхтах не возникает осмоса. И наконец, при посадке на мель алюминиевые корпуса, как правило, обходятся меньшей кровью, чем пластиковые».
Кристоф Юнгхоф, регулярно подрабатывающий шкипером на перегоне яхт, приводит аналогичные аргументы. С его точки зрения, сталь прочнее алюминия или стеклопластика, однако у нее есть свои минусы. Да и с визуальной точки зрения стальная яхта выглядит непривлекательно, если на ней появились пятна ржавчины.
«Чувство безопасности чрезвычайно субъективно, – говорит Юнгхофф. – Однако лично меня убедила и подкупила старенькая модель Nordsee 43 из алюминия производства верфи Dübbel und Jesse. Её корпус укреплен флорами, а вокруг мачт пущен рабочий леер. Даже после плаваний в 1900 миль и скорости ветра до 50 узлов – никаких повреждений. Вот оно, превосходное немецкое качество и опыт судостроения аж с 1977 года. Что и говорить, алюминиевое судно – это идеальная и неприхотливая игрушка для мужчин, которая будет вас радовать очень долго».
Что касается моделей единичной постройки, тут алюминий используется особенно часто. Его основной плюс – это крепкий корпус. Среди минусов – дорогостоящая внутренняя изоляция, значительные сроки строительства яхты, а также большой расход материалов. Тут нужно подчеркнуть, что за последние годы цена на сырье сильно поднялась и сейчас один килограмм сварного алюминия стоит около 30 евро. Все это нужно учитывать, добавляя и такую проблему, как сверхзагруженность строительных верфей и компаний, выполняющих отделочные работы.
«Алюминий – хорошая вещь, но самой прочной и быстрой яхтой, на которой я когда-либо ходил, была 55-футовая Ron Holland, – признается Юнгхоф. – Эта яхта была выполнена из стеклопластика, а благодаря хорошему парусу, такелажу и отличному качеству в целом даже после сильных штормов на яхте не было серьезных повреждений».
Факт есть факт: все больше яхт по всему миру строятся из пластика. Былые проблемы, связанные с пластиком, благополучно решены, а осмос, который так пугал яхтсменов прежде, приводит лишь к утяжелению корпуса из-за впитавшейся воды. Даже если владелец судна мало что смыслит в обращении с такой яхтой, он все равно не сможет серьезно ей навредить. Максимум, что может произойти из-за плохого ухода, это выцветет гелевое покрытие. Согласимся: не очень красиво, но не страшно!
Анна и Райнхард Зантнер являются убежденными сторонниками стеклопластика. Эта семейная пара находилась в плавании на своей яхте Nordica 430 SD с 2005 по 2008 год за исключением небольших перерывов. Их маршрут пролегал от острова Рюген через Канарские острова (в рамках регаты ARC) до островов Вест-Индии, после чего через Азорские острова они вернулись обратно в Европу. Основными аргументами в пользу стеклопластика для этой пары являются легкий уход за яхтой и небольшие затраты на ремонт. Также среди преимуществ – сравнительно небольшой вес и высокая скорость.
Справедливости ради надо отметить, что многие яхтсмены к числу недостатков яхт из стеклопластика относят недостаточную жесткость корпуса, что рано или поздно приводит к появлению скрипов и различных шумов. На яхтах из металла скрипы и шумы появляются позже, но звуки эти не в пример отвратительнее.
Что выбрать – катамаран или однокорпусное судно? В конце концов, это лишь вопрос доверия. Везде есть свои плюсы и минусы.
2 Трудный выбор: одно- или двухкорпусные яхты?
Совершенно очевидно, что однозначного ответа на вопрос, вызывающий споры между целыми поколениями яхтсменов, не существует.
Каждый яхтсмен должен сам взвесить все «за» и «против», расставить приоритеты и только после этого сделать выбор.
Скажем, однокорпусные яхты экономичнее в порту, они просто занимают меньше места. И при оверкиле они сами возвращаются в нормальное положение. Вместе с тем внутренняя компоновка однокорпусного судна почти всегда одинакова, а значит, скучна: носовые и кормовые каюты, кают-компания в центре, кормовой или центральный кокпит. Приплюсуем к этому значительную осадку (за исключением яхт с подъемным килем), а это повышенный риск сесть на мель, да и к берегу поближе подойти не всегда удается.
Катамараны – очень приличные ходоки, особенно при курсах, близких к бакштагу. У них практически отсутствует крен, что при дальних переходах очень большое достоинство. У них большие подпалубные объемы, которые перегородками можно как угодно делить на жилые и технические отсеки. Кроме того, у катамаранов небольшая осадка, поэтому они без проблем могут заходить на мелководье, а два винта на двух корпусах обеспечивают легкое маневрирование в гаванях. Правда, из-за значительной ширины катамараны облагаются более высокими портовыми сборами. Правда и то, и это является основным аргументов их противников, что катамараны таят в себе скрытую угрозу опрокидывания при внезапно сильных шквалах, причем без всякой надежды вернуться в естественное положение – вверх мачтой.
Вряд ли кто-то знает килевые яхты и катамараны лучше, чем известный яхтсмен Бобби Шенк. Он говорит: «Раньше катамараны не вызывали у меня доверия – слишком широкие, слишком непривычные. Куда родней мне был мой стальной шлюп Thalassa. Но потом я решился и прошел на катамаране от Франции до Таиланда и Малайзии, и мои сомнения исчезли. Поведение на воде катамарана было идеальным – он шел быстро, с незначительным креном и прекрасно справлялся с волнами.
Сегодня средняя длина яхт для круизного плавания превышает 45 футов, но встречаются, конечно, и яхты более скромных размеров
3 Размер имеет значение: какая длина подходящая?
Современная 34-футовая яхта лучше обеспечивает экипаж (особенно немногочисленный) пространством и удобствами, нежели 12-метровая яхта прежних времен. Яхты «в возрасте» с их косыми штевнями, вытянутыми ахтерштевнями и плоскими надстройками выглядят, может быть, и более элегантно, но побаловать людей комфортом они явно не в состоянии.
Между тем за последние годы «средняя» яхта несколько увеличилась, добравшись опять же до «средней» длины 45 футов. И это не смотря на то что чем длиннее яхта, тем дороже страховка, содержание, оснащение, тем выше плата за стоянку. Кроме того, плавая на больших яхтах, вам вряд ли удастся познать всю красоту маленьких рыбацких бухт, островов, мелководных лагун. Однако комфорт перевешивает! В конце концов, всегда приходится чем-то жертвовать.
Минимальный размер круизной яхты обусловлен другой причиной – поведением яхты в море. Так, большое значение имеет регион, где эксплуатируется яхта. Если на Балтике с ее короткими волнами, то достаточной длиной для яхты можно считать 35-футов. В Средиземном море оптимальная длина – 40 футов в длину. Для Атлантики наилучшей яхтой для спокойного и безопасного плавания может считаться та, чья длина не менее 42 футов.
Безусловно? Размеры яхты напрямую связан со скоростью судна. Однако так ли важен этот фактор? Очень сомнительно, ведь при долгом плавании яхтсмен проводит на воде от силы 10%, остальное время – на якоре или у причала. Он не гонщик? Он путешественник, его не интересуют рекорды, но только удовольствие. Ему некуда спешить.
4 Выбор верфи: серийная модель или «штучный товар»?
Сегодня абсолютное большинство яхт – это серийные модели. Модели по индивидуальным заказам строятся намного реже. И если в первом случае конструкторские решения отшлифованы и выверены, то во втором удачные решения соседствуют с неудачными, ведь дизайнерам и строителям приходится учитывать пожелания заказчика, а они могут быть и трудновыполнимыми, а зачастую и нелогичными. Причем в ходе строительства эти пожелания в безудержном стремлении заказчика к идеалу могут множиться и множиться, что приводит к увеличению сроков строительства. И это не говоря о том, что они нередко начинают противоречить друг другу.
В результате бывает так, что появляются действительно «уникальные» яхты, стоимость которых превышает изначально запланированную чуть ли не вдвое. Что же удивляться, что привередливые клиенты, опомнившись, вскоре от них избавляются. И это на руку тем, кто готов купить подержанную яхту, ведь появляется шанс за вполне приемлемую сумму приобрести по-настоящему «штучный товар». Но есть проблема: как бы ни была хороша «индивидуальная модель», должно пройти некоторое время, чтобы все на борту такой яхты заработала так, как нужно и должно.
На серийных яхтах подобное встречается куда как реже. Да, это типовой образец, зато и неприятных неожиданностей от него можно не ждать. Правда, как всегда при поточном производстве, покупателю придется закрыть глаза на большие зазоры, другие погрешности. Конечно, это не красит яхту, зато сказывается на ее стоимости! В сторону ее уменьшения, разумеется. Ну а если владелец серийной яхты вдруг захочет с ней расстаться, в процентном отношении он потеряет меньше, чем владелец пресловутого «штучного товара».
Прежде чем отправиться на серийной яхте в круизное плавание, ее необходимо, что называется, довести до ума. И надо быть готовым к тому, что на это потребуется энное количество времени и денег.
Петер Райнке – один из наиболее сведущих в Германии экспертов по яхтам индивидуальной постройки. Он констатирует: «Спрос на яхты индивидуальной конструкции остается высоким, однако большинство будущих владельцев таких яхт не очень задумываются о том, что у специалистов на верфях должны быть и соответствующие знания и немалый опыт. На практике такое случается далеко не всегда. Особенно часто разрыв между готовностью выполнить заказ и пониманием, как и что нужно делать, случается тогда, когда речь идет об алюминиевых яхтах. В погоне за экономией клиенты заказывают корпуса на предприятиях, которые и знать не знают, что такое яхта. В результате получается непонятно что».
Разделение функций тем не менее сейчас скорее рядовое явление. И не всегда это плохо.
Вот мнение директора верфи Benjamins в Эмдене Хайнера Уффена: «Мы специализируемся на корпусах яхт и всегда отвечаем за свое качество. Спрос на прочные алюминиевые корпуса увеличивается с каждым годом. И задачи, стоящие перед нами, все усложняются. К примеру, сегодня яхты все чаще оборудуются подъемным килем, благодаря чему их можно использовать в прибрежных зонах. Мы строим корпус, устанавливаем киль, рули управления, двигатель, после чего передаем корпус на другое предприятие, на котором его будут дооснащать. Такое разделение функций – это залог качества и значительная экономия средств».
Таким давним партнером Benjamins является верфь Borssum, и там тоже подтверждают: спрос на все более крупные, все более комфортабельные суда не только есть, но и растет.
Само собой, серийное производство яхт не требует ни такой изобретательности, ни таких затрат. За исключением тех случаев, разумеется, когда речь идет о моделях люкс-класса. Грегор Бреденбек отвечает за строительство больших яхт Ганзейской группы верфей. Вот его мнение: «Сегодня оборудование всех яхт длиной свыше 45 футов, даже если, по сути, они серийные, ведется с учетом пожеланий заказчика. Опреснительная установка, стиральная машина, генератор или все чаще заказываемые системы климат-контроля – все это оборудование уже стало почти стандартным. Однако мы не торопимся переводить этот набор в разряд обязательных опций. Выбор должен оставаться за заказчиков, мы уважаем его индивидуальность и всегда готовы следовать его пожеланиям».
В отличие от крупных Ганзейских верфей у верфи Sirius из городе Плён своя ниша. На протяжении 40 лет здесь строят яхты для круизов. Директор верфи Торстен Шмидт говорит: «Мы можем «подогнать» каждое судно под его будущего владельца. И в этом преимущество небольших серий! Наши клиенты знают об этом и, как правило, сами подбирают оборудование, которое хотят установить на яхту. У многих из них уже были яхты, так что они точно знают, чего хотят. Конечно, мы предлагаем им установить специальную раму для панелей солнечных батарей и ветрогенератора или, к примеру, подруливающее устройство, или опреснитель, но последнее слово, безусловно, за покупателем».
При всех очевидных достоинствах у малых серий, как и у яхт единичной постройки, есть недостатки, и Торстен Шмидт их не скрывает: «Ежегодно мы строим около 14 яхт и полностью загружены работой. Но среднее время ожидания доходит порой до 1,5–2 лет. Кроме того, малосерийная яхта и тем более яхта индивидуальной сборки – это удовольствие недешевое. Нижняя граница – это 280 000 евро, но нередко сумма возрастает до 500 000. Все зависит от оборудования и количества опций».
5 Длинный или короткий киль?
Практика показывает, что яхта с длинным килем ведет себя в море гораздо спокойнее, чем яхта с коротким килем. Казалось бы, это и есть оптимальный выбор. Однако если есть свет, то будут и тени. Длиннокилевые яхты не слишком поворотливы, тогда как короткокилевые яхты отличаются отменной маневренностью, что несомненный плюс, когда дело доходит до марин, в которых с каждым годом становится все теснее.
При стоянке на якоре эта особенность играет второстепенную роль: короткокилевая яхта качается поперечно-горизонтально, однако ложится по направлению ветра. Длиннокилевые яхты, напротив, редко выравниваются под правильным углом к ветру.
То же самое касается и любой килевой механики. Подъемные и наклоняющиеся кили являются в высшей степени практичными в приливно-отливной зоне, а в сочетании с листами днищевой обшивки и сдвоенными рулями позволяют без проблем управлять яхтой на мелководье и швартоваться к причалу даже в условиях урагана где-нибудь в Вест-Индии. Однако сложная механика требует усиленного внимания, и, кроме того, в гаванях зачастую стук шверта или киля в креплениях действует на нервы.
Директор верфи Sirius Торстен Шмидт говорит: «Подвижная килевая механика, несомненно, подвержена сильному износу, и ее приходится менять каждые два года. Подвижный киль стоит заказывать только тем, кому он безусловно нужен из-за специфики зоны плавания».
На вопрос о правильном киле исходя из своего опыта отвечает Райнхард Зантнер: «Хорошей альтернативой является киль с крыльями – такой, как на нашей яхте Nordica с осадкой 1,75 метр. Использование полубалансирного подвесного руля без скега, на мой взгляд, со строительно-технической точки зрения является делом рискованным, так как конструкция его не самая надежная».
Владелец яхты Vindö 90 Гюнтер Томанн с этим не согласен: «Я полностью доволен длинным килем и осадкой в 1,90 метра – все это обеспечивало мягкое поведение яхты на воде, не было никаких шлепков или смещений при кормовых волнах».
6 Рангоут и такелаж: одна или две мачты?
Опытные круизные яхтсмены, такие как Гюнтер Томанн, знают: «Для совершения круизного плавания с небольшим экипажем огромным плюсом является дробное вооружение». Общая площадь, распределенная на несколько парусов, гораздо проще в обращении, нежели один огромный парус. И действительно, раньше районы для круизного плавания были переполнены многочисленными кечами, иолами и шхунами. Сейчас ситуация изменилась: все чаще мы видим шлюпы. Но это не всегда выбор яхтсменов – люди покупают то, что предлагают верфи, а верфи думают о том, чтобы сделать свои яхты дешевле. Это что-то вроде замкнутого круга, из которого лишь немногим яхтсменам удается вырваться – тем, кто в дальних походах предпочитает все-таки иметь две мачты.
7 Оснащение: лучше попробовать, чем изучать
Для создания идеально оборудованной яхты самым полезным является опыт, накопленный в ходе многолетних плаваний, скажем, во время отпуска. Через некоторое время часть оборудования с яхты наверняка будет убрана, а это значит, что оно было куплено напрасно. Но другого пути, кроме эмпирического, не существует. Как еще вы узнаете, что вам действительно нужно, а без чего можно спокойно обойтись?
Андреас Домайер и его семья отправились в июне этого года в длительное плавание на острова Вест-Индии.
«Особенно много времени заняло обновление электросистемы, – говорит Андреас. – Мы потратили на это несколько недель и большого труда. Теперь наша яхта оснащена 24-вольтной бортовой сетью и солнечными батареями. Опыт прежних плаваний подсказал мне, что с ними лучше, чем без них».
Схожим образом действует Михаэль Хауфе, руководитель агентства по организации праздников и мероприятий Teamgeist, который занимается организацией круизных плаваний. В 2008 году его компания приобрела яхту Hanse 470e, только что сошедшую с верфи. К окончанию первого сезона были устранены некоторые недочеты, обычно свойственные яхтам серийной постройки. Но и после этого яхта постоянно совершенствовалась. В частности, решено было отказаться от многих электронных «игрушек», так как их функции с успехом взяли на себя члены экипажа. Естественно, от некоторых «благ цивилизации», таких как, например, опреснитель, ни у кого и мысли не было отказываться…
Вот еще один пример. Хельмут Вайлер оборудовал свою яхту Van de Stadt 47 согласно своим представлениям о том, что должно быть на ее борту. После прохождения 20 000 м.м. от Голландии до Австралии он, среди прочего, пришел к выводу, что ветрогенератор – это сплошное разочарование, которое работает так, как хочется ему, а не хозяину яхты. Насос для забортной воды начал протекать после 100 часов эксплуатации. И напротив, электронные приборы, которым он не очень доверял, показали себя хорошо. Вот и угадай тут!
8 Энергия: солнце, воздух и вода
Если вы строите или покупаете новую яхту, необходимо позаботиться о том, чтобы напряжение бортовой сети было 24 вольт. Тем самым вы избежите необходимости приобретать толстые медные кабели.
Стандартным напряжением для электродвигателей является 48-96 вольт, а современные литий-ионные аккумуляторы выдерживают до 144 вольт. Однако такие установки требуют умелого обращения, их установка и изоляция должна производиться профессионалами. У таких установок много достоинств, поэтому, например, опреснительная установка морской воды от компании Echotec уже поставляется с двигателями 144 вольт.
Широким распространением пользуются солнечные модули и ветрогенераторы. Однако они хорошо работают, только если направлены прямо на солнце или по ветру.
Специалист по конструкциям из высококачественной стали Франк Хэзе отмечает: «За последние годы резко вырос спрос на крепления для солнечных установок и опоры для ветрогенераторов с повышенной шумозащитой. Это показывает, сколько яхтсменов в круизном плавании делают ставку на источники возобновляемой энергии».
Спора нет, ветрогенератор – вещь хорошая. Но есть одно «но»: они всегда шумят во время работы, а иногда еще и создают раздражающие вибрации. К тому же на силу тока очень влияют погодные условия: одно дело, когда яхта стоит на якоре при ровном и довольно сильном ветре, и совсем другое, когда она находится в круизном плавании при щадящем курсе и слабых – тогда ток почти не вырабатывается. Аоэтому устанавливать или нет ветрогенератор – дело владельца судна, и тут никто ему не советчик. А вот что касается гидрогенераторов, то сомнений в их эффективности нет ни у кого: они вырабатывают до 500 ватт, не оказывая заметного влияния на ход судна. Стоят они дороже ветрогенераторов, но пользы от них столько, что расходы окупаются.
Идеальный же вариант – комбинация гидрогенератора и современных фотоэлектрических модулей, которые производят энергию даже в сумерки. Однако Хольгер Ладе, руководитель производства компании Phaesun, отмечает: «Даже самые лучшие модули будут бесполезны, если процесс зарядки аккумуляторов отстает от скорости производства электроэнергии».
Какой выход? Опять же комбинация. На сей раз из специальных аккумуляторов и фотоэлектрических модулей предельной производительности.
В заключение скажем: подготовить яхту к дальнему плаванию – задача непростая. Но, как говорится, было бы желание, а неразрешимых проблем нет.
«Мы шли от Таллина до Кронштадта под прикрытием немецких пикировщиков»
История Великой Отечественной войны полна множеством героических страниц. Однако некоторые из них впечатляют особо, прежде всего это относится к событиям первых месяцев войны, когда вермахт стремительно теснил Красную Армию, выбивая ее из западных республик и областей Советского Союза.
После того, как 22 июня германская армия вторглась на территорию Советского Союза, гитлеровским дивизиям потребовалось очень мало времени, чтобы достичь Таллина. Уже 9 июля 1941 г. части группы армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба вошли в Марьямаа. До столицы Эстонской ССР оставалось 60 километров. Хотя советским войскам удалось к 15 июля остановить наступление противника и даже немного оттеснить гитлеровцев, ситуация оставалась крайне опасной. 23 июля гитлеровцы вновь пошли в наступление и смогли прорвать оборону частей РККА, прорываясь к Финскому заливу.
Главный удар 18-я немецкая армия наносила между озером Ильмень и Нарвой, имея целью выход к Ленинграду и установление связи с финскими войсками. Другой удар 18-я армия наносила по Таллину.
5 августа ее войскам удалось выйти на ближние подступы к Таллину, а спустя два дня — к побережью Финского залива западнее и восточнее города и тем самым блокировать его с суши. Так началась трехнедельная оборона столицы Эстонии. Таллин обороняли части 10-го стрелкового корпуса 8-й армии, отряды морской пехоты, полк латышских и эстонских рабочих, всего 27 тысяч чел., которых поддерживала корабельная артиллерия, береговые батап и авиация КБФ. К 10 августа продвижение противника удалось остановить, несмотря на слабость оборонительных сооружений, а 14 августа оборона города была возложена на Военный Совет КБФ (командующий — вице-адмирал В.Ф. Трибуц, его заместитель по сухопутной обороне — командир 10-го стрелкового корпуса генерал-майор И.Ф. Николаев).
20 августа немцы, подтянув свежие силы, возобновили наступление и вышли к пригородам Таллина. По времени это совпало с их прорывом к Ленинграду. Ввиду того что 10-й стрелковый корпус выполнил свою задачу, сковав значительные силы немцев в районе Таллина, что армейские части и флот требовались для обороны Ленинграда, 26 августа Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение перебазировать флот и гарнизон Таллина в Кронштадт и Ленинград. Это решение запоздало.
27 августа противник прорвался в Таллин, где завязались уличные бои. 28 августа началась эвакуация. Корабли КБФ, торговые, пассажирские и вспомогательные суда вышли с таллинского рейда и взяли курс на Кронштадт. Это перебазирование вошло в историю Великой Отечественной войны под названием «Таллинского перехода».
На побережье, контролируемом противником, были развернуты береговые артиллерийские подразделения. ВМФ Финляндии, совместно с немецким флотом, приступил к минированию Финского залива посредством установления минных заграждений. Всего были установлены 777 немецких и 1261 финская морские мины, 796 немецких минных защитников. Кроме того, планировалось начать авиаудары по советским кораблям, для чего были приготовлены 110 самолетов люфтваффе и 10 самолетов финской авиации. Финский залив патрулировался финскими торпедными катерами, которые также должны были атаковать отступающие из Таллина корабли Балтийского флота.
Советское командование, планируя вывод флота из Таллина, представило следующий план действий. Флот выходил четырьмя конвоями под прикрытием отряда главных сил, отряда прикрытия и арьергарда. Отряд главных сил должен был обеспечивать защиту первого и второго конвоев от мыса Юминда до острова Гогланд, отряд прикрытия – второго и третьего конвоев от острова Кери до острова Вайндло. В обязанности арьергарда входило обеспечение безопасности третьего и четвертого конвоев. В составе конвоев должны были следовать 107 кораблей и судов, 62 корабля охранения. Кроме того, еще 51 корабль не был включен ни в один конвой. Всего 28 августа 1941 года из Таллина вышли 225 кораблей и судов.
Непосредственное руководство переходом осуществлял сам командующий Балтийским флотом вице-адмирал Владимир Филиппович Трибуц. Ко времени описываемых событий он уже более двадцати лет служил на флоте, поступив на службу в 1918 году 18-летним матросом и став в 1939 году командующим Балтийским флотом. Именно Трибуц смог настоять на необходимости эвакуации кораблей, «через голову» Климента Ворошилова обратившись к наркому ВМФ Кузнецову.
Отступать из Таллина в Кронштадт флот мог тремя маршрутами. Северный маршрут проходил в непосредственной близости от побережья Финляндии и легко простреливался с воздуха. Поэтому, несмотря на то, что он был почти свободен от мин, командование отказалось от него сразу же.
Второй, южный маршрут, шел вдоль береговой линии, контролировавшейся германскими войсками. Поэтому Климент Ворошилов сразу же распорядился – никакого передвижения по этому маршруту. Отдавая этот приказ Трибуцу, он мотивировал свое решение тем, что флот будет обстреливаться гитлеровской артиллерией. Командующему пытались возражать опытные морские офицеры Балтфлота во главе с контр-адмиралом Юрием Федоровичем Раллем. Их позиция была довольно аргументированной – они подчеркивали, что по южному маршруту уже успели выйти 200 кораблей, и немецкая артиллерия не причинила им существенного вреда, поскольку с кораблей также велся ответный огонь. Орудия на советских кораблях были более мощными, чем артиллерия гитлеровских войск на побережье.
Но у Ворошилова насчет южного маршрута были свои соображения, которые по понятным причинам держались в секрете. Дело в том, что экипажи транспортных судов, перевозивших эвакуируемое промышленное оборудование, военнослужащих и гражданских лиц, были укомплектованы местными моряками – этническими латышами и эстонцами. Советское командование считало их не очень надежными, способными перейти на сторону противника, учитывая общие настроения значительной части жителей прибалтийских республик. Тем более, что подобный инцидент уже имел место – эстонская команда специально посадила транспортное судно на мель, чтобы перейти на сторону гитлеровцев.
Вице-адмиралу Трибуцу не оставалось иного выхода, кроме как согласиться с позицией вышестоящего командования – перевозить корабли и личный состав по среднему маршруту. Главный риск этого пути заключался в том, что средний маршрут был обильно усеян немецкими и финскими минами. На разминирование маршрута уже не оставалось ни времени, ни сил. Это было связано, в том числе, и с тем, что еще до начала войны командование и судостроительная промышленность не уделяли должного внимания выпуску минных тральщиков. В основном строились мощные военные корабли, а строительство вспомогательных кораблей и судов оставляли на потом. Но в военном деле пренебрежение боевым обеспечением и тылом чревато колоссальными проблемами. С ними и столкнулись советские военные моряки, когда встал вопрос о проходе кораблей и судов Балтийского флота по среднему маршруту.
Для обеспечения безопасного прохода огромных конвоев, насчитывавших более 200 судов, Балтийский флот мог выставить лишь 10 современных тральщиков, 17 устаревших тральщиков, а также 12 специально переоборудованных для этой цели катеров. Но контр-адмирал Ралль и другие старшие офицеры Балтфлота считали, что необходимо почти 100 тральщиков, иначе проход кораблей будет очень опасным. В итоге 10 минных тральщиков разделили на 2 группы по 5 кораблей в каждой. Они должны были провести основной отряд и отряд прикрытия.
Как мы уже отмечали выше, маршрут прохода кораблей был разделен на две части. Первая часть включала в себя маршрут от Таллина до острова Гогланд в середине залива, а вторая часть – от острова Гогланд до Кронштадта. Именно прохождение судов и кораблей по первому маршруту и представляло наибольшую опасность, поскольку здесь и были сосредоточены минные поля противника, а советская авиация не могла обеспечить прикрытие конвоев с воздуха. Только достигнув острова Гогланд, флот мог быть прикрыт с воздуха советскими самолетами, базировавшимися на аэродромах под Ленинградом и в Кронштадте.
Для обеспечения эвакуации советским войскам в районе Таллина был отдан приказ сдерживать линию фронта всеми доступными средствами. Конечно, командование прекрасно понимало, что значительная часть сил, действующих в районе Таллина, погибнет, но эта жертва была необходима для спасения кораблей Балтийского флота и эвакуируемых военнослужащих, граждан и оборудования. Специально для предотвращения паники командование не предупреждало воинские части о начинающемся отступлении до середины дня 27 августа.
Только 27 августа в 11 часов утра командующий флотом вице-адмирал Трибуц отдал приказ о начале отхода войск и погрузке личного состава и техники на суда. Спустя два часа, около 13 часов дня, войска начали перегруппировываться для отхода, а в 16 часов началась собственно посадка раненых, учреждений флота, некоторых воинских частей, погружение боевой техники, ценного оборудования, золотого запаса Эстонской ССР. Первым делом на корабли были посажены члены правительства Эстонской ССР.
Посадка на корабли проводилась под огнем артиллерии и ударами авиации противника. Основные части советских войск начали эвакуироваться на суда примерно в 22 часа и продолжали садиться до раннего утра 28 августа. В это время специальные команды подрывников взрывали вагоны с боеприпасами, арсенал, сбрасывали в море железнодорожные вагоны. Поскольку погрузка производилась в экстренных условиях, разработанный командованием флота план практически не соблюдался. Погрузка осуществлялась стихийно, многие корабли по каким-то причинам не прибывали в места погрузки войск, что вело к перегруженности других кораблей. Военнослужащие, которых не забирали суда с берега, двигались на рейды на шлюпках.
Агентурное донесение от 31 августа 1941 г. показывает, как, например, происходила погрузка людей и грузов на транспортное судно «Балхаш».
Известие о погрузке госпиталя было получено в ночь на 28 августа и явилось для всех полной неожиданностью. Сама погрузка проходила крайне неорганизованно, без единого начальника, поэтому каждый грузил, что хотел: велосипеды, сундуки, чемоданы и даже пиво. Личный состав (около 4 тысяч чел.) занял всю верхнюю палубу, причем так плотно, что не было возможности сидеть. Когда во время перехода возникла необходимость вести огонь по противнику, из-за тесноты получили ранения 9 человек, из-за которых скончались. Эти ранения люди получили в результате «дружеского огня».
Крайне неорганизованно осуществлялся вывод людей с позиций посадки на корабли. Начальник 6-го отделения 3-го отдела КБФ старший политрук Карпов 30 августа 1941 г. докладывал своему руководству, что в результате непродуманных маршрутов отхода и отсутствия «маяков» большое количество военнослужащих направлялось в Беккеровскую гавань, где транспортов уже не было.
О просчетах в организации погрузки личного состава свидетельствует и агентурное донесение от 31 августа 1941 г.: «Посадка на корабли в Таллине была не организована, беспланова и настолько поспешна, что сейчас крайне трудно установить не только число и размещение отступающих по кораблям и погибших, но и убедиться в том, что из Таллина и островов эвакуированы все. Многие командиры не отрицают, а утверждают довольно значительная часть людей, особенно занятых баррикадными боями, осталась в Таллине».
Непродуманность эвакуации приводила к тому, что пришлось бросать боевую технику и автотранспорт. Так, когда возникла необходимость эвакуировать личный состав и материальную часть 3-го и 4-го зенитных полков ПВО Главной базы КБФ, отличившихся в обороне Таллина, для погрузки подали не баржи, а транспорты, которые из-за мелководья не могли подойти к пристани на 1000–1500 м. Почти всю мат-часть пришлось или уничтожить, или бросить. Из-за большой волны шлюпки за личным составом долго не приходили, хотя час отправления давно прошел. Уже оформилась мысль о создании партизанского отряда, но тут выручил катер, который за 3–4 всех перевез, благо немец «прошляпил», как говорилось в агентурном несении, и дал возможность благополучно погрузиться.
Забытая группа бойцов во главе с лейтенантом Лопаевым вплоть до 28 августа сдерживала натиск противника и ушла с позиций только тогда, когда стало известно, что все соседи и начальники ушли. Сам Котов получил приказ сосредоточить свой личный состав и матчасть сначала пристани Вимси, потом в Беккеровской гавани. Котов доставил матчасть дивизиона в Беккеровскую гавань, «но грузить не было на что. Хозяина не было. Огромные толпы красноармейцев, краснофлотцев и командир подвергались панике. Начальников не было. Большие толпы направились на прорывы (из разговоров мне известно, что многие из них вернулись, увидя транспорт на Купеческой пристани). Материальная часть орудий, приборов, автотранспорт, лошади и многое другое ценное имущество в огромном количестве осталось на пристани. Из разговоров известно, что часть л[ичного] с[остава] также осталась не погруженными».
Возникшая в результате неразберихи паника, отсутствие твердо единого руководства эвакуацией, как только что было сказано, приводили к тому, что на пристанях метались, не видя выхода, вооруженные толпы красноармейцев и краснофлотцев. Здесь же стихийно формировались отряды, которые под началом командиров-«самозванцев» отправлялись в Ленинград по сухопутью. Одну такую громадную толпу, направлявшуюся неизвестно под чьим командованием в центр города для прорыва в Ленинград, увидел ранним утром 28 августа начальник 4-го отделения 3-го отдела КБФ батальонный комиссар Горшков. Можно посмотреть по карте, где Ленинград, и где Таллин, и станет ясно, могли бы эти толпы дойти до цели.
Всего в Таллине были приняты на борта транспортов от 20 до 27 тысяч военнослужащих и гражданских лиц. Более точные подсчеты выглядят следующим образом: личный состав экипажей кораблей и судов и береговых служб флота – 19 903 человека; бойцов 10-го стрелкового корпуса – 8 670 человек; гражданских лиц – 12 806 человек. Всего численность эвакуированных оценивается в 41 992 человека.
28 августа волнение на море усилилось до 7 баллов, тральщики не могли идти с поставленными тралами. Из-за этого был отдан приказ стоять на якоре у островов Найссаар и Аэгна, вместо планового начала движения первого конвоя уже в 22 часа. По причине отсрочки выхода форсирование минного заграждения «Юминда» приходилось на ночное время, а не на дневное, как предусматривалось планом.
Приказ о начале движения был отдан командующим флотом в 11 часов 35 минут 28 августа 1941 года. Минные тральщики приступили к тралению и около 14 часов из Таллинского порта начали выходить первые суда и корабли. Отряд главных сил выдвинулся в 17 часов. Спустя 2-3 часа после выхода из Таллина отряды вытянулись в линию более 15 миль.
Первые несколько часов похода прошли относительно спокойно, но затем начался настоящий ад. Тральщики, шедшие впереди, подсекали мины, которые или взрывались в тралах, выводя их из строя, или всплывали на поверхность. В последнем случае их полагалось расстреливать, а это делалось далеко не всегда. Полоса, протраленная тральщиками, оказалась узкой. Отмечено много случаев, когда корабль, отвернув от одной мины, подрывался на другой и в считаные минуты шел ко дну. Более быстроходные боевые корабли, обгоняя транспорты и тральщики, выходили на непротраленные места и погибали. Когда небо прояснилось, в действие вступила вражеская авиация, которая, как уже говорилось, имела полное господство в воздухе.
Если боевые корабли, имевшие зенитные орудия, могли встречать «юнкерсы» плотным заградительным огнем, который мешал по крайней мере прицельному бомбометанию, то гражданские суда могли противопоставить налетам лишь стрельбу из легкого стрелкового оружия. Получая сильнейшие повреждения от бомб и мин, корабли, особенно почти беззащитные транспорты, один за другим уходили под воду. Упомянутые выше агентурные донесения, рапорты, докладные и служебные записки составлены с эмоциональностью, не характерной для такого рода документов. Тем более эмоциональность не характерна для судовых журналов. Сухие, официальные строки судовых журналов уцелевших кораблей зримо показывают, через какой кошмар пришлось пройти участникам «Таллинского перехода». Цитируем записи в вахтенном журнале эсминца «Суровый» за 28 августа 1941 г.:
«18.20. Впереди по курсу подорвался большой транспорт, наполненный людьми. 18-.22. Подорвавшийся транспорт вместе с людьми ушел под воду.
18.25. Впереди по курсу подорвался транспорт с людьми. 18.30. Подорвавшийся транспорт с людьми ушел под воду». Итого — за 10 минут уходят под воду два транспорта, «наполненные людьми». И подобные записи встречаются едва ли не в каждом судовом журнале. 19.30. Впереди по курсу подорвался какой-то корабль буксирного типа. 20.25. Впереди по курсу взорвалась большая подлодка. 20.26. Рассеялся дым, и впереди на месте подлодки была ровная поверхность моря. 20.35. Впереди крейсера “Киров” появился колоссальный столб огня и дыма. 20.40. Сзади, в районе, где примерно должна находиться “Верония”, появился колоссальный столб огня и дыма. 20.50. Справа, обгоняя, шел какой-то небольшой транспорт. Взрыв — черный дым. 20.51. Черный дым рассеялся, транспорта не оказалось. 22.10. Прямо по носу подорвался транспорт. 22.58. Справа по борту подорвался транспорт на мине. 23.24. Подорвался какой-то корабль».
Названия погибших кораблей в вахтенном журнале «Сурового» отсутствуют. В то же время по нашим документам можно составить картину гибели некоторых конкретных судов.
Например, транспорт «Верония», имевший на борту значительную часть управления 10-го стрелкового корпуса, а также бойцов и командиров различных частей гарнизона, около 12 часов дня 28 августа покинул таллинский рейд и взял курс на Ленинград. В начале дня плавание проходило относительно спокойно, налеты отдельных вражеских самолетов отбивались зенитным огнем транспортов и кораблей охранения. Так продолжалось до вечера, когда «Юнкерс-88» сбросил на «Веронию» серию бомб, одна из которых разорвалась рядом с бортом корабля и повредила машинное отделение. «Верония» потеряла ход. От выпущенных паров, окутавших транспорт, на корабле началась паника, многие бросились в море. Вскоре, однако, выяснилось, что «Верония» может самостоятельно держаться на воде.
Паника улеглась, оставшиеся на борту занялись спасением находившихся в море. Поднять на борт удалось не всех, в частности, утонул прокурор 10-го стрелкового корпуса Старостин. Спасательное судно «Сатурн», на котором находилось около 800 человек, взяло «Веронию» на буксир, но, пройдя несколько кабельтовых, «Сатурн» подорвался на мине. Люди с «Сатурна» перешли частью на «Веронию», частью на какой-то буксир. Этот буксир, нагруженный до предела, вскоре сам был торпедирован и моментально пошел ко дну. Из 800 человек, находившихся на борту «Сатурна», спаслось лишь незначительное количество. Приблизительно в 22 часа «Верония» подорвалась еще раз (по другим сведениям, была торпедирована) и в течение 1–2 минут пошла ко дну.
Очевидец гибели транспорта заместитель начальника Особого отдела 10-го стрелкового корпуса лейтенант госбезопасности Доронин писал: «Во время потопления на “Веронии” были слышны многочисленные револьверные выстрелы». Судя по всему, люди заканчивали жизнь самоубийством, не желая живыми уходить в морскую пучину. К своему сообщению Доронин приложил список сотрудников Особого отдела корпуса, находившихся на «Веронии». Сколько их уцелело — неизвестно, список в деле отсутствует.
Картину гибели этого транспорта видел и другой сотрудник органов госбезопасности, начальник 6-го отделения 3-го отдела КБФ старший политрук Карпов, о котором упоминалось выше. Его рассказ расходится с предыдущим лишь в частностях. Кроме гибели «Веронии» Карпов, находившийся на борту спасательного судна «Нептун», видел потопление множества других кораблей, в частности миноносцев «Калинин», «Артем» и «Володарский». Картину их гибели на основе имеющихся документов можно воссоздать достаточно подробно. Увиденное Карповым подтверждают свидетельства других очевидцев, а также записи в судовых журналах кораблей, находившихся неподалеку от этих эсминцев.
На одном и том же корабле можно было видеть примеры трусости и героизма.
Эсминец «Калинин», получивший несколько пробоин в корпусе, несколько часов держался на плаву, медленно погружаясь в море. Первыми тонущий корабль, вопреки уставам, традициям, элементарным требованиям флотской этики, покинули его командир капитан 3-го ранга Стасов и военком батальонный комиссар Шишов. Стасов, отойдя на шлюпке на 100—150 метров от борта и, видимо, почувствовав себя в безопасности, начал кричать: «Помощник, спасай людей!» Шишов «как воды в рот набрал» (так в тексте рапорта). Видимо, военком находился в полнейшем ступоре от происходящего. В это же время помощник командира капитан-лейтенант Руссин, воентехник Юрченко, старший лейтенант Миронов, начальник службы снабжения Чеклуев оставались на обреченном корабле до последнего, выносили раненых, помогали находить средства спасения и показывали пассажирам, как ими пользоваться. Они сошли в воду вместе с оставшимся личным составом.
После попадания авиабомбы в транспорт «Казахстан» и возникновения пожара находившийся на корабле генерал-майор Зашихин не только не принял никаких мер к организации тушения пожара и пресечению начавшейся паники, но сошел на первый подошедший к борту катер и ушел от транспорта. Вслед ему неслись выкрики красноармейцев и краснофлотцев: «Открыть огонь по уходящему на катере Зашихину!» Опомнившись, люди начали таскать касками(!) из-за борта воду и потушили пожар. «Казахстан» своим ходом пришел в Кронштадт.
Из-за резко возросшей минной опасности ночью многие корабли стали на якорь. Плавающие мины пытались отталкивать шестами. В то же время некоторые корабли продолжали движение и гибли на минах.К моменту постановки на якоря в ночь с 28 на 29 августа, флот потерял 26 кораблей и судов потопленными 5 — повреждёнными.
События той ночи, в частности, отражены в вахтенном журнале лидера «Минск», который считался одном из лучших боевых кораблей КБФ. В 21.40 у «Минска» взорвалась мина.
Корабль дал течь, команда начала борьбу за его живучесть. В 22.15 к нему подошел миноносец «Скорый», чтобы взять на буксир, через 15 минут он, подорвавшись на мине, переломился пополам и еще через 15 минут затонул. Спущенные с «Минска» шлюпки смогли спасти только 44 человека. В 22.45 лидер стал на якорь, т.к. тральщики ушли. Борьба за его живучесть продолжалась всю ночь.
С наступлением рассвета боевые корабли отрядов главных сил, прикрытия и арьергарда снялись с якоря и полным ходом пошли на Кронштадт.
В 6.20 29 августа 1941 г. «Минск» двинулся дальше следом за тральщиком «Гак» и лидером «Ленинград». В 6.52 вахтенный начальник «Минска» зафиксировал первый за этот день налет вражеской авиации, примерно с 7-00 утра начались непрерывные авианалёты. Пользуясь близостью своих аэродромов (не более 100 километров) и практически полным отсутствием советской авиации, немецкая авиация обрушилась на тихоходные конвои, к тому же имевшие крайне слабое зенитное вооружение. Практически без серьёзного огневого противодействия немцы выбирали самые крупные цели.
Воздушные налеты фиксировались в вахтенных журналах других уцелевших судов. Понятно, что психическое напряжение людей, ежесекундно ожидавших смерти если не от бомбы, то от мины, достигало наивысшего предела. Например, на спасательном судне «Нептун» некоторые красноармейцы предлагали избрать ревком (!) и потребовать от командира корабля немедленно направиться к берегу, хотя бы даже чужому, и высадить людей.Впрочем, и достигнув своего берега, люди и корабли продолжали погибать.
Так, уполномоченный 3-го отделения 3-го отдела КБФ Ламброзо, совершивший на танкере № 12 переход из Таллина до острова Гогланд, 31 августа докладывал своему руководству о неразберихе, царившей в момент разгрузки. С берега дали распоряжение высадить бойцов, на шлюпках переправилось человек 150–200. В этот момент к танкеру на катере подошел капитан 2-го ранга Черный и, угрожая оружием, приказал капитану отойти от острова и следовать в Кронштадт. Закончилось тем, что танкер, отойдя от Гогланда на 8–10 км, попал под бомбежку и затонул.
Корабли главных сил стали прибывать в Кронштадт с 17-20 часов 29 августа. До конца дня 29 августа туда дошли 24 корабля и судна, в тот же день в базу на остров Гогланд прибыли 16 небольших судов и катеров.
В этот день, 29 августа, погибло наибольшее количество эвакуированных бойцов и гражданских лиц. Вместе с тем, героическими действиями экипажей остальных кораблей и судов под огнём вражеской авиации были спасены в море свыше 9 300 человек, ещё свыше 6 100 человек сошли на остров Гогланд с подошедших к нему горящих или прибуксированных повреждённых кораблей. Для спасения людей в море высылались корабли из Кронштадта, с Гогланда и с острова Лавенсаари, на их счету тысячи спасённых жизней.
Авиация Балтийского флота действовала беспорядочно, малыми силами, не в зоне действия основных сил немецкой авиации, не обеспечила прикрытие транспортов, больше летала над отрядами главных сил и прикрытия, и то подавляющей частью во второй половине дня.
30 августа и последующие дни в Кронштадт продолжали прибывать отрядами и разрозненно уцелевшие корабли и суда — всего 107 единиц. Немецкая авиация бомбила острова Гогланд и Лавенсаари, добивая стоявшие у них ранее поврежденные транспорты (разбито и потоплено 6 единиц). В этот же день началась перевозка спасённых бойцов, членов команд и граждан с Гогланда в Кронштадт и Ленинград. В этой операции было задействовано 87 единиц флота. Потерь в кораблях при этом не было.
В течение трех дней, пока продолжался переход, Советский Союз потерял 19 боевых кораблей, 18 транспортов, 25 вспомогательных судов, 8600 военнослужащих ВМФ, 1740 бойцов РККА, 4628 гражданских лиц. Корабли и суда чаще всего подрывались на минах, поскольку тральщики, как и следовало ожидать, были не в силах очистить маршрут от немецких и финских морских мин. Среди боевых кораблей были потеряны 5 эскадренных миноносцев, 2 подводные лодки, 3 сторожевых корабля, 2 тральщика, 1 канонерская лодка, 2 сторожевых катера, 1 торпедный катер, 2 пограничных катера, 1 судно-ловушка. Немецкая авиация во время воздушных налетов на советские конвои потеряла, по разным данным, от 3 до 10 самолетов.
Тем не менее, тысячи человек были выгружены на острове Гогланд и затем перевезены в Кронштадт и Ленинград. Боевые корабли, выведенные в Кронштадт, затем принимали участие в обороне Ленинграда и поддержке с моря частей РККА и ВМФ, действовавших на суше.
Таллинский прорыв до сих пор встречает неоднозначные оценки историков. Его итоги считаются плачевными именно по причине колоссальных потерь – и людских, и кораблей и судов. Среди основных причин трагического поворота событий называют промедление с эвакуацией личного состава и техники, отсутствие единого централизованного руководства операцией со стороны командования Балтийского флота, что привело к действиям командиров на свой страх и риск.
Но, что самое главное, не были разминированы участки среднего маршрута, практически отсутствовала и поддержка следовавших кораблей с воздуха. Вице-адмирал Трибуц, командовавший Балтфлотом, впоследствии принимал самое активное участие в организации обороны Ленинграда, организовывал эвакуацию кораблей и личного состава с военно-морской базы Ханко. 1 сентября 1941 года Таллин и его порт были заняты гитлеровцами.
Таллинский прорыв – трагическая и в то же время успешная страница в истории Великой Отечественной войны. Ценой огромных жертв все же удалось вывести из Таллина большую часть эвакуируемых кораблей и людей и спасти их от уничтожения или захвата наступающими гитлеровцами.
Игры с китами слишком часто плохо заканчиваются. Вот, у побережья Южной Африки морской исполин снова атаковал яхту. По счастью, все обошлось «малой кровью»: кит пощадил Golden Crown австралийца Стива Уикетта, кит лишь махнул хвостом и окатил яхтсмена водой с головы до ног.
«И сотворил Бог больших китов и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их»
Книга Бытия. 1,21
У побережья Южной Африки кит снова атаковал яхту. По счастью, все обошлось «малой кровью»: морской исполин пощадил Golden Crown австралийца Стива Уикетта, кит лишь махнул хвостом и окатил яхтсмена водой с головы до ног. Удовлетворившись этим, показав, кто здесь хозяин, кит удалился. А ведь Уикетт не хотел ничего плохого. Маленькая фотосессия, всего-то. Он и подошел к киту так близко лишь для того, чтобы сделать выигрышный кадр. Когда яхта затряслась от удара волны, яхтсмен выронил фотоаппарат за борт. А ведь мог выпасть и сам…
Случай с Golden Crown всколыхнул яхтенное сообщество так же, как за два месяца до этого, в феврале 2013 года, таран кита-горбача, который чуть было не потопил парусное проа у берега острова Мауи в Гавайском архипелаге. И тоже, ни о чем дурном любопытные туристы, вооруженные фотоаппаратами, не помышляли: только несколько снимков на добрую память… Не прошло и месяца, как уже в Калифорнийском заливе, у берегов Мексики, осерчавший на что-то кит протаранил лодку рыбаков, и те чудом остались живы.
Эти три случая, уместившиеся менее чем в полгода, заставили вспомнить, пожалуй, о самом «эффектном соприкосновении» яхты и кита последних лет.
В июле 2010 года на 10-метровой яхте Intrepid администратор Парусной академии Кейптауна Палома Вернер и ее жених, яхтенный инструктор Ральф Мозеса пришли в город Херманус, что в 130 километрах от Кейптауна, чтобы полюбоваться китами. В это время в городе собираются сотни фотоохотников, мечтающих запечатлеть брачные игры южных гладких китов (Southern Right Whale).
Палома Вернер рассказывает:
«Когда мы вышли в море, то скоро увидели кита. Он был метров 12 в длину, а значит, весил около 40 тонн. Кит кувыркался метрах в 100 от нас. Мы выключили двигатель, и около часа наблюдали за этим прекрасным созданием. Потом кит нырнул, и вдруг я увидела, что он поднимается на поверхность совсем рядом с яхтой. Ральф закричал. Кит словно вырастал из воды, чтобы в следующее мгновение рухнуть на нас. Я кинулась в каюту, Ральф укрылся за штурвалом, и тут кит упал… Как подкошенная, повалилась мачта, а кит… кит соскользнул с яхты обратно в воду. Больше мы его видели. Нас с Ральфом трясло от пережитого страха. Мы осмотрели яхту. У Intrepid стальной корпус, и только поэтому она не развалилась, как гнилой орех. Двигатель к нашему удивлению завелся. Мы направились к берегу и кое-как добрались до порта Table Bay Harbour… Я не знаю, почему кит бросился на нас. Скорее всего, он принял яхту за самку, ведь южные киты близоруки. Но может быть и другое: как все китообразные, южные киты ориентируются в море в основном благодаря отраженным звукам, а наш двигатель молчал, в общем, он нас просто не заметил. Мы оказались не в той лодкой не в том месте и не в то время».
Нападение кита на Intrepid было запечатлено «на цифру» таким же, как Вернер и Мозес, любителем гигантских млекопитающих, находившимся на борту дрейфующей неподалеку яхты. Редкий телеканал обошел это видео своим внимание, а в «мировой паутине» оно и сейчас среди лидеров по количеству просмотров.
Разумеется, были и комментарии специалистов, которые, высказывая различные версии, были едины в одном: случившееся – исключение, потому что кит – животное миролюбивое. В принципе…
Вот именно, что «в принципе». Потому что примеров, когда киты нападают на суда, более чем достаточно.
В декабре 1968 года в Тасмановом море новозеландская яхта Matuku шла из Веллингтона в Сидней. Вовсе не желая того, неожиданно яхта оказалась в центре большого стада китов. Возможно, киты «мужеского полу» подумали, что яхта претендует на их самок с детенышами, потому что устремились к Matuku и принялись осыпать ее ударами хвостов. Получив несколько пробоин, яхта затонула. Экипаж перебрался на спасательный плот и вскоре был подобран случайно оказавшимся в этих местах сейнером.
В 1988 году яхту Дэвида Сэлинджеса, совершающего одиночный трансатлантический рейс, окружило сразу несколько китов. Сначала они шли параллельным курсом, но потом вдруг приблизились и начали тереться о яхту боками. Сэлинджес, яхтсмен с 30-летним опытом дальних плаваний, холостяк из английского города Истборн, потом вспоминал: «Лодка дрожала, как в ознобе. Затем киты стали толкать ее. Толчки были такой силы, что штурвал вырывался у меня из рук. Не могу поручиться, но мне кажется, киты издавали какие-то звуки, будто разговаривали друг с другом, словно договаривались, как им половчее меня утопить. Внезапно раздался страшный грохот. За секунду до этого из воды поднялся гигантский хвост, готовый хлестнуть по яхте. И тут же все киты исчезли. Я заглянул в каюту. Там было полно воды. Моя яхта тонула». Сэлинджес вывалил за борт спасательный плот и перебрался на него. Сигналы бедствия были услышаны. Через несколько часов к плоту подошел корабль.
В 1989 году Билл Батлер с женой Симоной отправились на яхте Siboney в кругосветное путешествие. В Тихом океане, в тысяче миль от ближайшего берега, Siboney была потоплена китами – они буквально искрошили ее своими хвостами. Правда, добили они ее уже после того, как Билл и Симона перебрались с тонущей яхты на четырехместный пластиковый плот. Шестьдесят шесть дней продолжался дрейф. Все шло к тому, что они погибнут, но супруги остались живы. По признанию Билла Батлера, сохранить веру в благополучный исход им помог пример «одиночки» Стивена Каллахэна. В 1982 году, посередине Атлантики, его яхта Napoleon Solo затонула после столкновения с китом. Дрейф Каллахэна на надувном плоту с неисправным опреснителем и минимальным запасом пищи продолжался 76 дней. Однако и Стивен Каллахэн опирался на чужой опыт – Мэрилин и Мориса Бейли, проведших на спасательном плоту 117 дней, и семьи Дугала Робертсона – в этом случае 6 человек дрейфовали 38 суток, причем яхту Бейли и яхту Робертсона потопили киты.
Наконец, всего лишь через три месяца после того, как южный кит решил полежать на яхте Паломы Вернер и Ральфа Мозеса у берегов Южной Африки, в октябре 2010 года у северо-западного побережья Австралии, недалеко от города Эксмут, кит отправил на дно 14-метровую яхту. Находившиеся на борту трое мужчин успели подать сигнал бедствия и выпустить аварийный радиобуй, но им не хватило времени, чтобы подготовить спасательный плот. В воде они оказались в спасательных жилетах. Четыре часа потерпевшие «китокрушение» провели среди волн и уже прощались с жизнью, когда их заметили и спасли буровики с нефтяной платформы. Катер вез на платформу новую смену, и вдруг прямо по курсу три оранжевых жилета. С людьми.
Санта-Крус, Калифорния. Рандеву с горбатым китом. 2011 г.
Да что яхты, «скорлупки во власти моря» по меткому определению капитана Врунгеля и писателя Андрея Некрасова.
В 1820 году в Тихом океане раненый кашалот дважды таранил китобоец «Эссекс», а раз дважды, то это была не случайность, а сознательный акт возмездия. В результате судно перевернулось. Хотя все китобои остались в живых и успели пересесть на шлюпки, до берегов Перу удалось добраться лишь трем морякам. Два года спустя такая же судьба постигла китобоец «Апис-Александр».
Это из таких происшествий моряки сплетали легенды о свирепых кашалотах, получивших прозвища: Тиморский Джек и Новозеландский Джек, Пайти Том и Морркан, Дон Мигуэль и… конечно же, Моби Дик, который получил бессмертие благодаря знаменитому, ставшему классикой роману Германа Мелвилла.
Переместившись в XX век, мы и здесь находим немало примеров китовых атак на крупные корабли. В 1963 году в северной Атлантике кит потопил норвежский китобоец «Дюрей» водоизмещение 450 тонн. Прошло два года, и в северной части Тихого океана кит изувечил советское китобойное судно «Циклон».
Заметьте, все корабли, с которыми так безжалостно расправились киты, были китобойцами.
Причем в первых двух случаях киты сначала разнесли в щепки шлюпки с гарпунерами, а уж потом принялись за то, что покрупнее. И в общем-то, китов можно понять: попробуй не впасть в ярость, когда тебе острой железякой да в голову!
Также неосмотрительны были четверо американцев, испытывавших у берегов Калифорнии роскошную яхту Attorante. Встретив в море китов, они решили устроить «большую охоту». Несколькими выстрелами они ранили самку. Ее супруг суетливо плавал вокруг нее, пока не убедился, что не в силах ей помочь. Тогда он бросился на Attorante и одним ударом хвоста разворотил ей борт. Новенькая яхта отправилась под воду, а ее перепуганный экипаж – на спасательный плот.
Из всего вышесказанного следует: если их гарпунами не трогать, пулями не дырявить, на пути не стоять, в стадо не лезть, на самок не посягать, то китовая атака маловероятна. Однако это вовсе не значит, что встреча с китом обязательно будет «мирной». В отличие от дельфинов и косаток, у китов нет сонара, для них важны звуки. К тому же, когда они отдыхают, их слух притупляется. Вот почему нередко корабли наталкиваются на спящих животных, вовсе не желая того.
Кит-горбач атакует катер
В 1964 году у берегов Австралии наскочил на кита лайнер «Иберия», и его так тряхнуло от удара, что среди пассажиров началась паника. Осенью 1965 года в Северной Атлантике наскочил на кита и затонул торпедный катер военно-морских сил Франции. В середине 60-х годов при ударе о кита получила повреждения американская подводная лодка «Сидрегон».
В последние годы столкновений не зафиксировано, однако не потому, что китов стало меньше, а по причине прозаической: навигационная и локационная аппаратура на кораблях ныне не чета прежней.
Остается, правда, «группа риска» – яхты. Когда они идут под парусами, наскочить на спящего кита для них – легче легкого. Примеров тому множство, но , пожалуй, самый известный: во время третьего этапа Whitbread 1989/1990 (сегодня это Volvo Ocean Race) яхта французского экипажа получила пробоину после удара о кита. К счастью, пробоина была выше ватерлинии, на пролом наложили заплату и французы благополучно добралась до Новой Зеландии. А в гонке прошлого сезона CAMPER with Emirates Team New Zealand каким-то невероятным образом удалось избежать столкновения с китом в северной части Атлантического океана. Если учесть, что скорость яхты в том момент была порядка 20 узлов, кончиться все могло очень печально…
Вообще, как ни безбрежен океан, а яхты и киты встречаются часто. И встречи эти «окрашены» самыми разными эмоциями.
В январе 2009 года яхту Федора Конюхова, совершающую рейс из Новой Зеландии в Англию, окружили киты; экипаж занервничал: кто знает, что на уме у этих исполинов? Схожие чувства испытала команда Николая Литау во время плавания вокруг Антарктиды на яхте «Апостол Андрей», тогда поиграть с яхтой решило семейство горбатых китов. А вот участники регаты Giraglia R olex Cup 2011, обнаружив впереди по курсу кита, не испытали страха, только удивление вперемешку с восторгом. Те же чувства восторга и удивления испытали сначала израильские, а затем испанские яхтсмены, увидевшие в море серого кита. И удивление это объяснимо и в том, и в другом случае, ведь речь идет о Средиземном море, в котором китов, казалось бы, днем с огнем не сыщешь.
К слову, так же, как есть районы, где увидеть кита невеликая проблема, есть места, где их появление – сенсация. Скажем, на Балтике. И соленость воды не та, и температура, и планктона не густо, тем не менее китов встречали в проливе Каттегат, у островов Борнхольм и Осмуссар, в Ботническом заливе, даже в буквально кишащей судами Кильской бухте.
Право же, китов, оказавшихся в столь неблагоприятных для них водах, стоит пожалеть. Впрочем, люди (преимущественно те, кто на суше) и без того относятся к китам с почтением, даже с какой-то нежностью. Некоторые ученые утверждают, причем совершенно серьезно, что эта нежность у людей давным-давно укоренилась в генах, и как доказательство приводят притчу об Ионе и ките: да, проглотил, но ведь выплюнул живым и невредимым!
И все же, как бы ни тянуло человечество к китам, всегда надо быть начеку.
Особенно когда речь идет о косатках. Они вполне официально именуются китами-убийцами. Это только в фильме made in Hollywood «Осободите Вилли» косатка вся из себя благородная, да к тому же, красавица на загляденье. Увы, даже эти милашки – как тот волк, что всегда в лес смотрит. В феврале 2010 года косатка по прозвищу Тиликум из дельфинария города Орландо, штат Флорида, напала на свою дрессировщицу Дави Брашо. Исход – летальный. В августе 2012 года 3-тонная косатка из океанариума калифорнийского города Сан-Диего чуть не поступила так же с дрессировщиком Кеном Петерсом. Резюмируем: если вы волею судеб окажетесь в Беринговом проливе и будете иметь счастье лицезреть диво-дивное – косатку-альбиноса, обнаруженную в тех краях в апреле 2012 года, будьте троекратно осторожны.
И вообще, всегда помните: ваша безопасность не только в руках Господа, но прежде всего в ваших собственных. Конечно, это ваше право – прислушиваться или оставить без внимания уговоры зазывал (скажем, в Доминикане), именующих себя «специалистами по китам» и готовых вывезти вас в море, чтобы полюбоваться играми морских колоссов. Вы даже можете согласиться с VIP-предложением поплавать вместе с китами где-нибудь близ атолла Муреа в благословенных водах Французской Полинезии. Но если что-то случится, а как бы ни уверяли вас в обратном, случиться все-таки может, пеняйте на себя. В конце концов, киты, какими бы миролюбивыми они ни были, это дикие звери, как ни непривычно это звучит. Ну, а уж если вы поддались уговорам и вышли в море, а то и нырнули в него, держитесь от китов на разумном расстоянии. Между прочим, так вам удастся избежать большого разочарования: от китов и косаток дурно пахнет, а кожа их покрыта паразитами. Так что дистанция, и еще раз дистанция. Вы же не Иона, вас могут и не выплюнуть.
Взаимный интерес
Организация Environmental Investigation Agency (EIA), базирующаяся в Лондоне, и Global Ocean Race объявили об уникальном партнерстве, целью которого является предупреждение столкновений яхт с китами. Это произошло на пятом ежегодном Solo Racing Festival and Boat Show, проходившем в Royal Southern Yacht Club (Англия). Как пояснила директор EIA Дженифер Лонсдейл: «Столкновения китов и яхт порой уносят жизни с обеих сторон. Мы должны выработать правила, исключающие саму возможность столкновения с китами. Мы будем собирать и анализировать информацию, поступающую от яхтсменов, ведь они порой оказываются в местах, куда крупные корабли не заходят. И с этой точки зрения данная информация представляет большую ценность. Мы надеемся, что новые стандарты ответственного отношения к океану воспримет все яхтенное сообщество, парусные клубы и организаторы регат».
Нападение кашалота. Гравюра XIX века
Сон разума рождает…
Если верить сонникам, то если вам снится, что кит нападает на судно, на котором вы плывете и тем более переворачивает его, то наяву это обернется для вас несчастным случаем или серьезной болезнью.
Чудо-юдо рыба-кит
* Отряд китообразных подразделяется на два подотряда: усатые киты и зубатые киты.
* Рекорд по длине и массе тела среди млекопитающих принадлежит синему усатому киту. Самая длинная самка голубого кита была поймана в 1909 г. в Южной Атлантике; длина ее тела составляла 33,58 м, а масса — более 160 т. Рекорд по массе тела принадлежит другой самке, добытой в 1947 г., она весила около 190 т. У самок голубых китов самые крупные детеныши: при рождении они имеют длину 6–8 м. и массу 2–3 т.
* Самым крупным зубатым китом является кашалот. Самый длинный самец кашалота был пойман летом 1950 г. у Курильских островов, длина его тела составляла 20,7 м. Самый тяжелый кашалот — 57,1 т. — был добыт в феврале 1937 г. Кашалотам принадлежит рекорд по длительности беременности — 18 месяцев и 28 дней. Кашалот дольше других млекопитающих может оставаться под водой — зарегистрировано его пребывание под водой в течение 1 ч 52 мин, и нырять на самую большую глубину — 3000 м.
* Самые маленькие китообразные — представители двух видов дельфинов, относящихся к подотряду зубатых китов, роду пестрых дельфинов: белобрюхий дельфин и дельфин Гектора. Длина тела у них не превышает 120 см, а масса колеблется от 30 до 45 кг.
* Лучшие певцы и певицы среди китов – белухи, относящиеся к зубатым китам, за красоту пения их даже прозвали морскими канарейками. А самые длинные (до получаса) и громкие песни у горбатых китов.
* Самыми быстрыми китообразными являются зубатые киты косатки, они способны развивать скорость до 55,5 км/ч.
* Самые длинные сезонные миграции (от зимних мест размножения у берегов Калифорнии до мест летней кормежки в Беринговом проливе) совершают серые усатые киты. Дистанция, проплываемая этими китами за год, составляет 12000 км.
* Многие представители отряда китообразных находятся на грани исчезновения и занесены на страницы Международной Красной книги.
Артемисия из Карии, также известная как Артемисия I, была правительницей народа карийцев, в античные времена населявшего область на юго-западном побережье Малой Азии. Она вошла в историю как царица, сражавшаяся на стороне персов во время похода Ксеркса I в материковую Грецию в 480–479 годах до н.э. Древнегреческий историк Геродот описал Артемисию не только как храбрую воительницу, но и как мудрую советчицу персидского владыки.
Дочь тирана и друг персов
Тиран греческого города Галикарнас по имени Лигдамис назвал свою дочь Артемисией в честь богини охоты и плодородия Артемиды. У древних греков тиранами называли людей неблагородного происхождения, которые насильственно захватили власть в городе-государстве (титул не имел негативной коннотации). Нередко тираны проводили политику в интересах бедных слоёв населения и осуществляли важные социальные реформы. Лигдамис правил в малоазийском городе Галикарнас и во всей Карии, будучи зависимым от Персидской империи. Артемисия была выдана отцом замуж за человека, чьё имя неизвестно. После смерти мужа она приняла трон Карии в качестве регента при своём малолетнем сыне. Артемисию принято титуловать царицей, но фактически она правила Галикарнасом как тиран, а Карией — на правах персидского наместника.
Во время похода персидского царя Ксеркса I в Элладу Артемисия участвовала в морских сражениях между греками и персами с небольшим отрядом из пяти кораблей. Персы и их вассалы проиграли войну эллинам, но карийцы выжили и вернулись домой. Более того, Артемисия не утратила доверия персов и передала власть своему сыну.
Карта греко-персидской войны (события 499–479 годов до н.э.).
Исторические источники
Главные источники знаний об Артемисии: труд древнегреческого историка Геродота из Галикарнаса и его рассказ о битве при Саламине, хотя упоминания также имеются у Павсания, Полиэна, Плутарха и других авторов.
Древние авторы рассказывают об Артемисии как о храброй и умной женщине, которая была полезным союзником Ксеркса в походе в Грецию. Лишь философ Фессалос считал, что карийская царица возвысилась при персидском дворе только с помощью интриг. Более поздние авторы обычно смешивают образы Артемисии времён греко-персидских войн и жены царя Мавсола из Галикарнаса, построившей одно из семи древних чудес света — Мавзолей. Эти женщины носили одинаковое имя, правили в Карии, но жили в разное время.
История царицы Артемисии — это, прежде всего, рассказ Геродота. К сожалению, другие источники не могут в полной мере ни подтвердить, ни опровергнуть изложенное «отцом истории». С одной стороны, автор был земляком нашей героини и поэтому мог симпатизировать ей. С другой — по политическим причинам Геродот был изгнан из Галикарнаса отцом Артемисии. Происходившее в персидском лагере и окружении персидского владыки описывается так, будто сам Геродот или его источник были их участниками или свидетелями, хотя достоверных подтверждений этому нет. Современная наука считает, что в целом Геродоту можно доверять, но иногда он рассказывает откровенные небылицы.
Римская копия греческого бюста Геродота.
Персидская экспедиция
Артемисия появляется в истории уже взрослым человеком. Она — вдова, правительница Галикарнаса и мать малолетнего наследника Карии. Мы не знаем, сколько ей было лет в 480 году до н.э., когда персы предприняли поход в материковую Грецию. Тем не менее Геродот настолько фокусируется на карийской царице, что более поздние авторы жалуются, будто он пропускает другие, действительно важные детали противостояния эллинов и персов. Геродот пишет:
«Говорить об остальных (персидских) начальниках нет необходимости. Упомяну лишь об Артемисии — женщине, которой я весьма удивляюсь за то, что она выступила в поход на Элладу. После кончины своего супруга она взяла верховную власть в свои руки и с мужественной отвагой собралась в поход, хотя при малолетнем сыне её к этому не принуждали. Имя её было Артемисия. По отцу она происходила из Галикарнаса (она была дочерью Лигдамида), а по матери — из Крита. Она предводительствовала кораблями из Галикарнаса, Коса, Нисира и Калидны и снарядила 5 кораблей. Эти корабли после сидонских были самыми лучшими во всём флоте, и советы, которые Артемисия давала царю, из всех советов участников похода были наиболее полезными».
Персидская экспедиция в Элладу была местью Ксеркса грекам за поражение в битве при Марафоне в 490 году до н.э. Как сообщается, персидская армия вторжения была самой большой из когда-либо собранных в мире до этого момента. Даже если бы крошечная Кария была вынуждена направить в поход воинов и корабли, не было бы никакой необходимости, чтобы царица лично возглавила или даже сопровождала своих воинов в бою. Из этого следует вывод, что решение Артемисии отправиться на войну было её собственным, видимо, именно этот факт так удивил Геродота.
Реконструкция древнегреческой триеры V века до н.э.
Неизвестно, имели ли карийские моряки боевой опыт до войны с эллинами, возможно, что да. Один из источников называет Артемисию «царицей пиратов». В те времена морской разбой не считался чем-то особо предосудительным, а потому исключать, что им занимались малоазийские греки, не стоит. В любом случае, поход в Грецию был первой большой войной для Артемисии и её людей.
В то время как спартанский царь Леонид в Фермопильском проходе перекрыл персидской армии путь в южную Грецию, союзный эллинский флот прикрывал его морской фланг от атаки персидских кораблей. Греческие триеры должны были не допустить переброски вражеских войск в тыл защитников Фермопил.
В августе 480 года до н.э. персидский флот вошёл в Малийский залив, чтобы сокрушить греческую морскую силу. Историки оценивают силы эллинов в 200–300 триер, а объединённый флот финикийцев, египтян, киприотов и прочих прибрежных жителей Персидской империи — в 300–600 триер. Считается, что персидские корабли были лучше, а моряки опытнее.
Используя оборонительную тактику, греческие воины три дня сдерживали персов. Гибель Леонида и его войска, занятие персидской армией Фермопил привели к тому, что греческий флот, также понёсший большие потери, отступил в Саламинский пролив. Во время морских боёв Артемисия якобы искусно использовала схожесть своих кораблей с греческими. Отбросив греческий флот на юг, персидская армия разрушила Афины, брошенные жителями.
Морское сражение греко-персидской войны. Художник — Агнус Макбрайт.
Артемисия и Ксеркс
Северная Греция покорилась империи, ненавистные Афины были сожжены — Ксеркс отомстил за поражение войск его отца в Марафонском сражении. Формально заявленная цель похода была достигнута, теперь встал вопрос о дальнейших действиях, и Ксеркс собрал на военный совет своих полководцев. Рассматривались следующие варианты: вынудить греков принять бой и разгромить их флот, установить морскую блокаду побережья и ждать, пока разрозненные полисы не перессорятся и не запросят условия мира. Геродот так описывает роль Артемисии на военном совете:
«Мардоний! Передай царю, что я говорю так: «Владыка! Так как в битвах при Евбее я, конечно, не оказалась трусом и совершила не самые ничтожные деяния, то я должна откровенно заявить тебе то, что я считаю самым полезным для тебя. Поэтому я говорю тебе: щади свои корабли и не вступай в битву. Здесь эти люди так же превосходят на море твоих людей, как мужчина – женщину. Зачем тебе вообще начинать опасную битву? Разве не в твоей власти Афины, из-за чего ты и выступил в поход? Разве ты не владыка и остальной Эллады? Никто не стоит на твоём пути. Те, кто восстал против тебя, получили по заслугам. Я хочу рассказать тебе, чем, по моему мнению, кончится дело с нашими врагами. Если ты не начнёшь поспешно морской битвы, а будешь стоять здесь с кораблями на якоре, оставаясь в Аттике, или даже продвинешься в Пелопоннес, то твои замыслы, владыка, ради которых ты прибыл в Элладу, без труда увенчаются успехом. Здесь эллины не в состоянии очень долго сопротивляться. Ты рассеешь их силы, и они разбегутся по своим городам. Ведь у них на этом острове, как я слышала, нет продовольствия. И если ты двинешься с войском на Пелопоннес, то следует ожидать, что люди из Пелопоннеса не останутся здесь с флотом; они даже не подумают сражаться на море за Афинскую землю. Напротив, если ты сейчас поспешишь дать бой, то я опасаюсь, что поражение твоего флота повлечет за собой и гибель сухопутного войска».
Ксеркс не принял совета карийской царицы и решил последовать воле большинства своих адмиралов. Кроме того, персидский царь счёл, что его личное присутствие вдохновит моряков на победу в следующем сражении.
Битва при Саламине
В лагере греков царили раздор и уныние. Воины из городов южной Греции не хотели рисковать своими гоплитами и триерами, чтобы защитить жителей Афин, укрывшихся от персов на острове Саламин. Предводитель соединённого греческого флота спартанец Эврибиад намеревался увести корабли для защиты Коринфского перешейка. Часть греков хотела просто бежать под защиты стен родных городов-государств. Казалось, что свободная Эллада в шаге от поражения.
Геродот приписывает афинскому полководцу Фемистоклу военную хитрость, которая вынудила греков сражаться на выгодных для них условиях. Афинский стратег якобы послал Ксерксу записку о том, что «…эллины хотят бежать, и (Фемистокл) советует не дать им убежать, а напасть на них, пока они пребывают в тревоге…»
Так или иначе, 28 сентября 480 до н.э. персидский флот вошёл в Саламинский пролив. Расклад сил не изменился: эллинов было от 200 до 300 триер, у персов — от 300 до 600. Греческие корабли были тяжелее, а их команды не имели достаточного опыта. Соединённые морские силы империи опирались на превосходство конструкции и выучки лучших моряков Средиземного моря — финикийцев. Впрочем, с началом боя оказалось, что в теснинах Саламина численное преимущество не имеет значения. В начале битвы эллины притворно отступили ещё дальше от открытой воды, а персы бросились догонять «убегающих» врагов и потеряли строй. Началась всеобщая свалка, в которой греки смогли добиться локального преимущества в самых важных местах. Благодаря особым опознавательным знакам эллины определяли триеры имперских флотоводцев и бросали своих лучших бойцов против них. Вскоре персидским флотом стало некому управлять, и началась паника. Геродот пишет:
«Именно когда царский флот уже пришел в великое расстройство, в это самое время аттический корабль пустился в погоню за кораблем Артемисии. Сама она не могла бежать, так как впереди шли другие союзные корабли, а её собственный корабль как раз находился в непосредственной близости от неприятеля. Тогда Артемисия решилась вот на какое дело, что ей и удалось. Преследуемая аттическим кораблем, она стремительно бросилась на союзный корабль калиндян, на котором плыл сам царь калиндян Дамасифим. Даже если у Артемисии ещё раньше на Геллеспонте была с ним действительно какая-нибудь ссора, то я всё же не мог бы решить, умышленно ли она совершила этот поступок, или же калиндийский корабль только случайно столкнулся с её кораблем. Когда же Артемисия стремительно бросилась на калиндийский корабль и потопила его, то этот счастливый случай принес ей двойную пользу. Так начальник аттического корабля, увидев, что она напала на варварский корабль, либо принял корабль Артемисии за эллинский, либо решил, что её корабль покинул варваров и перешёл к эллинам. Поэтому он отвернул от корабля Артемисии и обратился против других кораблей».
Ксеркс в ужасе смотрел на гибель своего флота с берега и обратил внимание на то, как решительно сражается Артемисия. На фоне происходившей на его глазах трагедии стремительный бросок карийской триеры из гущи битвы в безопасные воды выглядел настоящим подвигом. Ксеркс якобы заметил окружавшим его придворным, что «мужчины у меня превратились в женщин, а женщины стали мужчинами».
Артемисия в морском бою. Художник — Агнус Макбрайт.
После потери флота Ксеркс снова обратился к своим полководцам за советом. Полководец Мардоний считал, что одно поражение на море не имеет никакого значения для всей кампании, и персидская армия всё ещё может покарать строптивых греков. Мардоний считал, что Ксерксу нет нужды находиться при войске, и он может спокойно возвращаться домой. Геродот пишет, что решающим оказалось мнение Артемисии, которая поддержала план Мардония:
«Трудно найти наилучший [совет], но в настоящем положении тебе следует, думаю я, вернуться домой. Мардоний же, если желает и вызвался на это дело, пусть остаётся с войском по его желанию. Если Мардоний действительно покорит ту землю, которую обещает покорить, и выполнит свой замысел, то это, владыка, будет и твоим подвигом, потому что совершили его твои слуги. Если же дело пойдет иначе, чем думает Мардоний, то беда твоему дому вовсе невелика, так как сам ты и твоя держава в Азии останутся в целости».
На этот раз Ксеркс принял совет Артемисии и ушёл из Греции, оставив Мардония воевать с эллинами. Артемисии же было поручено сопровождать незаконнорожденных детей Ксеркса в безопасное место — город Эфес. Ни один из источников не сообщает о дальнейшей судьбе царицы Карии, зато мы знаем, что случилось с другими действующими лицами этой истории.
Персидский полководец Мардоний погиб битве при Платеях в 479 году до н.э. Это сражение стало ещё одной крупной победой греков и положило конец персидскому вторжению в Европу. Ксеркс I не смог спрятаться от войны, так как греки перенесли боевые действия в Малую Азию. В 465 году до н.э. властитель трещавшей по швам империи погиб в результате заговора, а в 449 году до н.э. между греками и персами был заключён мир.
Эллины победили великую державу Ахеменидов и поспешили вернуться к междоусобной борьбе. В 471 году до н.э. творец морских побед греков Фемистокл был несправедливо изгнан из родных Афин, скитался и наконец нашёл приют у нового персидского царя Артаксеркса.
О жизни Артемисии после войны слагали легенды, но ни одна из них не может считаться заслуживающей внимания. Эта загадочная женщина оставила в истории яркий след и стремительно исчезла.
Самое главное осознание за время самоизоляции, это невероятная тоска по совместному общению, байкам, обменом опытом и распиванию чая при входе в офис с видом на мачты SB-шек
Сил ждать нет, восполняем недостаток общения в On line Режиме: на следующей неделе обширная программа семинаров с лучшими ораторами и, самое главное, встреча в Zoom для для всех наших "клубчан" и знакомых "Вечер со Спортфлотом". Мы все очень ждем сезона, гадаем какой он будет. Заходите в гости!
25-26.04, сб-вскр 09.00-12.00. Онлайн Курс Радиоператора c получением прав SRC VHF IYT SOS, GMDSS, переговоры.
27 и 29 апреля, пн/ср, 19.00-21.30 Онлайн курс. Медицина на яхте читает Александр Шмигельский.
Наверное, популярная пословица, ходящая в основном среди моряков: «Как корабль назовешь – так он и поплывет», — действительно является не просто словами, а истиной, которая не раз подтверждалась реальными событиями.
Неопровержимым подтверждением этого мудрого высказывания служит Великий корабль, построенный Брюнелем. Многие, кто не знаком с историей этого гиганта, который не раз становился причиной гибели людей, могут возразить: «Каким образом его название «Great Eastern», дословно переводящееся, как «Великий корабль», могло стать причиной смерти моряков и строителей, да и сыграло с самим кораблем злую шутку?
Дело все в том, что еще во время своего строительства, корабль носил совершенно иное название «Левиафан». А вот Левиафан, если делать выводы по Ветхому завету – это огромное чудовище, морской змей, часто нападавший на людей.
Более того, Левиафан в Библии очень часто упоминается, как падший ангел.
Естественно, все вышеперечисленное, это лишь страшная легенда и миф, которыми, к слову, постоянно обрастало детище Изамбарда Кингдома Брюнеля, являвшимся гениальным кораблестроителем и тем человеком, который хотел построить в то время самый огромный в мире корабль.
Его желание не было попыткой доказать миру свой талант, он лишь хотел, чтобы по океанам плавал корабль, который был бы в состоянии доплыть до Востока вокруг Африканского континента, добраться до Индии, страны восходящего солнца, Поднебесной и, даже, до Австралии без дозаправки углем.
До 1858 года, когда Великий корабль Брюнеля был спущен на воду, такого судна в мире еще не существовало.
Первый свой проект гигантского корабля Изамбард Кингдом Брюнель набросал еще в 1852 году. Проектом судна, которое способно было нести в специальном трюме чуть более 15 тысяч тонн угля, являвшегося в те времена основным видом топлива, заинтересовалась компания «Истерн Компани». Еще бы, во время пути с Англии через Калькуту, мыс Горн до Австралии и обратно, кораблю пришлось бы дозаправляться углем всего один раз! Впечатляло количество пассажиров и груза, которое мог перевезти на такое расстояние этот гигант. Брюнель смог убедить всех: заказчиков, владельцев верфи и финансистов.
В качестве основных аргументов он приводил те данные, что корабль будет оснащен двойным дном из специальной стали, (никакие столкновения с рифами ему не страшны), а также сразу двумя тяговыми элементами: гребными колесами и винтом. Сомнений в проекте Брюнеля не возникло, и на постройку огромного корабля было выделено сразу 600 000 фунтов стерлингов. Стоит оговориться, что в 19-м веке такая сумма считалась огромной, на нее можно было построить большой завод или, к примеру, канализационную систему для всего Лондона с очистными сооружениями, которая, кстати, обошлась дешевле.
Для строительства корабля использовалась верфь на реке Темзе, детали, для тогда еще «Левиафана», собирались на острове, носящем название Дог Айленд. Постройка судна длилась ровно 1000 суток. Дело все в том, что многие рабочие трудились и по ночам. По некоторым документам, которые уцелели до наших дней, «Левиафан» был защищен более чем 30 000 стальными листами, каждый из которых весил более 300 килограмм. 3 000 000 заклепок было использовано при строительстве Великого корабля Брюнеля.
Торжественный спуск на воду достижения талантливого инженера из Великобритании был назначен на 2 декабря 1857 года. Правда, перед инженером тут же возникла практически неразрешимая задача: оказалось, что корабль настолько большой, что при спуске на Темзу его нос уперся бы сразу в противоположный берег. Немного подумав, Брюнель решил применить боковой спуск судна на воду, который уже применялся для кораблей, имеющих большое водоизмещение. Видимо, заподозрив что-то неладное в своих расчетах, Брюнель попросил спустить корабль на воду без присутствия ликующей толпы.
Но финансистам было необходимо начать хоть как-то возмещать свои затраты, и они продали более 100 000 билетов всем желающим посмотреть на спуск гигантского «морского чудовища». Кроме простых обывателей на торжественное мероприятие явилась сама королева Виктория и другие высокопоставленные лица Туманного Альбиона.
Сто тысяч человек кричали так, что команда Брюнеля, рабочие, даже при всем своем желании, не могли услышать команд, и инженер решил в срочном порядке начать отдавать сигналы при помощи специальных ярких флажков. Спуск «Левиафана» начался, увы, трагично. Направление движения корабля пошло неравномерно, барабан одной из лебедок словно «взбесился» и начал раскручиваться с огромной скоростью. Пять человек навсегда остались инвалидами, получив тяжелейшие увечья: это были не последние и, как оказалось, даже не первые жертвы «Великого корабля» Брюнеля.
Судно так и не было спущено на воду и, для того чтобы подготовить новый спуск, Брюнелю и его команде понадобилось еще три месяца и… еще 120 000 фунтов стерлингов. С такими растратами финансисты больше мириться не хотели, они уволили инженера и предложили спустить «Левиафан» на воду за собственные средства судостроителя, а не рассчитывать на их поддержку. Сколько еще было попыток спустить судно на Темзу — сложно подсчитать. Брюнель был в полнейшем отчаянии и, по словам его современников, находился на грани умственного помешательства.
Кто знает, но видимо сама природа решила помочь несчастному инженеру: в последних числах января 1858 года поднялся сильнейший ураган и прилив. Произошло чудо, «Левиафан» без чьей-либо помощи был спущен на воду. Команда инженеров и строителей возликовала: всего за год они установили котлы, турбины и выполнили роскошную отделку кают.
Казалось, неприятности остались позади. Предстояло только испытать гигантское судно. 7 сентября 1859 года уже Great Eastern, а не «Левиафан», отправился в испытательное недлительное плавание. Как же хотелось Брюнелю провести свое многострадально детище в его первое плавание: увы, он был тяжело болен, и не смог лично присутствовать на церемонии отплытия «Великого корабля». Корабль Great Eastern, который назывался раньше именем морского чудовища, не желал подчиняться воле человека, ровно через два дня после отплытия на судне взорвался котел.
Чудовищной силы взрыв унес жизни 6 человек, а 9 матросов получили тяжелейшие ранения и ожоги,Великий корабль Брюнеля Великобритания которые уже не дали им возможности в будущем вести полноценную жизнь. Это стало последней «каплей горя» для Брюнеля, 15 сентября, не выдержав волнений, талантливый кораблестроитель, который, видимо, попросту родился не в свое время, умер от разрыва сердца.
Судьба Великого корабля Брюнеля
Только в середине лета 1860 года корабль отправился в свое первое длительное плавание. Судно, обошедшееся почти в 800 000 фунтов стерлингов, поплыло из Саутгемптона в огромный Нью-Йорк. Плыть на этом несчастливом судне пожелали только 43 пассажира. Прибыв в один из самых богатых городов Соединенных Штатов Америки, были организованы экскурсии, благодаря которым удалось собрать почти 80 000 долларов, кроме этого, корабль предлагал морские прогулки американцам, что также хоть как-то обогащало компанию, приобретшую это судно. К слову, в обратный рейс на судне плыли уже более 100 пассажиров. Как жаль, что этот, пусть и совсем маленький триумф, не увидел создатель «Левиафана» Изамбард Кингдом Брюнель.
До 1862 года кораблю стали доверять все большее и большее число пассажиров, как оказалось, зря. Судно было «проклято», в конце августа того же года «Великий корабль Брюнеля» столкнулся с подводной скалой: только второе дно, которое продумал Брюнель, спасло более 800 человек от верной гибели. Увы, ни одного дока в 19-м веке, в котором можно было произвести ремонт этого гиганта, не существовало. Кое-как починив пробоину, Great EasternВеликий корабль Брюнеля Великобритания сделали кабелеукладчиком.
Из «Грейт Истерна» сделали кабелеукладчик. Для размещения дополнительного оборудования и бухт с кабелем сняли два котла.
Первый трансатлантический телеграфный кабель был с большим трудом проложен в 1857—1858 кораблями «Агамемнон» и «Ниагара», однако уже через месяц после первой телеграммы, в сентябре 1858, связь по нему прекратилась. За следующие несколько лет было создано 75 более коротких подводных телеграфных линий, в том числе транссредиземноморская (1500 км). В 1865 была произведена новая попытка прокладки трансатлантического кабеля, уже с использованием «Грейт Истерна».
15 июля 1865 корабль отплыл от берегов Ирландии, раскладывая кабель по дну, но сначала на второй, затем на седьмой день плавания регистрировались повреждения изоляции: провода, сделанные из твёрдой и хрупкой стали, ломались на изгибах и прорывали изолирующую оболочку. Приходилось поднимать их и ремонтировать. 2 августа кабель (было проложено уже 1 968 км) оборвался и ушёл на дно. Все попытки поднять его оказались тщетны. Есть так же версия, что повреждение кабеля было саботажем: обнаружилось, кто то пытался переломить его сердцевину, забивая большие гвозди. Когда это обнаружили, капитан заявил, что любой, уличённый в этом занятии, будет казнён на месте, после чего покушения на целостность кабеля прекратились.
С учётом недостатков предыдущего был изготовлен новый кабель, и «Грейт Истерну» удалось за 15 дней (с 13 по 27 июля 1866 года) проложить его по дну океана между континентами. 9 августа «Грейт Истерн» вышел к месту обрыва утерянного в 1865 кабеля. Его удалось поднять, нарастить и 8 сентября довести до Ньюфаундленда. Всего в 1865—1874 «Грейт Истерн» проложил 5 трансатлантических кабелей и один из Бомбея в Аден (14—28 февраля 1870) общей длиной более 25 000 км.
Единственное событие, которое хоть как-то прославило судно – это путешествие на нем величайшего писателя Жюль Верна в 1867 году во время Всемирной парижской выставки.
После этого корабль был продан за 26 000 фунтов стерлингов и стал на время плавучим цирком, но даже в качестве развлекательного аттракциона он приносил лишь убытки.
В конце концов, на торгах он был реализован за мизерную сумму в 16 000 фунтов и его решили разобрать.
Корабль разбирали 18 месяцев до 1890 года. Имеются сообщения, что между двумя слоями корпуса (зазор между ними достигал 1 м) было обнаружено 2 скелета: взрослого человека (рабочего-клепальщика) и мальчика-подмастерья — погибших ещё при постройке «Грейт Истерна», причём в случае с первым, вероятно, имело место преднамеренное убийство, так как в предположительный день пропажи рабочего-клепальщика, происшествий на верфи не было зафиксировано. Одной из причин неудачной судьбы корабля как раз и называли тот факт, что «куда бы ни плыл корабль, он вёз с собой 2 трупа».
Особо экзальтированные особы могут сказать, что такая несчастливая судьба корабля связана с тем, что на его борту постоянно находились два трупа, которые не были преданы земле, или по морским обычаям – воде. Другие же люди, связывающие неудачи судна с мистицизмом, говорят, что всему виной первоначальное название корабля «Левиафан»: не стоит ничего на Земле называть именем падшего ангела. Ученые же объясняют все гораздо проще: Великий корабль Брюнеля был построен не в свое время, когда технологический прогресс еще не находился на том уровне, который бы позволял возводить и спускать на воду такие гиганты.
В какую версию верить — решать каждому для себя. Но стоит помнить, что совсем скоро на воду будет спущен Титаник, унесший в глубины океана гораздо больше жизней, чем Great Eastern, разработанный Брюнелем, который, увы, и сам стал жертвой своего несчастливого детища.
Параметры достигнутые «Грейт Истерн» были превзойденены лишь много десятилетий спустя: по длине — лайнером «Океаник», по ширине и водоизмещению — лайнером «Лузитания», по пассажировместимости — лайнером «Император»
У штурвала он чувствовал себя уверенно, лишь когда на него не был направлен объектив
Красавец, киноактер, писатель, путешественник, яхтсмен...
Сначала позвонил Джордж Кукор. Из Голливуда. Режиссер известный, с именем. Бармен яхт-клуба предупредил МакКея, что его спрашивали, назначили время, и Гарднер ждал у телефона, заказав дайкири и листая National Geographic.
– Вас, – бармен протянул трубку.
Кукор начал с того, как сложно было разыскать звезду «Приключений в раю» на Антильских островах. Найти же было необходимо, потому что…
– Мы предлагаем вам роль в фильме «Что-то должно случиться».
– Нет, – остановил бурное словоизвержение Гарднер МакКей. – Меня это не интересует.
– И вы не спросите, какой мы готовы предложить гонорар?
– Нет!
– Это будет отличная романтическая комедия!
– Не сомневаюсь.
– Послушайте, – повысил голос Кукор, явно готовясь пустить в ход орудия главного калибра: – В главной роли Мерилин Монро!
– Мои поздравления.
– Вы отказываетесь?!
– Ну я же сказал…
В тот же день, ближе к вечеру, около его яхты появился мальчишка в форменной тужурке и закричал:
– Мистер МакКей, вас к телефону! Идите быстрее, а то там все сходят с ума.
Пришлось отложить в сторону отвертку, оставить в покое разобранную для ремонта лебедку и последовать за посыльным.
В баре было тихо, даже музыка не играла. Несколько человек у стойки впились глазами в его лицо, словно намереваясь запечатлеть в памяти на всю жизнь. Бармен молча кивнул на лежащую на стойке телефонную трубку, и видно было, с каким трудом ему удается сохранять профессиональную невозмутимость.
– Алло?
– Это Мерилин.
Много-много позже в своих мемуарах «Путешествие без карты», которые ему так и не довелось закончить, некогда актер, а позже известный драматург, романист, литературный критик Гарднер МакКей вспоминал детали того разговора. Сначала Монро была высокомерна, как и положено повелительнице, снизошедшей до разговора со своим подданным. Он сказал: «Нет, с артистической карьерой покончено навсегда». Последовала пауза, и когда Мерилин Монро заговорила вновь, от былой надменности не осталось и следа, теперь она была само дружелюбие. Он ответил: «Нет». Снова пауза, и голос собеседницы вновь изменился, обогатившись нотками интимной хрипотцы, подвластной лишь опытным соблазнительницам. Он сказал: «Спасибо, но это за рамками моих планов. Завтра я отправляюсь туда, где нет ни телевизоров, ни кинотеатров».
Он не лукавил. Отплытие действительно было намечено на завтра. Так и случилось. Рано утром они отдали швартовы. Ветер был подходящий, поэтому они сразу подняли паруса. МакКей был у штурвала. Друзья, решившие составить ему компанию в долгом переходе до устья Амазонки, охотно и споро выполняли его приказы, умело управляясь со шкотами. Яхта уверенно набирала ход.
Они сделали несколько остановок, ведь спешить было некуда, и потому оказались на месте только через два с половиной месяца. Там команда покинула капитана, а МакКей, поставив яхту на прикол и договорившись о найме лодки, отправился вверх по Амазонке.
Никакой особой цели у него не было. Им двигало любопытство, словно пешкой на шахматной доске. Он так и ощущал себя – пешкой, и ему это нравилось. Он устал от славы, которая на деле оказалась не самым лучшим приобретением. Люди его обожали без всяких на то оснований и ненавидели без причин. Они просто посмотрели кино и отчего-то считали себя вправе судить его и рядить о нем. Это было нестерпимо!
Обращаться с парусами Гарднер МакКей научился в детстве...
Отказавшись продлевать контракт со студией 20th Century Fox, он уехал из Лос-Анджелеса на восточное побережье. Там МакКей стал искать подходящую яхту и без особого труда нашел в одной из бесчисленных марин Форт-Лодердейла. Следующие полтора года он ходил от острова к острову, десяток раз перекрестив маршрутами Карибское море. Он наслаждался бездельем, хотя праздность прежде не была свойством его натуры. Порой его беспокоили угрызения совести, но Гарднер оправдывал себя тем, что ему просто надо перевести дух после марафонского забега, с которым он сравнивал четыре года съемок в сериале «Приключения в раю». И все бы ничего, но его узнавали, продюсеры продолжали засыпать предложениями и сценариями, и тогда он решил бежать. Куда? В Южную Америку! Ему были нужны новые впечатления, и еще он надеялся, что это будет началом нового пути.
Он хотел добраться до устья великой водной артерии, но это ему не удалось. Непроходимые джунгли, стискивающие реку, после очередного поворота вдруг исчезли. Вместо них, сколько хватало взгляда, была пустошь. Из земли торчали пни гигантских деревьев, еще дымились костры, на которых сжигали сучья. На огромные лесовозы, по ступицы утопавшие в развороченной, черной, как антрацит, земле, грузили последние стволы.
– Останавливаемся, – распорядился он, и рулевой направил лодку к берегу.
Первым человеком, встреченным Гарднером на берегу, была невысокая изможденная женщина. Представившись, она объяснила, что по поручению местных властей ей, агроному, было поручено следить за тем, как ведется лесоразработка. Но у нее не получилось никого ни напугать, ни усовестить.
– Они оставляют после себя выжженную землю!
– И что дальше? – спросил МакКей.
– Останусь здесь, – вздохнула женщина. – Кому-то надо восстанавливать то, что порушили другие.
Гарднер МакКей кивнул, соглашаясь, и сказал:
– Я вам помогу.
Следующие полтора года он работал помощником агронома и позволил себе уехать из этих мест лишь после того, как над изувеченной землей поднялись молодые деревца.
Он вернулся на побережье и обнаружил свою яхту в прискорбно плачевном состоянии. Пришлось затеять большой ремонт. Пока суть да дело, Гарднер МакКей читал газеты, смотрел телевизор, в общем, возвращался в просвещенный мир. А в нем много что произошло. И среди прочего… Джордж Кукор так и не снял «Что-то должно случиться». С оправданием самым веским – в связи со смертью исполнительницы главной роли. О том, чтобы кто-то заменил Мерилин Монро, даже заикаться казалось грешно.
По окончании ремонта МакКей нанял двух помощников и взял курс на Флориду. Ни штормов, ни серьезных происшествий во время плавания не было, однако настроение у капитана было неважным. Он не знал за собой вины – можно подумать, поступи он тогда иначе, Монро осталась бы жива! – но почему-то чувствовал ее.
...и во многом благодаря им получил свою главную роль в кино
В Майами он продал яхту и согласился на первую же предложенную роль, поставив единственное условие: она должна быть второстепенной и никаких сиквелов впоследствии – он не собирался связывать себя какими бы то ни было обязательствами.
Всего лишь эпизод, но Гарднеру он удался. Во всяком случае, критики приветствовали его возвращение на экран одобрительными рецензиями, коими удостоили фильм «Искатели наслаждения». А критики театральные с одобрением отнеслись к его дебюту в качестве драматического актера на подмостках одного из театров Чикаго.
Казалось, это только начало, но в дальнейшем Гарднер МакКей снялся всего лишь в одном фильме – бурлескной комедии с обещающим названием «Я плыл на Таити с женской командой».
– Это мой прощальный поклон, – объяснил МакКей репортерам, по-прежнему преследовавшим его. – Это моя благодарность всем яхтам, на которых мне довелось ходить, и прежде всего шхуне «Тики», на самом деле она была главным действующим лицом «Приключений в раю». Да, она, а вовсе не я! В свое время мне потребовалось 100 часов, чтобы стать приличным актером, но я никогда не буду по-настоящему хорошим актером. Судьбе угодно от меня чего-то другого. Понять бы, чего именно. Это только в детстве и юности мы свободны от этого вопроса,
«Бывает так, что всем существом чувствуешь: эта яхта принадлежит тебе, и только тебе, и точно так же ты принадлежишь ей, и только ей»
Джордж Кадоган Гарднер МакКей родился 10 июня 1932 года в Нью-Йорке. Он был правнуком знаменитого кораблестроителя XIX века Дональда МакКея, создавшего на верфях Бостона такие шедевры, как клиперы «Летающее облако» и «Властелин морей». Потомки его так или иначе тоже имели отношение к кораблям, – например, Дин МакКей, отец Гарднера, был директором по рекламе одной из крупнейших американских судостроительных компаний.
По служебной надобности отцу часто приходилось ездить в командировки, причем долгосрочные, и он всегда брал с собой жену Кэтрин и сыновей Хью и Гарднера. Обычно местом назначения была Европа, и чаще всего Париж или прибрежные французские города. Достаточно сказать, что за первые восемь лет своей жизни Гарднер МакКей 12 раз пересек Атлантику, а за три года учебы сменил 13 школ. Ничего хорошего в этом не было, разве что французским языком Гарднер МакКей владел совершенно свободно, что очень пригодилось ему, когда уже взрослым он путешествовал на яхте по островам Французской Полинезии.
Афиша сериала "Приключения в раю"
Чутье у Дина МакКея было отменным, и он вовремя вывез семью в Соединенные Шататы – всего лишь за несколько недель до начала Второй мировой войны. Когда Европа заполыхала, на американских судостроителей посыпались заказы, отцу пришлось работать день и ночь, теперь он занимался организацией производства. Устроилась на работу и мать. А дети… Их отправили к бабушке с дедушкой в Лексингтон, штат Кентукки. А чтобы смягчить боль расставания с родителями, отец загодя подарил сыновьям парусную лодку и дал начальные уроки, как с ней надлежит обращаться.
– Это азы, – наставлял отец. – Любите ее, учитесь, ухаживайте, и в благодарность яхта сделает вас настоящими моряками.
Первые выходы в море 19-футовый швертбот, получивший название China Boy, привели сыновей в полный восторг. Особенно Гарднера. Казалось, он даже малость сошел с ума. Иначе как объяснить, что воды Лонг-Айленда он раз за разом пытался покорить в одиночку. Это в 10 лет!
Когда ребят отправили в Кентукки, China Boy составил им компанию. Несколько лет «Китайчонок» был им самым верным другом. Вообще, годы, проведенные в Кентукки, походы под парусом по местным озерам Гарднер МакКей считал лучшими в своей жизни. Дни напролет мальчишки были предоставлены сами себе и с утра пораньше поднимали паруса и отправлялись «открывать новые земли».
Шхуна Piligrim в фильме стала Tiki, после экспедиции Тура Хейердала имя этого полинезейского божества было у всех на слуху
– Это был рай земной. Мы буквально жили на воде, – вспоминал уже в преклонном возрасте Гарднер МакКей. – И это была правильная жизнь, когда чувствуешь локоть напарника и сам готов все сделать для него. Можно сказать, что те походы, наша лодка воспитали нас не в меньшей степени, чем родители или наши добрейшие бабушка с дедушкой. Что заложено в детстве, то остается до последних дней человека. И я тому пример.
Вольница для Гарднера МакКея закончилась в год поступления в университет. Он попрощался с друзьями в местном яхт-клубе, где подрабатывал в летнее время, обучая новичков парусным премудростям, сам-то он уже считал себя знатоком! Попрощался – и отправился в Гарвард. И не поступил. Что ж, Корнуэльский университет в Итаке, штат Нью-Йорк, это тоже очень и очень неплохо. Равнодушный к технике и точным наукам, МакКей намеревался стать искусствоведом, потому факультет был выбран соответствующий. Попутно он пробовал себя в журналистике – писал заметки в местные газеты и был главным редактором университетского журнала The Widow.
Он бросил учебу через два года. Умер горячо любимый им отец, и все стало казаться бессмысленным, ненужным. А мать… Через несколько лет Кэтрин МакКей сменит фамилию, вновь выйдя замуж.
Гарднер уехал в Нью-Йорк, поселился в богемном квартале Гринвич-Виллидж. Он писал статьи для газет, поступил на обучение к известному скульптору, увлекся фотографией, некоторые из его снимков были опубликованы в The New York Times и Life Magazine. Полгода он работал в рекламе, но обнаружил, что терпеть не может это занятие. Между тем одна из его скульптур была выставлена в Музее современного искусства в Нью-Йорке и привлекла внимание знаменитого фотографа, мастера гламура и нуара, знатока светской жизни Ричарда Аведона. Тот пригласил МакКея в Париж, чтобы тот сделал серию фотографий с моделью Сюзи Паркер. Итогом этой «подработки» стал интерес к Гарднеру МакКею со стороны журналистов, журнал City & Country даже напечатал серьезную статью, посвященную его творчеству и его планам.
Кадр из последнего фильма актера-яхтсмена
Увлечение, призвание… Все это хорошо, но надо было еще и зарабатывать на жизнь. И по рекомендации товарища Гарднер МакКей решил окунуться в кинематограф, для чего отправился на западное побережье, в Голливуд. В 1957-м он сыграл первые крошечные роли в детективе «Тонкий человек» по роману классика жанра Дэшила Хэммета и фильме «Округ Райнтри», в котором снимались Элизабет Тейлор.
Высоченный – рост 193 см – красавец атлетического сложения пришелся в Голливуде, что называется, ко двору, и в течение всего лишь одного года он появился в 38 сериях телевизионного вестерна «Сапоги и седла» в роли лейтенанта Дэна Келли, в сериалах «Долина смерти», «Тихая услуга»...
У него только что закончился контракт с кинокомпанией Metro-Goldwyn-Mayer, когда он получил предложение, от которого не смог отказаться. Да по совести, не очень-то и пытался, слишком велико было искушение.
«Я никогда не знал, что ищу и чего хочу, но я всегда знал, чего не надо искать и чего я не хочу».
Джеймс Миченер был в числе самых популярных американских беллетристов. В годы войны он подвизался при тихоокеанском штабе военно-морских сил США. Ему довелось побывать на многих островах Южного океана, причем передвигался он не всегда на современных торпедных катерах и эсминцах или самолетах. Случалось ему пользоваться услугами и владельцев парусных судов, прежде всего шхун, которых наряду с джонками было много в этих местах. О своих приключениях, обильно приправив их байками, легендами и собственными фантазиями, Джеймс Миченер уже после войны поведал в ставшей бестселлером книге. По ее мотивам студия 20th Century Fox решила создать большой сериал, возглавить проект было поручено продюсеру Доминику Дану.
Если вкратце, то сюжет был таков. Некто Адам Трой, ветеран войны, не растерявший, однако, на ней оптимизма и веры в будущее, покупает 82-футовую двухмачтовую шхуну, нарекает ее Tiki, устанавливает под бушпритом фигуру полинезийского божества и отправляется бродить по островам Полинезии в поисках пассажиров и «малогабаритных грузов». Понятно, что в этих странствиях с ним происходит всякое-разное, и потому каждая из серий должна иметь свой оттенок – драматический, комедийный, авантюрный, криминальный, романтичный.
Согласно его завещанию, МакКей был похоронен на родовом кладбище в Ленсингтоне
Прежде чем заняться подбором актеров, Доминик Данн озаботился приобретением шхуны. Таковая нашлась в городке Торранс, что в Калифорнии. Называлась шхуна Piligrim. В свое время она была построена для бостонского адвоката Дональда Старра по проекту известного дизайнера Джона Олдена. В годы войны была учебным кораблем береговой охраны. Следующим ее владельцем стал актер Льюис Стоун, чьими стараниями шхуна не раз появлялась большом экране, обычно в качестве судна киноконтрабандистов. Потом она была продана некоему охотнику на акул, и уж тот постарался: в трюме были оборудованы жестяные баки для приманки, в носовой части разместился холодильник, на палубе установили разделочные столы. Местом приписки шхуны был городок Редондо-Бич в Калифорнии, отсюда она уходила на промысел. По счастью, акулий бизнес оказался не таким уж прибыльным, и шхуна снова поменяла владельца. На этот раз ей повезло: Гарри МакГилл купил ее буквально за гроши, в столь запущенном состоянии она находилась, перегнал в родной Торранс. Там на пару с женой он несколько лет приводил шхуну в порядок, создавая что-то вроде «морского дома». В перспективе они собирались перебраться на Piligrim и отправиться на ней куда подальше. Для этого, однако, требовались деньги, и потому МакГилл охотно откликнулся на предложение продюсера, подписав договор об аренде его судна на время съемок сериала «Приключения в раю».
Параллельно с поисками судна на студии возводился гигантский ангар площадью несколько акров. Хотя большую часть сцен предполагалось снимать на Таити, в реальной обстановке, без павильонных съемок тоже было не обойтись, и потому в ангаре нашлось место для хижин, тропических деревьев, песчаного пляжа и копии Tiki – при умелом освещении и не отличишь.
Можно было приступать к работе, но вот незадача – то, что казалось самым простым, на деле оказалось самым сложным. У Доминик Дана не было актера на главную роль.
– Я был просто в отчаянии, – рассказывал он журналистам, вознамерившимся большой статьей отметить 20-летие «Приключений в раю». – Те актеры, на кого я первоначально ставил, все как один оказывались заняты. С другой стороны, и мне хотелось нового лица… И вот как-то я зашел перекусить в кафе, которых множество на Голливудском бульваре. За одним из столиков сидел высокий красивый парень. Перед ним была чашечка кофе, а руках томик стихов. Он читал! И шевелил губами… Лицо молодого человека было мне незнакомо, но я все же подошел к нему и спросил: «Ты актер?» Парень пожал плечами, и с видимой неохотой ответил, что, было такое, снялся в нескольких эпизодах. Я положил перед ним свою визитную карточку и сказал, что мы начинаем снимать сериал и если его это заинтересует, то пусть он позвонит. «И о чем будет сериал?» – спросил он. Я сказал, мол, сплошные приключения, персонажи – авантюристы и таитянские красотки в коротких юбочках, парусная шхуна на фоне островов, а всякому судну нужен капитан. По мере того как я говорил, лицо парня словно прояснялось. «Я приду на пробы», – решительно произнес он. И он пришел через неделю и с легкостью обошел восемь конкурентов, которые тоже претендовали на эту роль. Откровенно говоря, его пробы были хуже других, он неважно держался в кадре, но если бы вы видели, как на него реагировали женщины! И кроме того, выяснилось, что Гарднер был опытным яхтсменом!
Американские яхтсмены отдавали должное МакКею как умелому шкиперу, лишь волей случай оказавшемуся еще и актером, и писателем. В его честь даже называли яхты…
То, что последнее не было голословным утверждением, Гарднер МакКей доказал очень быстро. На шхуне он чувствовал себя абсолютно свободно, что с лихвой компенсировало некоторые огрехи его актерской игры.
Когда весь материал был отснят, и за работу принялись монтажеры, Доменик Дан пришел к выводу, что пора начинать «раскрутку» сериала. И 6 июля 1959 года, за два месяца до премьеры, портрет Гарднера МакКея появился на обложке Life Magazine. Журнал назвал его «новым Аполлоном, чье лицо заставит биться быстрее миллионы женских сердец». И далее: «Этот мужчина – истинный образец американской привлекательности, ибо идеальный мужчина должен представлять собой гремучую смесь красивости и прочности. Слишком много одного – и перед вами будет всего лишь смазливый мальчик; слишком много другого – и это будет туповатый мужлан. И наконец, в глазах идеального мужчины должен светиться ум. И все эти три составляющие в мистере МакКее присутствуют».
После показа первых серий на канале ABC стало ясно, что журналисты из Life ни в чем не ошиблись и ничего не преувеличили. Женщины действительно млели, а письма с признаниями в любви сыпались на Гарднера МакКея как из рога изобилия. Мало того, сериал нашел живой отклик и у мужской аудитории. Сильной половине человечества тоже пришелся по вкусу парень, способный на поступок, умеющий справляться с волнами и врагами, противостоять ветру и жизненным неурядицам.
Рейтинги сериала были столь высоки, что тут же начали снимать второй сезон, за ним третий. С октября 1959 по апрель 1962 года было отснято 91 серия «Приключений в раю». Попутно Гарднер МакКей сыграл небольшие роли в фильмах «Праздник для любовников» и «Правильный подход». Но сделал он это не ради гонораров, а для проверки своих способностей: сможет ли он быть таким же органичным в ином окружении, без штурвала, шкотов, моря, палубы под ногами? Ответ на этот вопрос стал переломным в его судьбе.
«К яхте нельзя относиться как к случайной попутчице, но лишь как к истинной леди, которая может одарить вас милостью, а может наказать за малейшую провинность, самая страшная из которых невнимание к ее персоне»
Вернувшись из Южной Америки, Гарднер МакКей приобрел приличных размеров участок в Беверли-Хиллз. Там он построил дом и зверинец, где жили обезьяны из Юной Америки, львы и другие кошачьи из Африки. Он очень любил животных, часто дозволяя ручным гепардам свободно разгуливать по территории своего поместья. Увы, его любовь к зверям не разделяли его соседи, в конце концов подавшие на МакКея в суд.
– Дело он проиграл, – вспоминал его друг актер Колби Честер. – Я пытался успокоить его, но Гарднер в гневе передал всех животных в зоопарки, а сам уехал в Париж.
Там МакКей вновь посвятил себя фотографии и скульптуре, у него даже были персональные выставки. И еще он продолжал бродить по миру, и чаще всего не как турист, а как настоящий путешественник. Например, с караваном верблюдов он пересек Африку от Красного моря до Атлантического побережья.
Еще он хотел купить яхту, но отказался от этой идеи. Та лодка, на которой он ходил в Южную Америку и обратно, как-то не слишком его «зацепила». И уж конечно, она не шла ни в какое сравнение с Tiki. В свое время, еще в годы съемок «Приключений в раю», он пытался купить шхуну, специально приезжал для этого в Нью-Йорк, куда перебралась чета МакГилл, но получил отказ. Тогда он поклялся, что все равно будет владеть Tiki, он будет ждать, пока Гарри МакГилл не изменит своего решения, и если потребует, будет ждать всю жизнь. И он был терпелив, он ждал, но шхуна Piligrim ушла в море… и растаяла в океане. Или в океане времени? Она скрылась за горизонтом, и никто о ней больше ничего не слышал.
Потом он вернулся в США, чтобы посвятить себя литературному творчеству. Жизненный опыт у него был богатый, со словами он обращался умело, и все это позволило ему написать несколько романов, один из которых – «Тойер» – стал настоящим событием. В нем Гарднер МакКей рассказал историю человека, голливудского дельца, который завлекает в свои сети нимфеток, мечтающих стать актрисами. Такие триллеры всегда пользовались успехом у читателей.
Попробовал он свои силы и в драматургии. Всего он написал 21 пьесу, самыми удачными из которых оказались «Игроки», прошедшая на Бродвее, и «Морские знаки», которую ставили многие театры. Как результат – три премии Национального фонда искусств в области драматургии и премия Нью-Йоркского общества театральных критиков за лучшую пьесу.
Еще МакКей написал сценарий и спродюсировал телевизионный фильм «Я» для Голливудского телевизионного театра на PBS. А еще отдавал должное поэзии, и написанная на его стихи песня Black Bean Soup разошлась в Великобритании в количестве 1,16 миллиона копий.
Пять лет Гарднер МакКей проработал литературным критиком в газете The Los Angeles Herald Examiner, а затем преподавал писательское мастерство в Калифорнийском университете и университете Южной Калифорнии, университете Аляски и Гавайском университете. И студентки, приходившие на его семинары, были поголовно влюблены в своего преподавателя, над которым, казалось, было не властно время, он был все так же хорошо собой.
Однако им не на что было надеяться. В 1980 году Гарднер познакомился с художницей, бывшей моделью Мэделин Мэдиган, и неожиданно для всех убежденный холостяк сделал ей предложение. Они поженились в 1983 году. Мэделин родила ему сына Тристана и дочь Лайзу. Они путешествовали по миру, жили в Лондоне и Лос-Анджелесе и в конце концов поселились на Гавайских островах. Там Гарднер продолжал писать, отдавая теперь предпочтение коротким рассказам и эссе, которые в рамках собственной воскресной программы на Общественном радио. Программа эта называлась «Истории ветра». Когда же врачи поставили ему страшный диагноз, он взялся за мемуары…
Гарднер МакКей умер 21 ноября 2001 года от рака, на Гавайях. Согласно его завещанию он был похоронен в Кентукки. На родовом кладбище. В райском месте.
Что почитать и посмотреть яхтсмену на самоизоляции. И не только
Президент России продлил период нерабочих дней до конца апреля. Регионы во имя борьбы с пандемией коронавируса один за другим вводят режим всеобщей самоизоляции и ужесточают его. Да, походить под парусом, к огорчению всех яхтсменов, сейчас не получится не только за границей, но даже на ближайшем к дому водохранилище. Но это не повод унывать!
Запертые в четырех стенах люди разделились на две категории: одни расслаблено отдыхают, другие стараются не терять продуктивности. Мы собрали идеи, как и тем, и другим, можно хоть немного унять тоску по парусу, ветру и волнам.
Собрать виртуальный пазл с красивой мегаяхтой
Во всем мире сборами пазлов увлекаются не только дети, но и взрослые. Пазлы тренируют память, обостряют внимание и при этом расслабляет и успокаивает как и любое другое медитативное занятие. Идеально, чтобы снять тревожность, когда весь мир застыл в ожидании и неопределенности.
Для любителей больших лодок голландская верфь Oceanco выпустила 6 виртуальных пазлов со своими моторными проектами (и заодно с парусной Black Pearl). Картинки разбиты на 100–200 кусочков. На сбор одного фото уходит 10–20 минут.
Раскрасить яхту
Те, кому ближе арт-терапия, могут найти в сети раскраски с самыми разными лодками: от бумажных корабликов до Титаника, от скутера до 162-метровой яхты Dubai премьер-министра ОАЭ шейха Мохаммеда ибн Рашида аль-Мактума.
Ценителям немецких мегаяхт Lürssen раз в неделю стоит заглядывать на страницы верфи в соцсетях. В течение апреля по вторникам там появляются раскраски. Авторы самых ярких вариантов даже могут получить приятные призы от компании.
Все, что остается — открыть такую картинку в Photoshop или Paint. Те, у кого в доме найдутся принтер и цветные карандаши или краски, могут распечатать изображение и раскрасить его по-старинке, отдыхая от гаджетов.
Посмотреть кино с кораблями и морскими приключениями
«Волк с Уолл-стрит»
Основанное на реальных событиях
«Ветер»/ Wind (1992) — в 1983 году победа в кубке «Америки» впервые за 132 года досталась не американцам, а австралийцам. Теперь экипажу Уилла Паркера (Мэттью Модайн) предстоит попробовать отвоевать награду.
«Белый шквал»/ White Squall (1995) — создатель «Чужого» и «Бегущего по лезвию» Ридли Скотт перенес на экран события 1960 года, когда учебная бригантина «Альбатрос» во время кругосветного плавания попадает в жесточайший шторм.
«Гонка века»/The Mercy (2018) — трагическая история английского яхтсмена Дональда Кроухерста, который пропал без вести в Атлантическом океане во время кругосветной безостановочной регаты одиночек Golden Globe в 1968 году. В главной роли — Колин Фёрт.
«В сердце моря»/In the Heart of the Sea (2015) — история крушения и выживания команды американского китобойного судна «Эссекс» в 1820 году, которая вдохновила Германа Мелвила на создание «Моби Дика».
«Покорители волн»/Chasing Mavericks (2012) — вам нравится не только яхтинг, но и серфинг? Тогда биографический фильм об американском серфере Джее Мориарти, оседлавшем 25-метровую волну, — для вас!
Киноадаптации
1. «Не угасает надежда»/All Is Lost (2013) — режиссер Джей Си Чендор честно признавался, что на съемки этой истории об одиночном путешествии и выживании на яхте в Индийском океане его вдохновила повесть Хемингуэя «Старик и море».
2. «Морской волк»/ Der Seewolf (2008) — немецкая экранизация одноимённого романа Джека Лондона о китобойном судне.
3. «Хозяин морей: на краю земли»/ Master and Commander: The Far Side of the World (2003) — экранизация романа Патрика О’Брайана о противоборстве двух военных парусников в эпоху наполеоновских войн. Знатоки истории могут разглядеть в сюжете элементы реальных событий Англо-Американской войны 1812–1815 годов. Но и без этого история капитана Джека Обри (Рассел Кроу) и его команды на два часа надежно приковывает к экрану.
Документальное
1. «Кругосветка Лауры»/ Maidentrip (2013) — хроника кругосветного путешествия голландской яхтсменки Лауры Деккер. Девушка в одиночку отправилась покорять мировой океан, когда ей было всего 16 лет.
2. «Утренний свет»/Morning light (2008) — история о том, как команда отважных молодых непрофессионалов, собранная племянником Уолта Диснея Роем Диснеем, тренировалась, а затем участвовала в 2225-мильной оффшорной регате Transpacific Yacht Race (TRANSPAC).
3. «Табарли»/ Tabarly (2008) — фильм о легенде французского яхтинга Эрике Табарли. Лента была номинирована на национальную французскую премию «Сезар» в 2009 году как лучший документальный фильм.
4. Maiden (2018) — история первого женского экипажа в истории кругосветной регаты Whitbread (ныне The Ocean Race).
Фильмы с участием суперяхт
«Кинематограф» и «роскошные яхты»? Конечно же первым делом на ум приходит Джеймс Бонд! В «Казино „Рояль“»/ Casino Royale (2006) фигурирую 32,9-метровая моторная Sunseeker Predator 108 2003 года постройки и 16,7-метровый парусник Spirit 54 Soufrière, который разработали специально для съемок. В «007: Координаты „Скайфолл“»/Skyfall (2012) можно полюбоваться на 56-метровый моторно-парусную Regina (Med Yachts; 2011). В новой части бондианы «Не время умирать»/No Time to Die, по данным верфи Spirit Yachts появится 14-метровая Spirit 46. К сожалению, из-за пандемии премьеру перенесли с апреля на ноябрь.
Кроме фильмов о главном британском шпионе можно также посмотреть «Волка с Уолл-стрит»/Wolf of Wall Street (2013). Действие одной из важных для сюжета сцен происходит на Lady M (Intermarine; 2002), которая в фильме носит имя Nadine. Просто оцените этот кусочек с жестоким штормом, закончившимся эвакуацией героя Леонардо ди Каприо вертолетом.
В комедии «Просто потрясающе»/Absolutely Fabulous: The Movie (2016) одной из локаций стала 40-метровая Sunseeker 131 Thumper (2014). Съемки вечеринки на яхте из фильма «Антураж»/Entourage (2015) проходили на борту 46,9-метровой USHER (Delta Marin; 2007). Те, кому по душе винтажные детективы, могут провести пару часов за просмотром «Последнего круиза на яхте „Шейла“»/The Last of Sheila (1973), снятого на Malahne (Camper & Nicholsons; 1937).
Почитать про море
Художественные романы
Владислав Крапивин, Александр Грин, Жюль Верн, Джек Лондон, Герман Мелвилл, Даниэль Дефо, Роберт Стивенсон, Рафаэль Сабатини — выбирайте любого автора по вкусу!
Дневники путешественников
«Путешествие вокруг света» и «Путешествие вокруг света на корабле „Нева“ в 1803–1806 годах» — записи Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского о первом русском кругосветном плавании 1803–1806 годов
«Плавание брига „Новая земля“» — дневниковые записи Андрея Лазарева, сделанные во время исследовательской экспедиции у берегов Новой Земли в 1819 году.
«Фрегат Паллада» — путевые заметки Ивана Горчакова во время кругосветного путешествия 1852–1855 годов.
«Сила веры», «На пути к мысу Горн», «На грани возможностей», «Наедине с океаном» — дневники и путевые заметки Федора Конюхова
«Ра», «Экспедиция „Кон Тики“», «Экспедиция „Тигрис“» — воспоминания Тура Хейердала
«Жизнь на краю земли» — экспедиция на «Калипсо» Жака-Ива Кусто и Ива Паккале.
Учебники по теории яхтинга
Морская навигационная карта Менорки
Книг по морскому делу, кажется, так же много, как и воды в мировом океане. Маяками, помогающими ориентироваться в этом океане, могут служить разнообразные подборки литературы. Отличную электронную библиотеку собрали в два zip-файла, например, в яхт-клубе МГУ. Небольшую «Библиотеку яхтсмена» можно найти и на сайте питерской школы «Яхтенные сезоны».
Если учебников кажется мало, лекции по морскому делу в видео и аудио формате можно найти, например, на сайтах питерских проектов «Фрегат „Штандарт“» и «Бриг „Триумф“».
В обычное время в межсезонье волонтеры «Триумфа» еженедельно по воскресеньям проводят бесплатные лекции по морскому делу на борту ледокола «Красин». А в соцсетях проекта и сейчас регулярно появляются видео о морских узлах.
В прямом эфире послушать и посмотреть лекции о парусе можно на странице «Силы ветра» в Facebook.
Связать все узлы из «Книги узлов» Клиффорда Эшли
The Ashley Book of Knots
The Ashley Book of Knots — настоящая Библия не только для яхтсменов, но вообще для любого, кому нужно завязать узел. Американский моряк, художник и писатель Клиффорд Эшли (Clifford Ashley) работал над своим 630-страничным детищем более 10 лет и собрал в нем почти 3 тысячи узлов, сплесней, огонов, кнопов, марок.
Все узлы в книге пронумерованы и разделены типам и по сферам применения. Иллюстрированной инструкции по завязыванию каждую статью сопровождает комментарий о преимуществах и недостатках конкретного узла.
Изучение «Книги узлов» — отличная идея для наполнения ленты в соцсетях. А может быть вы захотите бросить своим друзьям вызов и устроить целый челлендж? Проверьте, кто из вас сможет выучить больше узлов и научиться вязать их быстрее остальных?
Стать участником виртуальной регаты
Русский аналог Virtual Regatta – «Ё-регата» на моделях J/70
Помимо общепризнанного зарубежного сервиса Virtual Regata существует также его российский аналог – «Ё-регата». В первом случае гоняться можно прямо в браузере, во втором же придется сперва установить на компьютер или мобильное устройство специальное приложение. Российские разработчики создали версии для Android, iOS и Windows.
Ги де Мопассану яхтсмену посвятил одну из своих картин Эдуард Мане: "В лодке", 1874 г. Музей Метрополитен, Нью-Йорк
Мопассан стоял у руля. «Милый друг» шел круто к ветру. Матросы – и Бернар, и Ремон – следили с парусами. Из люка вынырнул юнга. В руках у него был поднос, на котором стояли бутылка шампанского и хрустальный бокал. Белоснежная салфетка прикрывала тарелку с фруктами. Как мальчишка удерживал поднос, при таком-то ветре и волнении, оставалось загадкой. Хотя он был настоящим «морским волчонком», за то и ценили.
Ги де Мопассан переложил руль. Яхта послушно сменила курс. Светило солнце, море играло бликами. Жизнь была хороша. Жизнь удалась!
…Свою первую яхту писатель купил после выхода романа «Милый друг». Словно по мановению ангельского жезла, он стал богат, и наконец-то смог позволить себе то, о чем мечтал с самого детства. В самом первом дошедшем до нас письме тринадцатилетний Ги упрашивает мать купить ему лодку. Ему был обещан бал по случаю начала летних каникул, а он умоляет: «Не надо бала, не хочу, мне бы лодку, Это единственная мысль, занимающая меня».
Он страстно любил море и столь же страстно завидовал морякам и рыбакам с их походкой вразвалочку, с их обветренными лицами и выгоревшими на солнце волосами. Но мать категорически запрещала ему водиться со всякой «швалью», и Ги только смотрел на них издалека и завистливо вздыхал. А когда жар зависти становился невыносим, он бросался в волны, чтобы море охладило и успокоило его.
Он стал прекрасным пловцом, а потом, став старше, но еще не заявив о себе на литературном поприще, еще и отличным гребцом. Это было уже в Париже. Летом он жил в предместье, недалеко от Сены, и вставал до зари, чтобы пройтись на веслах по реке. После службы, которую Мопассан терпеть не мог, хотя вынужден был терпеть, он снова отправлялся на берег, садился в лодку и брался за весла.
Не обходилось без приключений. Доводилось Мопассану спасать утопающих и вылавливать утопленников, последних на его «личном счету» одиннадцать. Но река – не море, и лодка – не яхта. Грех было жаловаться на настоящее, но мечталось о другом…
Роман «Милый друг» сделал его знаменитым, и зимой 1885-1886 года он позволил себе ранее невозможное - купил яхту. Писатель приобрел ее у своего собрата по перу Поля Соньера. Яхта была длиной 11 метров и водоизмещением 9 тонн; на ней имелось четыре спальных места для пассажиров, а всего судно могло взять на борт восьмерых.
Вопрос о названии не стоял – писатель окрестил яхту «Милый друг», - в отличие от вопроса о команде. К этому следовало отнестись со всей серьезностью, и Мопассан обратился за рекомендацией к своему доброму знакомому капитану Мютерсу. Тот посоветовал обратить внимание на опытного морского волка по имени Бернар. Мопассан встретился с протеже Мютерса, расспросил, доводилось ли тому плавать на небольших судах с гафельной оснасткой, и, получив утвердительный ответ, нанял моряка. Жалование Бернару было положено очень приличное, но «капитан Ги» впоследствии ни разу не пожалел о своем выборе.
«Бернар был тощ, гибок, удивительно чистоплотен, заботлив и осторожен, – так описывает его Мопассан в одной из своих новелл. – У него была борода по самые глаза, сиявшие добрым взглядом, и добрый голос… Но в море все беспокоило его – и внезапно возникшее волнение, которое вызывал летящий над открытым морем бриз, и… туча, свидетельствующая о мистрале на западе, и даже растущие показания барометра, которые могли свидетельствовать об урагане с востока».
Бернар и впрямь оказался на редкость умелым моряком, да к тому же, беззаветно преданным хозяину «Милого друга». Где-то через полгода, осенью, Мопассан решил увеличить команду «Милого друга». Бернар посоветовал принять на борт своего шурина Ремона, который не только отменный матрос, но и великолепный кок.
О Ремоне Мопассан тоже оставил строки:
«Это был сильный, смуглый и усатый парень, неутомимый и смелый, столь же преданный и честный, как и другой (Бернар), но не такой подвижный и нервный, более спокойный, более покорный сюрпризам и коварствам моря».
Что иногда веселило, а порой раздражало Мопассана, так это потрясающая «несговорчивость» своих матросов. Они без конца пикировались – беззлобно, по-родственному, но отчаянно, никогда не уступая. Если Бернар говорил, что ветер будет восточным, то Ремон обязательно возражал: «Нет, западным». И так во всем, что касалось плавания. Иногда матросы входили в такой раж, что Мопассану приходилось одергивать их, указывая на то, что ни один из них не является повелителем погоды, она и рассудит.
Был у Ремона и еще один недостаток, причем весьма серьезный. Человек, плававший на небольших судах, подтвердит, насколько существенный. Ремон храпел. Надо было всенепременно заснуть раньше его, иначе хриплые рулады и сотрясающиеся переборки уже не позволяли это сделать. Часто «капитану Ги» не везло, и тогда, поворочавшись с полчаса, он будил Ремона и отправлял его спать на палубу. Ремон понуро отправлялся на нос яхты, подальше от капитанской каюты, а Мопассан возвращался к себе и наконец-то засыпал.
Конечно, трепетная опека, которой окружал хозяина «Милого друга» Бернар, и храп его шурина подчас тяготили Мопассана, но не настолько, чтобы расстаться со своей командой. Ведь главное – это были отличные моряки! Они не раз показывали свое мастерство во время штормов, когда Мопассан был у руля, а они бесстрашно управлялись с парусами.
Писатель был доволен своим судном. Всякий раз, поднимаясь на борт яхты, Мопассан испытывал прилив гордости. Он любовался тиковой палубой, такелажем, штурвалом из красной меди…
Однако со временем, как всякому человеку, тем более моряку, ему захотелось большего и лучшего. Были к тому и объективные причины. Во-первых, яхта оказалась неважным ходоком, особенно в свежий ветер. Из-за повышенной валкости, на острых курсах ее постоянно захлестывали волны. Во-вторых, по свидетельству слуги писателя Франсуа Тассара, писателя оскорблял неказистый вид судна. И если с черным цветом, в который была покрашена яхта, можно было справиться, то ее не слишком изящный корпус исправлению не подлежал.
С друзьями и командой на борту «Милого друга»
В конце января 1888 года Мопассан отправляется в Марсель. Цель вполне конкретна – осмотреть яхту «Зингара», а возможно, и купить ее. Верные Бернар и Ремон, предупрежденные по телеграфу, прибыли в Марсель чуть ранее. Мнение своей команды Мопассан тоже собирался бросить на чашу весов.
Яхта оказалась потрясающей! Не раз участвовавшая в гонках и побеждавшая в них. Одновременно изящная и величавая. Мореходная. Длиной 14 метров 60 сантиметров, водоизмещением 20 тонн. С двумя мачтами и роскошным гафельным вооружением. Построена яхта была из шотландского белого дуба на лаймингтонских верфях в Англии. Внутри корпуса – кают-компания на десять персон и комфортабельная каюта для хозяина. В общем, если сравнить с «Милым другом», это был настоящий плавучий дворец.
- Ну, что?
- Великолепно! - сказал Ремон.
- Превосходно! – едва ли не впервые на памяти Мопассана согласился со своим шурином Бернар.
Не торгуясь с владельцами яхты – двумя марсельскими коммерсантами, писатель заплатил за яхту 7000 франков. Лишь только были улажены все формальности, как на борту яхты появилось новое имя: «Зингара» превратилась в «Милого друга-II».
Еще Мопассан распорядился покрыть корпус до ватерлинии красной медью, оставив борта белыми, и выписал из Англии паруса лучшей в то время фирмы «Липтон». Тогда же на яхте появился новый член экипажа юнга Бертран.
…Ранним утром «Милый друг-II» покинул Марсель. Предполагалось, что они достигнут Канн за два-три дня. Но разыгралась волна. Ветер играл клочьями пены. Бернар настороженно вглядывался в даль. Ремон бодрился. Франсуа Тассар, сопровождавший Мопассана, был мертвенно-бледен и, казалось, медленно «умирал» на своей койке. Юнга носа не показывал с камбуза. А Мопассан был счастлив!
- А славно, сударь, идем, черт меня побери, - сказал Бернар, в голосе которого было поровну восхищения и опаски.
Когда «Милый друг-II» пришвартовался у набережной в порту Канн, он тут же стал одной из главных достопримечательностей города. Благородно уступая, впрочем, первенство своему хозяину.
Толпы зевак собирались поглазеть на красавицу яхту с красно-белым флажком на мачте. Команда «Милого друга» пыжилась от гордости и удовольствия.
Мопассан жил неподалеку на вилле «Континенталь». Он работал над новыми книгами, но каждое утро отправлялся в порт.
По утрам, бросив в окно горсть песку, его будил Бернар:
- Погодка подходящая, сударь.
- Ветер какой?
- Береговой.
- Хорошо, иду.
Рассветным городом, еще пустынным, тихим, писатель спускался к набережной. «Милый друг» ждал его. Мопассан поднимался на борт, с наслаждением вдыхая запах соли и палубного лака. Вот теперь он был доволен. Теперь его яхта - вся, от киля до клотика, – истинный символ его успеха, его благосостояния и могущества. Фактически – его второй дом. Его второй «письменный стол».
В этой красивости нет преувеличения, на борту «Милого друга» были написаны несколько сборников новелл и удивительная вещь «На воде». Это и очерки, и эссе, и размышления, и заметки, равно осененные огромным талантом и объединенные описанием недельного путешествия на яхте «Милый друг».
Объявление о продаже яхты Ги де Мопассана «Милый друг»
Вот небольшой фрагмент из этой книги:
«Милый друг» был готов к отплытию. Спустившись в салон, освещенный двумя свечами – они висели в ногах над диванами, служащими ночью для спанья, - я облачился в морскую кожаную куртку, надел теплую фуражку и снова поднялся на палубу. Канатные привязи были уже спущены, и оба матроса, вытягивая из воды цепь, приводили корму яхты к отвесному положению над якорем. Затем они поставили большой парус, медленно поднявшийся под монотонный скрип блоков и реи. Он вставал широким бледным пятном среди ночи, заслоняя собой небо и звезды, и уже трепетал на ветру.
Матросы втаскивали якорь; я взялся за румпель, и судно, словно большой призрак, скользнуло по спокойной воде. Чтобы выйти из порта, нам приходилось лавировать между дремлющими тартанами (тартана — однопалубное судно с тремя небольшими мачтами. – С. Б.) и шхунами. Мы медленно направляли яхту то к одной набережной, то к другой, таща за собой нашу короткую круглую шлюпку, и она следовала за нами, как следует за лебедем его птенец, едва вылупившийся из яйца.
Как только мы очутились в фарватере, между молом и квадратным фортом, яхта встрепенулась, ускорила ход и как будто оживилась, словно ее охватила веселость. Она плясала на легких волнах, бесчисленных и мелких, на этих подвижных бороздах безграничной равнины. Выйдя из мертвых вод порта, она почувствовала живое движение моря.
Зыби не было; я направил яхту между городской стеной и бакеном, который носит название «Пятьсот франков» и указывает свободный проход судам. Затем, пройдя по ветру, я начал огибать мыс».
Морские прогулки Мопассана были кратки и безмятежны. Он был настолько умиротворен, что не испытывал потребности в дальних плаваниях. Его не влекли новые берега. Вильфранш, Ницца, Канны, Сен-Тропе, Марсель, Портофино, Антиб…Он так любил эти места, считая их красивейшими на свете, что отказывался сравнивать их с чем-либо еще. Зачем, если сравнение заведомо напрасно.
На стоянках Ги де Мопассан часто принимает гостей, проводящих время в приятном безделье на Лазурном берегу. На борт «Милого друга» поднимаются герцог Шартрский и принцесса де Саган, маркиза де Галифе, графиня Потоцкая и бесподобная Женевьева Стро. Радушный хозяин, Мопассан подчас разыгрывал перед дамами настоящие представления. Иногда нырял головой вниз, а потом кружил вокруг яхты, мощные загребая мускулистыми руками. Потом, поднявшись по штормовому трапу на палубу, лихо облизывал усы. Мужчины завидовали; женщины заливались краской и аплодировали. А Мопассан - вот же истинный герой! – невозмутимо начинал насвистывать песенку из репертуара буживальских лодочников.
Все было так хорошо, так безмятежно, что, казалось, и быть не может иначе. Оказалось – может. К Мопассану, как хищный зверь на мягких лапах, подкрадывалась болезнь. Команда видела, что с хозяином «Милого друга», который, по их словам, «был на судне столько же капитаном, сколько и товарищем», происходит что-то неладное.
Мопассан мучился головными болями, его жизнь постепенно превращалась в сплошной кошмар. Периоды безудержного веселья сменялись все более долгими отрезками глубокой депрессии.
Писатель обращается к лучшим парижским врачам, но не слишком верит советам эскулапов. И тогда он едет на море, надеясь на старое доброе средство, которое его всегда выручало, - на море и «Милого друга».
И вот подняты паруса. «Милый друг» держит курс к берегам Италии. Сменяют друг друга Генуя, Портофино, Санта-Маргерита… Мопассан силится забыть, не думать о Франции, о своем безумном брате, о своих собственных страхах закончить дни в сумасшедшем доме. Но жизнь на борту уже не приносит ему было облегчения. У писателя стремительно развивается клаустрофобия – он уже не может подолгу находиться в своей каюте. В Санта-Маргерите Помассан сходит на берег, признавая свое поражение.
…Болезнь сгибает его. С каждым месяцем ему становится все хуже. Мопассана преследуют призраки, иногда это он сам, и с самим собой он ведет долгие бессвязные разговоры. У них единственный лейтмотив – смерть.
Он вновь обращается к врачам, но знаменитый доктор Бланш говорит строптивому пациенту:
«Яхта – прекрасная игрушка для здорового молодца, любящего кататься по морю и катать своих друзей, но это отнюдь не место отдыха для человека, утомленного и телом, и духом, как вы. В хорошую погоду вы обречены на неподвижность под палящим солнцем на раскаленной палубе, подле слепящего глаза паруса. Во все прочие дни – под дождем, в маленьких портах – это и вовсе несносное жилище. Я хотел бы видеть вас в полном уединении, в здоровой местности – и чтобы ни о чем не думать, ничего не делать, и главное, не принимать никаких лекарств!»
Поведав о «приговоре» доктора в подробном письме своей матери, Мопассан признается, что пребывает в нерешительности относительно того, где отдохнуть. «В любом случае, - пишет он, - я закажу для моей яхты очень плотный тент во всю длину палубы, который обеспечит мне маленькое, но прохладное убежище, как бы солнце ни пекло в портах».
«На воде»
В 1891 году он вновь отправляется в Канн – чтобы увидеть «Милого друга», чтобы увидеть море и солнце. Один вид любимой яхты возвращает ему надежду на лучшее. Мопассан снова берется за перо, хотя до того головные боли на протяжении многих недель не позволяли ему этого. Он пишет:
«Паруса моей яхты из тонкого нового полотна бросали под августовским солнцем огненные блики на воду; они были похожи на серебряные шелковистые крылья, распустившиеся в бездонной голубизне неба. Три ее фока улетают вперед – легкие треугольники, округляющие дыхание ветра; главный фок, упругий и огромный, проколот гигантской иглой мачты, возвышающейся на восемнадцать метров над палубой, а грудь выдается вперед. Позади всех, словно спящий, последний парус – бизань».
Целые дни проводит писатель на борту «Милого друга». Он сам стоит у руля, направляя яхту то в Сан-Рафаэль, то в Ниццу, где на вилле, возвышающейся над бухтой Ангелов, живет его мать с невесткой и внучкой.
…Болезнь отступила, но не сжалилась. Она всего лишь отступила, чтобы вернуться во всем своем ужасе и безысходности.
Мопассан постепенно сходил с ума. Его поведение становилось непредсказуемым. Менялся он и внешне: отеки и глубоко запавшие глаза делали лицо неузнаваемым.
В августе 1891 года писатель пытался застрелиться, но верный Франсуа Тассар предусмотрительно вынул из револьвера патроны. В январе 1892 года новая попытка самоубийства, на этот раз Ги де Мопассан пытался сначала перерезать себе горло, а затем выброситься в окно.
С тех пор Бернар, ставший капитаном «Милого друга», и Ремон безотлучно находились при своем капитане, которому становилось все хуже.
Когда речь пошла о госпитализации, и доктор Бланш прислал санитаров, дабы те сопроводили пациента в психиатрическую клинику, друзья писатели уговорили их сначала заехать в порт. Вот как пишет об этом первый биограф Мопассана, Альберт Лумброзо:
«Они подумали, что зрелище любимой яхты, может быть, пробудит его угаснувшую память, подстегнет его сознание, некогда столь ясное и исчезнувшее теперь. Связанного, с руками, стянутыми смирительной рубашкой, несчастного повели на берег. «Милый друг» тихо покачивался в море... Синее небо, ясный воздух, изящные очертания любимой яхты - все это, казалось, успокоило его... Его взгляд смягчился... Он долго рассматривал свой корабль меланхолическим и нежным взором... Губы его зашевелились, но не произнесли ни слова. Его увели. Он много раз оборачивался взглянуть на «Милого друга». У всех, кто тогда окружал Ги, на глазах были слезы».
Он уходил, приволакивая ноги, и прохожие с удивлением и брезгливостью взирали на приземистого мужчину с опухшим лицом и глазами навыкате. Шейный платок скрывал перевязанное горло. А на борту «Милого друга» стояли Бернар и Ремон и плакали, глядя вслед «капитану Ги». И не стеснялись, не таили слез.
Последние месяцы жизни писатель уже не приходил в себя. С губ его срывались лишь отдельные слова. Окружающее и окружающие перестали его волновать, беспокоить, тревожить, страшить.
Ги де Мопассан умер 6 июля в 11 часов 45 минут. Последние его слова были: «Тьма! О, тьма!»
Спустя неделю после смерти Мопассана, 14 июля 1893 года газета «Фигаро» напечатала следующее письмо в редакцию:
«Господин главный редактор. Слишком поздно узнав о смерти моего бывшего и оплакиваемого хозяина, г-на Ги де Мопассана, мы не могли, Ремон и я, его матросы, своевременно доставить вам этот венок, смиреннейший знак нашей преданности ему и нашей признательности. Берем смелость просить вас, господин главный редактор, возложить этот венок на его могилу и выразить его семейству самые искренние чувства соболезнования от его верных и преданных матросов.
Бертран и Ремон.
Соблаговолите принять, господин главный редактор, мою живую и искреннюю благодарность, а также уверения в глубоком уважении.
Бернар, бывший капитан «Милого друга».
А что же «Милый друг»? Бернар, Ремон и Бертран не хотели, чтобы яхта попала в чужие равнодушные руки. Они оттягивали ее продажу, обращались к друзьям Мопассана, к писателям Франции, к правительству – все напрасно. И яхта Мопассана была продана богачу и повесе графу Бартелеми. Тот не сразу, но все же сменил название, и, наверное, это было к лучшему. Яхта Мопассана последовала за своим хозяином - в неизведанное.
Досье
Анри Рене Альберт Гюи де Мопассан (Henri Rene Albert Guy de Maupassant) родился 5 августа 1850 года во Франции, в замке Миромениль близ Турвиля-сюр-Арк. Отец его был из обедневшего дворянского рода, мать из буржуазной семьи. В 1869 году Мопассан окончил руанский лицей. В 1870-1871 годах рядовым принимал участие во франко-прусской войне. После войны поступил на службу в Морское министерство, затем служил в Министерстве народного просвещения. В 1880 году, после успеха его повести «Пышка», оставляет службу и становится журналистом. Одновременно продолжает писать рассказы, а затем и романы. Становится одним из самых популярных писателей Франции. И не только – о творчестве Мопассана благожелательно отзываются Иван Тургенев и Лев Толстой. Доход писателя вырос до 60 тысяч франков в год, что позволяет ему поддерживать мать и семью больного брата. К 1883 году у писателя свой дом в Этрета и в Канне, который позднее становится портом приписки его яхты «Милый друг». С 1884 года Ги де Мопассан начал страдать от нервных расстройств. Прогрессирующая болезнь заставила положить Мопассана в клинику, где писатель находился до самой смерти, которая наступила 6 июля 1893 года. Причиной кончины писателя был назван прогрессивный паралич мозга.
Редакция газеты Los Andgeles Times не знала покоя ни днем, ни ночью. Поминутно трезвонили телефоны – как будильники, хотя надобности в последних не было даже ночью, вот как в этот предрассветный час.
– Криминальная хроника. Алло?
Голос в трубке чуть хриплый, вкрадчивый:
– Скажите, вам нужны сенсации?
Фрэнк Мэллингхэм выругался. Ну что за идиотское вступление? Это как спросить у голодного, хочется ли ему есть. Но выругался Фрэнк, разумеется, про себя.
– Что вы имеете сообщить?
Сдержанный тон, казенный оборот – позвонивший должен сразу почувствовать себя просителем. Это развязывает язык.
– Вы же не любите Уильяма Рэндольфа Херста, так?
Еще один дурацкий вопрос. Они ненавидят Херста! Этот ненасытный магнат скупил десятки газет и журналов, и ходят слухи, что Loc Andgeles Times тоже на прицеле.
– Мы за цивилизованную конкуренцию. – Ответ был обтекаемым. Почем знать, кто на другом конце провода? – Меня зовут Фрэнк Мэллингхэм, – представился репортер. – Могу я поинтересоваться, как ваше имя?
– Это не имеет значения. Впрочем, я готов встретиться с вами… потом.
– Откуда вы звоните?
– Из Сан-Диего. Но это тоже не имеет значения. Важно другое – оправляйтесь к девяти утра в порт. Туда, где обычно стоит «Онейда», яхта Херста.
– И что я увижу, кроме яхты?
– Карету «скорой помощи». Она приедет за Томасом Инсом.
– Это… Ах да, режиссер, продюсер. Что с ним случилось?
– Херст пристрелил его.
– Это точно? – Мэллингхэм даже привстал. Похоже, сегодня, 19 ноября 1924 года, его день!
– Точнее некуда! И еще кое-какие пикантности. На борту «Онейды» были их любовницы – Инса и Херста. Вы наверняка видели этих красоток на экране – Маргарет Ливингстон и Мэрион Дэвис. И наконец, там был Чарли Чаплин, гений кино и гений разврата в одном лице.
– Мне нужны детали для передовицы в утреннем номере, – с трудом вымолвил Мэллингхэм.
– Детали я вам обеспечу. А передовица… Так и напишите: «Томас Инс застрелен на яхте Херста». Правда, Инс еще жив, но у него такая дыра в голове, что не жилец, верно говорю, не жилец. Все! Я еще объявлюсь.
– Буду ждать, – заверил собеседника Фрэнк Мэллингхэм, но его уже не слышали – в телефонной трубке были гудки.
В порт он приехал задолго до девяти. «Онейды» еще не было, но ее ждали – несколько черных лимузинов выстроились в ряд на пирсе, чуть в стороне притаилась карета «скорой помощи».
Фрэнк Мэллингхэм рухнул на ближайшую скамейку, ноги не держали.
Часы и минуты, прошедшее после ночного звонка, он зря не терял. Сначала позвонил в Сан-Диего – в порт: да, «Онейда» заходила туда, и кстати, там ее покинули несколько человек, гостивших на яхте. Следующий звонок – в главный офис Херста: да, босс сейчас в море, и больше… никаких комментариев.
Сейчас, на пирсе, чтобы скоротать время, он достал из кармана стопку листков – все, что успели ему подготовить в справочном отделе газеты. Здесь были выдержки из досье на Уильяма Рэндольфа Херста, подборка вырезок из статей о Мэрион Дэвис и даже краткая история яхты «Онейда». Он их уже просмотрел, но хотел убедиться, что не пропустил ничего существенного.
Oneida sail of Greenwich Harbor
Место преступления
Так, «Онейда».
Построена в 1897 году по проекту Алана Чесерборо на верфи Harlan & Hollingsworth, Уилмингтон, штат Делавэр. Длина – 200 футов. Ширина – 24 фута. Осадка – 11,5 футов. Водоизмещение – 552 тонны.
Первоначально принадлежала известному богачу Джорджу Дрекселу и называлась «Алкедо». В 1912 году была продана горному инженеру Джону Хэйсу Хэммонду и переименована в «Атрей». Год спустя у яхты появился новый владелец – нью-йоркский банкир Элиас Корнелиус Бенедикт, а с ним и новое имя – «Онейда». Хотя новым оно было только применительно к данному судну, поскольку так называлась прежняя яхта Бенедикта, меньших размеров, но удивительно похожая на приобретенную взамен. И купленную, кстати, за 100 тысяч полновесных долларов.
На вопросы журналистов, пишущих о высшем свете Нью-Йорка, почему яхта новая, а имя старое, банкир говорил, что испытывает глубокое почтение к индейскому племени онейда, одному из пяти, составивших Ирокезскую конфедерацию Канады.
На тот же вопрос от журналистов, пишущих о катерах и яхтах, он отвечал серьезно: ему требовалось судно побольше и покрепче, поскольку он намерен отправиться в Центральную Америку и стать первым яхтсменом, прошедшим Панамский канал. В этот вариант верилось скорее, ибо тщеславие Бенедикта было столь же велико, как его интерес к парусному спорту, что могли подтвердить в Seawanhaka Corinthian Yacht Club, командором которого он являлся.
Правда, среди людей посвященных ходила другая версия: на борту «Онейды», еще той, старой «Онейды», в строжайшей тайне была сделана операция по удалению раковой опухоли с челюсти президента США Гровера Кливленда, с которым Бенедикт находился в приятельских отношениях. Такая причастность к судьбам страны льстила банкиру и командору – как ни посмотри, он и его «Онейда» попали на страницы истории, а какая именно яхта носила «историческое» название по прошествии лет никто и не вспомнит.
Как бы то ни было, название было сохранено, и в следующем году Элиас Корнелиус Бенедикт действительно отправился к берегам Панамы и первым из яхтсменов прошел по каналу, причем задолго до его официального открытия. Возвращаться в Атлантический океан командор счел неразумным, и портом приписки «Онейды» стал Лос-Анджелес.
В июле 1917 года «Онейда» была «призвана» в ряды военно-морских сил США в качестве вспомогательного судна под номером SP-432. Однако уже через два месяца решение задействовать яхту в сражениях мировой войны было признано ошибочным, и она вновь оказалась в полном распоряжении Бенедикта.
В том же году на яхте были смонтированы новые паровые котлы, что увеличило дальность ее автономного плавания до 4000 миль, а так как паруса на яхте поднимались чаще, чем запускалась машина, то дальность можно было считать неограниченной.
Позднее, во время капитального ремонта 1920 года, длину яхты увеличили за счет бушприта и кормового свеса, также установили современное навигационное оборудование.
Элиас Корнелиус Бенедикт ходил на «Онейде» до самой своей кончины, после которой наследники выставили яхту на продажу. В августе 1922 года «Онейда» была куплена Уильямом Рэндольфом Херстом, который так объяснил свой поступок: «Мои газеты и журналы тут ни при чем, а вот моя кинокомпания Cosmopoliten Productios – очень даже. Я оставлю «Онейде» ее имя как дань уважения президенту Кливленду и командору Бенедикту, использоваться же судно будет для съемок фильмов».
Однако все это были, как писали конкурирующие газеты, не более чем пышные словеса. На самом деле яхта использовалась совсем по другому назначению, для чего ее внутреннее убранство сделали роскошным, не пожалев ни восточных ковров, ни венецианских зеркал, ни красного дерева. В такой обстановке так приятно предаваться всевозможным порокам, не говоря уж о нарушении положений «сухого закона». Это на берегу полиция охотилась за бутлегерами, сливала конфискованный виски в сточные канавы, порой не милуя самых именитых и состоятельных граждан. А в море… в море даже оглядываться было не нужно, прежде чем позволить себе толику спиртного.
Хлопнула автомобильная дверь. Фрэнк Мэллингхэм поднял голову. Из «скорой помощи» доставали носилки. Значит… Да, вот она, «Онейда». Паруса на мачтах приспущены, словно в знак траура. Но корпус – белый; блестит на солнце бронза дельных вещей, сверкают золотом буквы названия. И так это празднично – и это так контрастно, если знать, что на борту раненый… умирающий… или уже мертвый Томас Инс.
Что и говорить, великолепные декорации! Просто просятся на экран. Как и сюжет. В нем есть все необходимое: злодей, жертва, свидетели, грехи, страсти. И актрис искать не надо, сыграют сами себя. Доллар против цента, что фильм удастся. Даже название напрашивается, не надо придумывать: «Смерть под парусом».
Яхта приближалась к пирсу. Спущенные паруса подвязали к гикам. Матросы готовили швартовы. У бушприта, у самого борта стояли мужчина и женщина – соответственно в тяжелом пальто и атласной накидке с меховым воротником. Они стояли плечом к плечу, как муж и жена, хотя не были ими, Мэрион Дэвис и Рэндольф Херст. Отличный кадр для фильма!
Чтобы причалить, «Онейде» потребуется минут двадцать. Можно продолжить чтение.
Сам себе закон
Так, Уильм Рэндольф Херст.
Миллионер. Владелец золотых и серебряных рудников, огромного ранчо в Техасе, сотен тысяч акров пахотной земли, акционер крупнейших компаний Соединенных Штатов. А еще он заправляет медиаимперией, в которой десятки газет и журналов от New York Journal до Harpers Bazaar. Именно это, а не одни лишь миллионы наделило Херста могуществом, которому завидуют политики. Прессу он превратил в дубину, которой вгоняет в землю тех, кто по той или иной причине ему неугоден.
В крови ли это у него, эта безжалостность и трезвый расчет? В немалой степени. Его отец, Джордж Херст, был в числе тех, кто в свое время отправился в Калифорнию, заболев «золотой лихорадкой». И ему повезло – он разбогател. Посчитав, что сторониться политики ему не след, Джордж Херст стал сенатором, и тогда же женился на школьной учительнице, интересы которой не простирались дальше заботы об их единственном сыне Рэндольфе. Тот рос редким шалопаем, и поэтому после смерти отца не получил ни цента – все было завещано его матери, Фебе Херст. По мнению ее супруга, сын должен был пробиваться в жизни самостоятельно, и пример отца – ему наука.
Мать послала его в Гарвард, но Рэндольфа выгнали оттуда за непозволительные дерзости. Тогда он объявил о намерении жениться на девушке из самых низов, после чего получил от перепуганной матери «отступные» в виде скромной газеты San Francisco Examiner, которую его отец когда-то выиграл в карты.
За год он увеличил тираж газеты в десять раз. Огромные заголовки во всю страницу предлагали читателям сенсации – скандал, убийство, измену, разоблачение. «Читатель любит, чтобы его дергали за селезенку, – говорил Херст, – так не будем лишать его этого развлечения, тем более что именно за это он готов платить деньги». Еще он не скупился на гонорары, и среди авторов Examiner появились Марк Твен и Джек Лондон…
«Онейда» в море. 1915 г.
Газета из убыточной стала прибыльной, и Херст пустил деньги в ход. Он стал скупать газеты по всей стране, и вскоре суммарный тираж его изданий составлял десятки миллионов. Он устраивал травлю нечистоплотных бизнесменов, и это нравилось читателям. Он хватал за руку вороватых политиков, и это нравилось еще больше. Уверившись в своем всесилии, он избрал Кубу «яблоком разора» и фактически принудил США объявить войну Испании, которой принадлежал остров. И эта война стала победоносной – Куба избавилась от испанского владычества, но фактически стала «вассальной территорией» Соединенных Штатов. И такой показательный момент: ведь это Херст послал к испанскому королю своего журналиста и тот предложил мир на условиях своего босса. Разве это не могущество?
Теперь у него было все: власть, деньги, у него была вполне себе симпатичная жена Миллисента, на которой он женился в 1903 году и которая родила ему пятерых сыновей. И все же в 1918 году Херст понял, насколько обделен. Его познакомили с актрисой Мэрион Дэвис – и он влюбился. Ему не хватало любви.
Мимо пробежал мальчишка, сгибавшийся под тяжестью пачки газет. Мэллингхэм окликнул его и выхватил из стопки свежий номер Los Andgeles Times. Заголовок занимал всю первую страницу – и он того стоил: «Продюсер и режиссер Томас Инс застрелен на яхте Уильяма Рэндольфа Херста».
Фрэнк Мэллингхэм подумал, что несколько поторопился, отправив Инса к праотцам, но в заботе об эффекте можно было и согрешить, тем более сказано было ясно: «не жилец».
«Онейду» подтянули лагом к пирсу. Спустили трап. Санитары поднялись на яхту, и уже через минуту появились вновь. На носилках лежал человек. Когда они оказались на пирсе, откуда-то выскочил фотограф и начал лихорадочно щелкать своим аппаратом. Мэллингхэм усмехнулся – это был фотограф Los Andgeles Times.
Из лимузинов высыпали люди в одинаковых костюмах и мягких шляпах. Они кинулись к фотографу, и тот предпочел ретироваться. Но подручные Херста промедлили, так что снимки будут!
«Скорая помощь» умчалась. Трап пустовал. Фрэнк Мэллингхэм снова стал читать.
Равная среди первых
Мэрион Дэвис. Актриса. Красавица, что для кино – обычно. Умница, что для кино – редкость.
Она родилась в семье бруклинского юриста Бернарда Дюрва. С детства она мечтала о сцене, и ее мечта сбылась. Что характерно, при этом ей не пришлось ни унижаться, вымаливая роли, ни торговать собой. Все сложилось как бы само собой: попробовала – получилось – понравилась. Единственное, от чего Мэрион пришлось отказаться, это от неблагозвучной фамилии. И она не стала долго ломать голову: увидела рекламу страховой компании «Дэвис» – и получила сценический псевдоним.
Гонорары ее росли от фильма к фильму, так что денег хватало. Для нее это было важно. В отличие от многих соперниц по профессии Мэрион Дэвис дорожила своей независимостью и вовсе не желала прислониться к какому-нибудь щедрому нуворишу. Она расчетливо вкладывала деньги в акции.
Такое положение позволяло Мэрион Дэвис выбирать самой фильмы, роли и мужчин. Ее нельзя было купить, ее можно было покорить единственным способом – доказав, что это – ЛЮБОВЬ.
Уильяму Рэндольфу Херсту это удалось. Он не мог развестись – жена ни за что не дала бы развод, а сыновья не простили бы. Но он предложил свое сердце и гражданский брак, и Мэрион Дэвис оценила такую щедрость, оговорив при этом свободу своего поведения. Свою, но не его, он должен быть ей верен. И Херст согласился на эту роль, показавшуюся бы немыслимой большинству мужчин.
Собственность магната
Шесть лет они были вместе. Ему было за пятьдесят, ей двадцать семь, но это им не мешало. А в будущее они не заглядывали.
На трапе появились Херст и Дэвис, еще какие-то люди, но не Чаплин. Очевидно, он был среди тех, кто покинул «Онейду» в Сан-Диего.
– Вы меня ждете?
Фрэнк Мэллингхэм не заметил, как перед ним появился невзрачный, скромно одетый мужчина. Он видел его первый раз, но голос характерный…
– Как вы меня узнали?
Мужчина кивнул на газету в руках репортера:
– Это было нетрудно. Пойдемте отсюда порта.
Их разговор состоялся ресторанчике, где они были единственными посетителями.
– Кто вы? – спросил Мэллигхэм.
– Тот, на кого не обращают внимания, – сказал мужчина. – Как на вещь, на стул, кого никто не помнит в лицо. Но это дает определенные преимущества – нам доступно то, что скрывают от других глаз. Я стюард. И я расскажу, что произошло на яхте «Онейда».
Покушение на убийство
Яхта вышла в море 15 ноября. Пока в гостях у Херста было лишь несколько человек, и все – и все женщины. Актриса Джулиана Джонсон просто напросилась в компанию, и он не смог ей отказать. С кинообозревательницей Луэллой Парсонс он собирался обсудить, как строить рекламу новых фильмов Cosmopoliten Productios. Английская романистка Элеонора Грин работала над книгой, посвященной быту американских миллионеров, и Херст должен был стать прообразом одного из героев, разумеется положительных.
Во время застолий, украшением которых были не только дамы, но и блюда, приготовленные выписанным из Парижа шеф-поваром, Херст сыпал журналистскими байками. Гостьи млели.
На третий день они подошли к Сан-Диего, где на борт яхты должны были подняться новые пассажиры. Их доставили на катере хозяина – Мэрион Дэвис и Чарли Чаплина. Они улыбались: Дэвис – сдержанно и обезоруживающе, Чаплин – широко и с тем выражением глаз и лица, что заставляло мужчин хмыкать, а женские сердца трепетать. Что до опоздания, то Дэвис задержала премьера ее нового фильма, на которой она обязана была присутствовать, а старый приятель Чарли составил ей компанию.
Марион Дэвис приветствует Томаса Инса. 19 ноября 1924 г.
Ужин прошел замечательно. Чаплин был на высоте. Все хохотали как сумасшедшие. Но появился помощник капитана с известием, что катер везет новых гостей. И народ высыпал на палубу – встречать.
Это был Томас Инс со своей любовницей Маргарет Ливингстон. И это в честь Инса сегодня будет вечеринка, у него день рождения.
Со всех сторон посыпались поздравления, а Чаплин вдруг принялся скакать вокруг, размахивая воображаемым лассо. Это было более чем прозрачным намеком – Томаса Инса называли «отцом вестернов», в Голливуде он успешнее других разрабатывал эту тему.
Однако сейчас Инс оказался в тупике: вестерны уже не пользовались былым успехом, его кинокомпания Culver Studios была на грани краха, и единственное, что могло стать спасением, – это заем, на возможность которого как-то намекнул Херст. А он в благодарность будет снимать Мэрион Дэвис в своих фильмах!
Инс попробовал сразу перемолвиться с хозяином «Онейды» о делах, однако Херст сказал, что серьезные вопросы они оставят на утро, а пока надо готовиться к празднику.
В программе вечера был маскарад. Херст преобразился в Нептуна с короной на голове и трезубцем в руках. Дэвис превратилась в Афродиту, украшенную бриллиантами и закутанную во что-то полупрозрачное. Луэлла Парсонс в атласном трико стала гремучей змеей. Наконец, Чаплин и Инс предстали в облике ковбоев – в кожаных безрукавках и в штанах с бахромой они били чечетку и заламывали шляпы, у Чаплина она была темно-серая, у Инса – светло-коричневая. Благодаря легкому гриму они казались близнецами.
К двум часам все были навеселе, хотя применительно к Томасу Инсу это не стоило понимать буквально. Перед ужином Маргарет Ливингстон заявила, что им лучше расстаться, что ему пора вернуться к законной жене. К тому же чутье подсказывало, что Херст откажет в помощи. Все летело в тартарары, и тяжко захмелевший Инс подсел к секретарше Мэрион Дэвис – Абигайль Кинсолвинг, и стал ей жаловаться на жизнь. Девушка тоже была нетрезва, и возможно, поэтому слушала с сочувствием.
На самом деле Херсту тоже было не до веселья. Конечно, он не даст Инсу ни цента, да и вечеринку устроил с единственной целью – удостовериться, что между Мэрион и Чаплиным ничего нет. Хотя в анонимном письме, которое он получил, утверждалось обратное: Дэвис намерена его бросить ради известного на всю страну сердцееда.
Безрадостная старость бывшей яхты Рэндольфа Херста (она справа). Озеро Бирлингтон. Январь 1934 г.
Херст надеялся, что алкоголь отпустит тормоза. И не только алкоголь! Он знал, как пребывание на яхте расслабляет людей, развязывает языки. Море, мачты, шкоты и брасы, тиковая палуба под ногами. Самое место для откровений. Даже Чаплин поддастся этой парусной магии. Или Мэрион, если она в сетях этого ловеласа. Все прояснится! И тогда…
Он должен защитить ее! Пусть Мэрион не будет рядом – пусть не с ним, но не с этим ловеласом, одно имя которого может погубить ее репутацию и карьеру!
Его отвлекла пустяшным разговором Джулиана Джонсон, и Херст не заметил, как Мэрион и Чаплин исчезли из кают-компании. В ней вообще почти никого не осталось, кроме романистки и журналистки, которые пытались что-то друг дружке доказать.
Херст спустился к каютам, но дверь Мэрион Дэвис была заперта. Тогда он поднялся на палубу – и услышал крик. Он бросился на него и нашел тех, кого искал: в спасательной шлюпке лежал человек в кожаной безрукавке, рядом валялась темная шляпа, а под ним билась женщина с задранной юбкой.
Как, почему в кармане Херста оказался пистолет, он и сам не мог объяснить, но револьвер у него был. Он достал его и крикнул: «Посмотри на меня, подлец!» Но он не стал ждать, когда человек обернется, и выстрелил ему в голову. И только тут понял, что перед ним не Чаплин, а Томас Инс, они же еще во время танца обменялись шляпами. И женщина была не Мэрион, это была Абигайль Кинсолвинг.
Мэрион Дэвис и Рэндольф Херст на закате…
– Он понимал, что скрыть это не удастся, – говорил стюард с «Онейды». – Слишком много свидетелей. И все же Херст приказал капитану собрать команду. Он обещал каждому щедрое вознаграждение, если мы будем держать язык за зубами. Но тут он просчитался. Утром мы зашли в Сан-Диего, где почти все гости покинули яхту. Мне удалось улизнуть на берег и позвонить вам.
Фрэнк Мэллигхэм спросил:
– Послушайте, а зачем вам это надо? Ну, вообще…
– Мне не нравятся люди, которые ломают чужие судьбы, – сказал стюард. – Я ведь тоже когда-то работал в газете. Пока ее не купил мистер Херст. Он вышвырнул меня на улицу. А потом судьба свела нас на «Онейде», только я его узнал, а он и не мог узнать, ведь он в упор не видит такую мелочь, как я… и как вы, Фрэнк.
– Ну, это мы еще посмотрим насчет мелочи, – сказал Мэллигхэм. – Он у меня еще попляшет, этот магнат.
Замок Херста
Стюард покачал головой. Он не верил.
Дела не будет
Утром того злополучного дня в каюту Херста пришла Мэрион Дэвис. Она была умной женщиной и поняла, почему прозвучал выстрел. И как ни парадоксально, этот выстрел сломал все преграды между ней и Херстом. Потому что только действительно любящий человек способен на такой ПОСТУПОК. И она рассказала ему все: что у нее были другие мужчины и среди них – Чаплин, но это было давно, и это надо забыть – она забудет и пусть забудет он, потому что отныне они всегда будут вместе.
Они говорили, не обращая внимания на стюарда, принесшего шампанское…
Признание Мэрион воодушевило Херста, и он занялся насущными вопросами. Уильям Рэндольф не жалел денег, и команда получила наградные, пусть и не всеми заслуженные, кто-то же проболтался. С мисс Парсонс был заключен пожизненный контракт. Английской писательнице Элеонор Грин была перечислена очень внушительная сумма. Абигайль Кинсолвинг и Маргарет Ливингстон тоже не остались внакладе. Чаплин обещал молчать, и он будет молчать! Жена раненого Инса также не проронит ни слова, и это будет щедро оплачено, тем более ей пришлось не по вкусу известие, что в ее мужа стреляли при попытке изнасилования, а на борту яхты он был со своей любовницей. И наконец, газеты, конкуренты… Чего это стоило Херсту, осталось неизвестным, но в вечерних выпусках не появилось ни слова о происшедшем. Да и о чем говорить, о несчастном случае? Домашний доктор четы Инс диагностировал пищевое отравление – то же самое он написал в свидетельстве о смерти. Правда, после этого он купил себе новый дом, но бывают же совпадения…
Томаса Инса кремировали. Похороны прошли скромно. От газеты Los Andgeles Times на них присутствовал руководитель отдела криминальной хроники Фрэнк Мэллигхэм. Фотографа с собой он не взял, не было надобности.
Ему все толково объяснили. Что мистер Херст отказывается от притязаний на их газету. Что отныне журналисты из его Los Andgeles Examiner и Los Andgeles Herald не будут перебегать дорогу коллегам из Los Andgeles Times. Исходя из чего… В общем, мы воздержимся от публикации материалов, связанных со смертью Инса, не так ли, Фрэнк? Кстати, мы собираемся предложить тебе пост главы отдела криминальной хроники…
Разумеется, он ответил согласием и с благодарностью принял новую должность. В общем-то, в лояльности Фрэнка Мэллигхэма руководство газеты и не сомневалось…
Потревоженная профессиональная гордость не мучила Фрэнка Мэллигхэма ни тогда, ни потом. Конформизм – это нормально, это жизнь. И он действительно не написал больше ни строчки о так и не открытом деле о насильственной смерти Томаса Инса. Однако это не мешало ему в течение десятилетий собирать что-то вроде архива, касающегося обстоятельств трагедии и причастных к ней лиц. Тем более что мало-помалу занавес начал приоткрываться – информация просачивалась тоненькими ручейками, и вполне возможно, благодаря безымянному стюарду с яхты «Онейда».
Чарльз Перси Сноу
Среди прочих материалов в архиве Мэллигхэма было интервью с Торайти Коно, секретарем Чарли Чаплина, присутствовавшего при том, как тяжелораненого Инса переправляли на берег. Хотя сам Чаплин категорически отрицал даже факт своего присутствия на яхте!
Были и материалы, касавшиеся «Онейды». В руках Херста она была еще несколько лет, но в 1932 году уже использовалась в качестве прогулочного судна на озере Шамплейн, штат Вермонт. Несколько кают яхты были переделаны в музей, и его посетители могли своими глазами увидеть обитое бархатом кресло ее бывшего владельца и украшенную слоновой костью ванную его спутницы. Постепенно, однако, яхта дряхлела, и в 1940 году «Онейду» исполосовали автогеном, а металлолом вывезли в Канаду – на завод по изготовлению боеприпасов. Вторая мировая война требовала снарядов…
Мэрион Дэвис сдержала слово: прошли годы – и она оставила кино, но не оставила Уильяма Рэндольфа Херста. Тот продолжал строить свою медиаимперию, и влияние его оставалось практически безграничным. Так продолжалось до тех пор, пока у него не появилась новая цель – возвести на берегу океана в Калифорнии, посреди поместья в 240 тысяч акров, замок «Зачарованный холм». Это была эклектика в абсолюте – смесь древнегреческих, готических, мавританских мотивов. Портики, балюстрады, купола, а еще 115 комнат, крупнейший в мире частный зоопарк, теннисные корты, поле для гольфа, бассейны, кинозал, и везде скульптуры и картины, которые Херст скупал по всему миру. Истинной королевой «Зачарованного холма» была Мэрион Дэвис.
Уильям Рэндольф Херст умер 14 августа 1951 года. Мэрион Дэвис – 22 сентября 1961 года. Ко дню ее смерти обстоятельства смерти Томаса Инса уже перестали быть тайной, и только Чаплин по-прежнему стоял на своем: не был, не участвовал, не виноват.
Фрэнк Мэллигхэм прожил долгую жизнь, но, конечно же, не дожил до появления в 2001 году фильма The Cat's Meow, второе название которого – «Смерть в Голливуде». В этом фильме рассказывается о том убийстве и тех годах, известных как Век джаза. В нем почти все правда, вот только зачем у яхты появилось другое название – «Марала» – совершенно непонятно.
Вопросы к роману Чарльза П. Сноу
Когда преподаватель одного из колледжей Кембриджа – Колледжа Христа – решил попробовать себя в литературе, он выбрал для дебюта жанр детектива. Объяснений тому имелось несколько, и каждое было весомым.
Во-первых, у него уже было шикарное название «Смерть под парусом», мелькнувшее на страницах газет за пять лет до этого и связанное с яхтой «Онейда» миллионера Рэндольфа Херста.
Во-вторых, будущий писатель с уважением относился к игре ума в целом и так называемой «тайне запертой изнутри комнаты» в частности. Применительно к яхте это было именно то, что требовалось: идеальной чистоты «лабораторные» условия. Позже Сноу даже вложит свои мысли по этому поводу в уста главного героя, сыщика-любителя мистера Финбоу: «Семь человек, отрезанных от внешнего мира, и один из них убит, и один из оставшихся – убийца. Интересно...»
Афиша фильма «Смерть под парусом»
В-третьих, ему было просто интересно поработать именно над детективом, а в случае литературной неудачи от критиков можно отбиться тем, что его «Смерть под парусом» не более чем прихоть преподавателя изящной словесности.
Отбиваться Чарльзу Перси Сноу пришлось не от критиков – от яхтсменов. Первые сдержанно похвалили дебютанта за изящество головоломки, вторые же не оставили от романа камня на камне.
Действительно, с точки зрения знатоков жанра Сноу все сделал добротно и убедительно: сначала никто не заинтересован в смерти, потом заинтересованы все, развязка – на последних страницах. При этом текст выполнен на высоком литературном уровне, с должной щепотью иронии и «чисто английского юмора», а умственные построения мистера Финбоу отличаются логикой и здравомыслием.
В отличие от благодушествующих критиков английские яхтсмены были пристрастны в оценке мелочей и категоричны в выводе: так не бывает! И в этом они были правы: только человек, никогда не ходивший на яхте, может допустить, что выстрел из пистолета не будет слышен в кают-компании, потому что работает радио, но будет – в каюте. И это при тонких фанерных переборках? Наконец, планировка яхты, приложенная к тексту романа для вящей убедительности, показывает, что при таких размерениях лодки и таком расположении коек спальные места будут впору разве что лилипутам. И наконец, вы бы уж определились, мистер Сноу: если мертвец зажимает рукой румпель, то при чем тут отпечатки пальцев на штурвале? И все это лишь толика несообразностей, ошибок и нелепостей. А ведь основное правило детектива гласит: писатель не имеет право лукавить и ошибаться в деталях, лишь тогда читатель поверит ему в главном – что убийца Кристофер, а не Эвис, не Тони, не Филипп… Строгая оценка яхтсменов, однако, не сказалась на судьбе романа Чарльза П. Сноу.
Увидевший свет в 1932 году, он в дальнейшем неоднократно переиздавался, а в 1959 году был еще и основательно переработан автором, к тому времени признанным одним из ведущих британских писателей XX века. Так что дебют удался, но, несмотря на это, больше Сноу к детективному жанру не возвращался. При этом в предисловии к публикации перевода романа в советском журнале «Дон» он заметил: «Если бы мне было дано прожить еще одну жизнь, я хотел бы написать еще несколько детективов». И можно быть уверенными, что детективы эти тоже получились бы отменными, ведь одной своей книгой Сноу умудрился до дна исчерпать «яхтенную тему» в пресловутой «тайне запертой комнаты», это ли не явный показатель мастерства.
Роман Сноу неоднократно экранизировали, удостоился он такой участи и в Советском Союзе. В 1976 году по телевидению был показан двухсерийный фильм режиссера Армиды Неретниеце «Смерть под парусом», снятый на Рижской киностудии. Актерский ансамбль был хорош: Марианна Вертинская, Лембит Ульфсак, Гиртс Яковлевс, Мирдза Мартинсоне… Музыку написал Раймонд Паулс. Как результат – безоговорочный успех. У всех зрителей, кроме… яхтсменов. К уже имеющимся они добавили свои претензии: ну не надо было даже красоты ради показывать яхту (польский «Таурус»), идущей по не самой широкой реке под спинакером и с мертвецом у руля. И так-то не верилось, что не будет рыскать, а уж со спинакером – и вовсе.
Следующая неделя в Спортфлоте жаркая! Мы переходим в онлайн режим и подготовили для Вас насыщенную программу из семинаров, курсов обучения и просто встреч в эфире - на поболтать о яхтинге. Выбирайте направление по душе, регистрируйтесь и присоединяйтесь к нам!
В школе капитанов Силы ветра нас часто спрашивают о том, какие бывают яхтенные права, чем отличаются разные системы — RYA, ISSA и IYT и обучение на шкипера. В этом материале мы собрали для вас полезный гид, который, наконец, поможет разобраться с вопросами о шкиперских правах и их применении.
Зачем нужны шкиперские права
В большинстве стран мира, если вы хотите просто управлять своей лодкой, вам не нужны права. Вы просто покупаете лодку и ходите на ней — права у вас никто не спросит, их даже некому спросить. Намного важнее сам опыт и навыки управления яхтой — для безопасности вас и окружающих.
Права нужны вам, если вы собираетесь брать яхту в аренду в разных странах мира и путешествовать самостоятельно. Получается, что шкиперская лицензия — это не разрешение на управление яхтой, как права на автомобиль, а подтверждение, что вы можете ей управлять — это нужно для чартера (или частного арендодателя) и страховой компании.
Как получить права капитана
Чтобы управлять парусной яхтой, конечно, нужно пройти обучение. Это прежде всего нужно вам самим. Сам процесс похож на обучение в автошколе — вы проходите теорию и практику, учите правила расхождения судов в море, навигацию, устройство яхты и двигателя и много всего, а потом проходите недельную (или 10-дневную) практику в море. Решение о том, получите вы права или нет, примет лицензированный инструктор, который проводит практику. Подробнее про все это мы рассказываем на странице школы капитанов.
Яхтенные права в России
В мире до сих пор не существует единых международных прав, которые признавались бы везде. Поэтому нужно ориентироваться на регион, в который вы планируете путешествие. Существуют достаточно лояльные страны: например, в Дании яхту до 15 метров и до 20 тонн, можно взять вообще без прав, примерно как велосипед, и прокатиться.
Но в большинстве стран все зарегулировано намного более жестко. Например, в России для путешествия по внутренним водам требуются специальные права ГИМС (Государственной инспекции по маломерным судам) — организации, входящей в состав МЧС России. В таких правах ставится отметка о судне (до 20 м) и район разрешенного плавания (до 20 миль от берега). Они признаются еще в некоторых регионах мира и выдаются на двух языках: русском и английском. Для получения разрешения на плавание вне пределов России нужно сдать дополнительный экзамен на МП (правила международного плавания). Обучение стоит 12 000 рублей за теоретический курс.
Еще в России можно получить права ВФПС (Всероссийской федерации парусного спорта) — это нужно в первую очередь для спортсменов и тех, кто хочет принимать участие в парусных гонках и соревнованиях на уровне страны. Обучение стоит примерно от 30 000 до 40 000 рублей.
Международные яхтенные права: три главные системы
Несмотря на то, что страны до сих пор не договорились насчёт единого лицензирования шкиперов, ООН предприняли попытку унифицировать процесс получения яхтенных прав и создали сертификат ICC (International Certificate of Competence), который действует в странах Европы и большинстве стран мира. В этом списке: Австрия, Беларусь, Болгария, Германия, Ирландия, Литва, Люксембург, Нидерланды, Румыния, Словакия, Соедененное королевство Великобритании и Северной Ирландии, Финляндия, Хорватия, Чехия, Швейцария — список можно посмотреть в Википедии, он полностью соответствует официальным документам ООН. Россия не входит в список.
Существуют три международные системы, права которых принимают чартерные компании во всем мире, и все они подчиняются общей конвенции ООН и сертификату ICC. Поэтому можно смело сказать: нет никаких различий между правами RYA, ISSA и IYT. Права всех трех систем принимают в одних и тех же странах. Расскажем чуть подробнее о каждой из них.
RYA (Royal Yachting Assosiation) — Британская королевская яхтенная ассоциация, считается самой старой (дата основания — 1875 год). Обучение ведется на английском языке, поэтому, если вы решите получить сертификат этого типа, вам потребуется не просто хорошо разговаривать на английском, но и выучить всю профессиональную терминологию (но мы советуем начинать все же с русской терминологии). Диплом этой школы признается во всех странах, которые признают сертификат ICC — это Европа, США, многие страны Азии. Приблизительная стоимость обучения в России — в среднем 600-700 евро без практики. Практика проводится в течение 6−7 дней где-то в Европе, цены зависят от региона. Права бессрочные, продлевать не нужно.
IYT (International Yacht Training) появилась в 1988 году в Канаде и существует практически по всему миру. Обучение в ней ведут на местном языке. Выучить морскую английскую терминологию придется все равно, но сделать это в русскоязычной обстановке куда легче. Стоимость обучения по этой системе в среднем варьируется от 500 до 1350 долларов в зависимости от получаемой квалификации и срока обучения. Примерно столько же будет стоить практика. С 2013 года в IYT заменили бессрочные права на пятилетние, то есть каждые пять лет нужно отправлять заявку на обновление прав и оплатить взнос (для Bareboat Skipper, самой простой категории, обновление прав стоит 125 долларов).
ISSA (International Sailing School Association) основана в 1969 году и является вместе с RYA старейшей системой яхтенного обучения в Европе. Права ISSA бессрочные, как и RYA, продлевать их не нужно. При этом ассоциация ISSA позволяет обучать студентов на любом языке. Она ничем не отличается от предыдущих двух. Тем не менее, часто исключительно в российском интернете можно встретить негативные отзывы, созданные конкурентными школами, которые предлагают другие системы обучения, раньше появившиеся в России. На деле никакой разницы между тремя ассоциациями по факту нет, поскольку все подчиняются конвенции и сертификату ICC с одним и тем же списком стран, где принимаются права.
Обучение по системе ISSA в России ведется на русском языке и состоит из теории и практики. Сертификат ISSA можно получить в школе капитанов Силы ветра. Теория бывает двух форматов: стандартная (12 занятий раз в неделю) и интенсивная (две пары выходных). Стандартный курс стоит 24 900 рублей, интенсив — 29 900 рублей. Практика обойдётся в 850 евро. В результате вы получите сертификат ISSA Ishore Skipper, а также сразу и VHF Operator — сертификат, подтверждающий, что вы умеете пользоваться радиооборудованием. Этот сертификат требует все больше чартерных компаний по всему миру.
Поскольку различий между самими ассоциациями нет, все зависит от компетенций, опыта конкретной школы и ее преподавателей. Именно на эти параметры мы рекомендуем обращать внимание при выборе школы для обучения яхтингу.
Разные категории прав: какую выбрать
В середине ХХ века в Великобритании участились инциденты на воде: мелкие парусные судна часто разбивались из-за плохого управления. Тогда RYA разработала систему профессионального обучения для яхтсменов, отличную от той, по которой раньше учили моряков флота. С тех пор такими классификациями пользуются все яхтенные школы, просто называют сами категории по-разному.
Главное, что тут нужно знать: категории придумали яхтенные системы, чтобы продавать больше прав, ведь компании выгоднее возвращать к себе клиента и выдавать новые права, чем взять и выдать одни права на всю жизнь. Но по факту ничего не мешает вам ходить на яхте, обладая правами первой категории, и не расти до яхтмастера. Главное — ваш опыт и мили, а не корочка.
Если коротко. Чтобы ходить под парусом, достаточно самой первой категории прав шкипера — Inshore Skipper. Вы сможете ходить по всей Европе и брать яхту в чартер в большинстве стран мира. Но если вам все же очень хочется развиваться дальше и получить другую категорию, советуем сразу задуматься про категорию яхтмастера — там и обучение интересное, и сами права выводят совсем на другой уровень отношения чартерных к вам. Но в любом случае, все это только после опыта парусных походов и уверенности в том, что база знаний у вас крепкая.
Итак, есть несколько категорий сертификатов в яхтенном мире:
Компетентный матрос (Competent Crew / Yacht Crew). Предполагается, что матрос с этим сертификатом имеет опыт плавания на яхте, может выполнять палубные работы, умеет вязать основные узлы, может работать с парусом, тем самым участвуя в управлении яхтой.
Для чего нужен: по факту для собственного удовлетворения. Может пригодиться для команды с неопытным капитаном, которому предстоит первый чартер. Но на самом деле проще сразу выучиться на первую категорию прав и стать шкипером.
Inshore Skipper (ISSA) / Day Skipper (RYA) / Bareboat Skipper (IYT) — начальная категория шкипера. Предполагается, что обладатель такой классификации имеет право управления яхтой и может управлять ей не дальше 20 миль от берега в дневное время и хорошую погоду. Эти права соответствуют ГИМС, но являются международными. Пожалуй, самое главное: этого вида прав достаточно, чтобы ходить в свое удовольствие под парусом практически в любой точке мира.
Что значит отметка про 20 миль от берега на практике? Это значит, что если вы взяли яхту в чартер по этой категории прав, отошли дальше 20 миль от берега, и у вас на яхте что-то сломалось (ну вдруг), страховая компания может не признать это страховым случаем. Если вы переживаете за этот момент, но хотите ходить под парусом дальше от берега, советуем сразу получить категорию яхтмастера.
Coastal Skipper / Offshore Skipper — средняя категория яхтенного шкипера. То же самое, что и первая категория, но возможно управление яхтой не дальше 60 миль от берега в хорошую погоду. На наш взгляд, эта категория создана только для того, чтобы вы зря потратили деньги. Обучение довольно формальное и ничего принципиально нового вы не узнаете, а опыт и навыки вы можете получить и сами в парусном походе — с правами стартовой категории.
Yachtmaster / Master of Yacht — высшие категории яхтенного шкипера. Передвижение на расстоянии 150 миль от берега или совсем без ограничений. Эти права являются самыми авторитетными и владельцам таких прав оказывается больше почестей и привилегий при аренде яхт — например, с вами даже вести себя будут по-другому при сдаче и приемке яхты. Эта категория прав позволяет взять яхту в сложное плавание: например, в переход через Атлантику. А еще яхтмастер официально может наниматься коммерческим шкипером по всему миру. Разница есть и в обучении: чтобы сдать на эту категорию, потребуется пройти совсем новые темы — сложные приливные зоны, спасение людей на воде в шторм — под руководством опытного яхтмастера, который приедет из-за границы. То есть учить вас будет кто-то один, а принимать экзамен — кто-то другой.
Что в итоге. Самое главное для капитана — не права, а опыт. Несколько лет регулярных парусных путешествий дадут вам больше опыта и знаний, чем права яхтмастера с нулевым стажем. А чартерная при сдаче яхты вам в аренду будет смотреть скорее на ваш опыт и логбук, чем на корочку.
Логбук — настоящее подтверждение вашего опыта, и поэтому лучше фиксировать его с самого начала. На основе этого документа будут строиться ваши отношения с чартерной компанией.
Будем честны: вряд ли вы окажетесь под парусом на Галапагосах или в Сомали в первые несколько лет самостоятельных путешествий, сначала вы все равно будете набираться опыта в более простых регионах. И решитесь на океанский переход или что-то подобное, когда у вас уже накопится соответствующий опыт — это и есть самое главное для капитана.
Говорят, с одними правами яхту дают, а с другими — не дают. Это правда?
Иногда бывает, что в какой-нибудь стране происходит за сезон очень много аварий и случаев с капитанами одной из международных систем. Например, так было в Греции с IYT. Власти вводят свои меры безопасности и временно ограничивают выдачу лодок в чартер по правам IYT первой категории. То же самое не так давно было в Испании с системой RYA. С ISSA такого еще не было, вообще, это может случиться в любой стране и с любыми правами, просто капитанов с правами RYA и IYT больше, и с ними происходит больше аварий.
Что делать в такой ситуации, если, как сейчас, вы собираетесь в Грецию осенью на Большую регату, а у вас права Bareboat Skipper IYT? Пожалуй, это единственный случай, когда реально нужен сертификат ICC. Получить его можно по вашим же правам, заплатив за оформление сертификата. Просто так приобретать сертификат ICC не нужно, поскольку ваши права итак соответствуют абсолютно тем же нормам.
Кто-то говорил, что Жюль Верн сам пережил все приключения, которые описал в своих романах. Кто-то возражал: он никогда не поднимал паруса, так что все — выдумка. Истина, как водится, посередине.
«Море и корабли – моя страсть и лучшее лекарство от всех бед и болезней»
Долгое прощание
Нет, не о таком корабле он мечтал!
Жюль Верн нахмурился. Капитан Олив недоуменно взглянул на хозяина «Сен-Мишеля». Капитан знал: если месье Верн сводит к переносице густые брови — это значит, что-то его беспокоит, что-то гнетет. Капитан едва удержался, чтобы не пожать плечами. Море спокойное, ветер ровный, паруса настроены. Что еще нужно? Впечатлений? Впереди их масса. И все приятные. Месье Верна встречают в портах как дорого гостя, в его честь устраиваются приемы, гремят фейерверки, а восхищенная толпа норовит на руках пронести автора «Необыкновенных путешествий» от порта до… да куда угодно, сил и любви хватит! Капитан Олив все-таки повел плечами.
Жюль Верн заметил это движение, но ни словом, ни жестом не успокоил Олива. Лгать он не хотел и не умел. Придумывать – в этом он действительно добился немалых успехов, и его романы тому подтверждение, но не лгать! Говорить же капитану Оливу правду было преждевременно. Капитан Олив любит «Сен-Мишель» и ему будет трудно принять известие, что хозяин судна решил с ним расстаться.
Интересно, какое объяснение найдет Олив такому решению владельца яхты? Спрашивать напрямую не будет, это не по-бретонски. Должно быть, сочтет, что дальнейшее содержание яхты месье Верну не по карману. И отчасти будет прав: расходы велики – на команду, на уголь, на новые паруса… Но не это главное!
А какое объяснение предложат журналисты? Ну, эти пройдохи наверняка приплетут Мишеля. И отчасти тоже будут правы: сын мало ведет беспутную жизнь, он регулярно пускается в безумные авантюры, прикрываясь при этом честным именем отца. Когда-то он написал для сына роман «Пятнадцатилетний капитан», надеясь, что Мишель возьмет пример с юного Дика Сэнда. А что получилось? Мишелю не исполнилось и 16-ти, когда он был помещен в исправительный дом. Потом он отправил сына в плавание на 18 месяцев, но и это не исправило Мишеля. Тогда сыну было отказано от дома, а тот в отместку женился на актрисе Дюгазон из Муниципального театра. Потом Мишель развелся, женился вторично и вроде бы остепенился, занялся изобретательством, однако страсть к авантюрам в себе не изжил. Вот и сейчас он ввязался в какое-то темное дело, и ему грозит долговая тюрьма. Надо выручать, нужны деньги… «Поэтому был продан «Сен-Мишель III», — скажут журналисты. И ошибутся: не это главное…
- Месье, может быть, разведем пары?- сказал Олив. — Под парусами мы не успеем прийти в Катанию до вечера.
- Поступайте, как сочтете нужным, капитан, — сухо сказал Верн.
Он и сам понимал, что с таким ходом ночь опустится на море раньше, чем «Сен-Мишель-III» достигнет порта. Потому что его яхта, увы, не слишком хороший ходок. Она слишком тяжела, на острых курсах норовит увалиться в сторону от курса, а на полных выматывает душу продольной качкой. Ей явно не хватает парусности, а паровой машине – при ее немалых размерах – мощности. Это судно вчерашнего дня, вот в чем дело.
Жюль Верн сжал пальцы в кулаки. Да, можно нарастить высоту мачт, а значит и парусность, но это сделает «Сен-Мишель» еще более валким. Придется увеличить вес балласта, корпус осядет и… и никакого прироста скорости не будет. Замкнутый круг. Вот если бы паруса можно было изготовить не из парусины, а из какого-нибудь легкого, прочного, упругого материала. Возможно, это должна быть вообще не ткань. Что? Вероятно, ответ на этот вопрос должны дать не ткачи, а химики.
Писатель следил, как матросы убирают паруса.
Что и говорить, со стороны «Сен-Мишель III» смотрится импозантно, но ее гафельное вооружение далеко не идеально. А что, если вместо парусов установить гигантские птичьи крылья? Они совершенны — благодаря прославленному Дарвином естественному отбору.
Жюль Верн представил, как будет выглядеть яхта с вертикальными парусами-крыльями. За образец можно взять крыло альбатроса. Или чайки. Правда, повысится центр парусности… Тогда придется изменить форму киля. Его роль может выполнить тяжелая железная пластина, которая при необходимости может выдвигаться из корпуса.
Логика и опыт моряка ставили задачи, воображение подсказывало пути их решения. Жюль Верн в возбуждении принялся мерить шагами капитанский мостик. И вдруг остановился. Похоже, он опять «пишет» роман, тогда как ему надо ответить на один вопрос – и более не возвращаться к нему. Что ж, все за то, чтобы расстаться с «Сен-Мишелем»: и непомерные расходы, и долги сына, и нездоровье жены, которая не может более сопровождать его в плаваниях, уговаривая мужа подумать о здоровье и тоже отказаться от них. И последнее – самое главное: «Сен-Мишель» ему больше не нравится, пребывание на борту яхты уже не приносит ее хозяину прежнего удовольствия.
Она в прошлом, эта радость.
«Сен-Мишель-I» - рисунок Жюля Верна
Королевская роскошь
Лето 1877 года Жюль Верн по обыкновению проводил далеко от Парижа. Писатель готовился к новому плаванию на яхте «Сен-Мишель II». До отплытия оставались считанные дни, когда все полетело кувырком. Виной тому был капитан Олив.
- Месье, — сказал Олив. – Я только что из Нанта. Волей обстоятельств, я оказался на тамошней верфи, где увидел подлинное чудо.
Далее последовал восторженный рассказ о паровой яхте «Сен-Жозеф», которую выставил на продажу маркиз де Прео.
- Наверное, вам хочется еще раз взглянуть на это судно, а, капитан? — Жюль Верн улыбнулсяю — Я составлю вам компанию.
В Нант они отправились втроем: капитан Олив, Жюль Верн и его брат Поль, опытный моряк, ходивший как на парусных, так и на паровых судах.
Увиденное превзошло все ожидания. Поистине, то был корабль, достойный императора.
Причем в буквальном смысле слова. Яхта было построена по заказу бельгийского короля Леопольда I и лишь после его смерти перешла в другие руки. Сменив несколько владельцев, она оказалась в собственности маркиза де Прео, который, как вскоре выяснилось, переоценил свои финансовые возможности. Однако сей дворянин не просто хотел продать судно, он готов был продать его лишь человеку равному — если не титулом, то благородством души.
- К вам месье Жюль Верн!
Маркиз, отстранив дворецкого, лично вышел навстречу именитому гостю.
- Польщен знакомством, месье Верн. Должен сказать, я являюсь поклонником вашего таланта.
- Благодарю. — Жюль Верн склонил голову и после нескольких обязательных в разговоре приличных людей фраз, обозначил цель своего визита: — Я посетил вас, маркиз, имея цель купить «Сен-Жозеф».
Переговоры заняли всего двадцать минут. Оформление надлежащих документов — несколько дней. И вот уже Жюль Верн пишет другу и издателю его романов Жюлю Этцелю: «Наконец я закончил крупное дело – покупку новой яхты… Я должен отдать за нее 55000 франков. Маркиз согласился принять половину наличными, а остальную сумму в течение года. Вы скажете: какое сумасбродство! Но, Этцель, зато какое это судно и какие перспективы для дальних путешествий. Средиземное море, Балтика, Константинополь, Петербург… Для меня это будет источником новых идей».
Закончив письмо, Жюль Верн вышел из каюты на палубу. Настроение было прекрасное. У него были все основания для гордости: вот, посмотрите, это его яхта, его «Сен-Мишель III».
«Сен-Мишель-II»
Номер третий
Он был очень красив, «Сен-Мишель III». Знаменитые французские судостроители Жолле и Бабэн, казалось, превзошли себя в стремлении к гармонии линий и изяществу форм.
Длина его составляла 28 метров, с бушпритом – 32. Ширина – 4.6 метра. Осадка – 3 метра. Корпус был изготовлен из железа и снабжен пятью водонепроницаемыми переборками, разделявшими его на форпик, носовые жилые помещения, кочегарку, машинное отделение, кормовые каюты и ахтерпик. Паровая двухцилиндровая машина «Компаунд» мощностью в 25 сил позволяла развивать скорость в 9–11 узлов.
Кормовая часть была отведена под салон, облицованный красным деревом, и спальню, отделанную светлым дубом. Носовая часть разделялась на каюту капитана, кают-компанию и камбуз. Все помещения имели спальные места – либо диваны, либо откидывающиеся койки. Всего спальных мест было на 12–14 человек.
Выбирая парусное вооружение, Жолле и Бабэн остановились на двухмачтовой шхуне. Грот-мачта со стеньгой была высотой 15 метров, и ее гик выходил за корму. Фок-мачта была немного короче, а пятиметровый гик приходилось подбирать на топенанте, чтобы не задеть за дымовую трубу. Впереди яхта несла стаксель и кливер. Общая площадь парусности составляла свыше 300 кв. м. Под парусами яхта развивала скорость 7–8 узлов.
И мачты, и труба были сильно наклонены назад, чтобы придать, наряду с клиперским носом, стремительность облику судна. Корпус был покрыт черным лаком с золотой отделкой по корме и носу, а выкрашенная белой краской труба была не слишком заметна при поставленным парусах.
Капитаном «Сен-Мишеля III» стал все тот же Олив. У него под началом были боцман, механик, два кочегара, парусный мастер, два матроса, юнга и кок. Но главным на корабле был Жюль Верн. От него зависело, куда направится «Сен-Мишель III».
- Ты помнишь, Поль, — как-то сказал Жюль брату, – я говорил, что на «Сен-Мишеле II» мы можем плыть хоть в Африку, хоть в Америку. А ведь на «Сен-Мишеле III» мы можем совершить и путешествие вокруг света. Как ты на это смотришь?
- Я согласен. Но сначала давай испытаем его у берегов Европы.
Первые дальние
Всю зиму Жюль Верн напряженно работал, а весной 1878 года отправился в Нант, где поднялся на борт «Сен-Мишеля III». Испытательный переход в Брест прошел без особых сложностей, и уже летом яхта отправилась в дальнее плавание. Компанию Жюлю Верну в этом путешествии составили брат Поль, его сын Морис, Жюль Этцель-младший, а также Рауль Дюваль, добрый знакомый семьи Вернов.
Яхта продвигалась вдоль западного побережья Европы и североафриканского берега, делая остановки в больших портах. И вот позади Виго, Лиссабон, Танжер, Малага, Тетуан… Все напоминало сладкий сон – из тех, когда не хочется просыпаться.
В следующем году Жюль Верн и «Сен-Мишель III» побывали у восточных берегов Англии и Шотландии. Яхта вела себя превосходно. Впрочем, особых испытаний на ее долю не выпало. Но так не могло продолжаться бесконечно, какая-нибудь неприятность – на то и море! — обязательно должна была произойти. И она произошла осенью 1879 года. Темной ночью, когда «Сен-Мишель III» стоял на рейде Сен-Назара, во время бури на него навалилось трехмачтовое судно. На яхте был разбит форштевень, сломан бушприт.
«Что за ночь! – записал в судовом джурнале Жюль Верн. – Если бы купец ударил нас в борт, мы бы точно пошли бы ко дну».
Прошел год, и «Сен-Мишель III» вновь поднял паруса. На этот раз впереди была Балтика и конечная цель плавания – Санкт-Петербург.
«Сен-Мишель-II» - пелика яхты Жюля Верна (2003 г.)
Плавание, однако, не задалось с самого начала. В июне похолодало, море терзали такие штормы, что корабли не в пример крупнее «Сен-Мишеля III» подолгу простаивали в гаванях.
Пришлось отказаться от намеченного маршрута: слишком рискованно было идти через Северное море, вокруг Ютландского полуострова, через проливы Скагеррак и Каттегат. Под штормовыми парусами «Сен-Мишель III» сначала зашел в Роттердам, а затем по внутренним каналам, соединяющим Маас и Шельду, двинулся к Зирикзе. После этого из порта Теннинг, что в устье реки Эйдер, яхта направилась к шлюзу в городе Рендсбурге. Тут оказалось, что шлюз не рассчитан на суда длиной более 100 футов, тогда как «Сен-Мишель III» с бушпритом был длиной более 105 футов.
- Возвращаемся, месье? – спросил капитан Олив.
- Ни в коем случае! – воскликнул Верн. – Мы отпилим бушприт и сорвем гербовый щит у форштевня. Никто не скажет, что бретонцев могут остановить препятствия.
Но нашлось другое решение. Яхту просто поставили в шлюзе наискосок…
Со следующими шестью шлюзами проблем не возникло, и «Сен-Мишель III» вышел в Кильскую бухту. Затем яхта направилась в Копенгаген, откуда после 8-дневной стоянки через канал Эйдер вернулась в Северное море и направилась к родному Нанту.
Об этом не слишком удачном рейсе оставил свои заметки Поль Верн. В своей книге «От Роттердама до Копенгагена на борту яхты «Сен-Мишель» он описывает все перипетии плавания, противопоставляя им безмятежность того, первого, средиземноморского.
«Может быть, мой брат когда-нибудь напишет мемуары «Сен-Мишеля», — писал Поль Верн. – Уверен, своей занимательностью они не уступят его романам».
Но такая книга не была написана…
Начало начал
Если бы такая книга была написана, мы знали бы гораздо больше о писателе и моряке по имени Жюль Верн. Потому что это была бы его биография…
Человек на редкость дотошный, он, сказав «А», не смог бы не сказать «Б». Рассказывая о «Сен-Мишеле III», Верн обязательно поведал бы о его предшественниках, а потом и о шхуне под названием «Коралли» и девочке по имени Каролина Тронсон.
Это случилось, когда Жюлю только-только исполнилось одиннадцать лет. О, как он страдал! Его кузина Каролина не обращала на него внимания. Но он ей докажет! Он всем докажет!
Ранним утром Жюль выбрался из окна отчего дома и побежал в порт. Там он зашел в харчевню «Человек, приносящий три несчастья», где собирались моряки. Поборов смущение, Жюль предлагал себя в юнги, но все напрасно. И тут к нему подошел паренек, который сказал, что служит юнгой на шхуне «Коралли» и готов за совершенно смешные деньги уступить свое место. В суматохе отплытия никто не заметит подмены…
- Только решай сейчас. Через час «Коралли» уходит в море.
- А куда она пойдет? – с замиранием сердца спросил Жюль.
- В Вест-Индию.
Жюль протянул несколько монет – все, что у него было, и вскоре уже был на борту шхуны. Никто не обращал на него внимания. Он прокрался к бушприту и притаился там. Ему уже виделись далекие острова, жаркие страны… Из этих стран он привезет Каролине коралловое ожерелье, и тогда она поймет, кого отвергла!
Тем временем отец Жюля обнаружил исчезновение сына. В порту лодочник сказал ему, что видел, как мальчуган садился в шлюпку, чтобы плыть на «Коралли».
- Я еще удивился, как ему только родители позволили…
Пьер Верн кинулся в администрацию порта, и вскоре на паровом катере пустился в погоню за «Коралли». Шхуну удалось догнать у Пембефа. Верн-младший был с позором переведен на борт катера, а позже, дома, выпорот и посажен на хлеб и воду.
Урок пошел впрок: больше попыток побега Жюль не предпринимал. Но «Коралли»! Что за красавица! Ее он запомнил на всю жизнь.
«Сен-Мишель-II»: спуск на воду пелики яхты Жюля Верна (2003 г.)
Точка невозвращения
В апреле 1847 года Жюль Верн отправился в Париж. Там он поселился в крошечной квартирке на улице Ансьен Комеди, чтобы, постигая науки, стать через два года лиценциатом права. Это ему удалось, несмотря, на чрезмерное, по мнению отца, увлечение театром. И литературой. Верн и сам пробует писать, и в конце концов признается отцу: «Впоследствии я могу стать хорошим литератором, но никогда не сделаюсь ничем, кроме плохого адвоката».
Жюль пишет рассказы, пьесы, работает репетитором, занимает деньги у отца, который, поначалу осерчав, все же не отказывает сыну в поддержке. Тем более что он собирается жениться.
10 января 1857 года в Париже, в церкви Сент-Эжен обвенчались неудачливый писатель Жюль Верн и 27-летняя вдова, мать двух дочерей Онорина Морель.
Чтобы обеспечить семью, Жюль выкупает место на бирже, но каждый день встает рано утром и пишет, пишет… А при малейшей возможности отправляется в путешествие.
В 1859 году Верну подвернулся шанс бесплатно съездить в Англию и Шотландию с заходом на Гебридские острова. В Лондоне он побывал на верфи, где строился «Грейт-Истерн», самое большое судно в мире. Верн дал себе слово, что когда-нибудь обязательно станет его пассажиром.
В 1861 году Верн побывал в Скандинавии, отправившись туда на маленьком пароходе-угольщике. Он был в Дании, когда у него родился сын Мишель.
Годом позже Жюль Верн был представлен признанному мэтру авантюрной литературы Александру Дюма-отцу. Он почти неделю жил в замке «Монте-Кристо», и там его посетила блестящая идея: «То, что Дюма сделал для истории, я сделаю для географии!» Он напишет роман об отважных путешественниках, о схватке с неведомым, о дальних странах, о море… О, море! Море, музыка и свобода – вот все, что он любит!
Дюма присматривался к Верну с расчетом, не станет ли тот его помощником, ведь сам мэтр уже давно только составлял план романа, писали же подмастерья. Однако Жюль Верн никак не подходил на роль безропотного «раба», и Дюма отбросил эту идею. Но не перестал опекать молодое дарование. В частности, познакомил со знаменитым издателем Жюлем Этцелем.
Больной, только что вернувшийся из эмиграции Этцель, принял Верна… лежа в постели.
- Нездоровье не позволяет мне встретить вас как должно, — слабым голосом сказал издатель.
- Ничего страшного, господин Этцель. Я счастлив, что наша встреча смогла состояться. Я принес вам роман о науке.
- О науке?
- О науке и приключениях. — Верн протянул папку с рукописью: – Вот он.
Издателю хватило двадцати страниц, чтобы понять: это то, что нужно для задуманной им «Библиотеки просвещения и отдыха». Никакого менторства, захватывает так, что не оторваться. И никакой любви! Похоже, месье Верн полагает, что любовь отберет у его героев толику энергии, решимости, воли, а присутствие рядом пленительной женщины помешает осуществлению грандиозных замыслов.
Жюль Этцель решил рискнуть и сказал посетителю:
- Я издам вашу книгу. Но с условием: в течение 20 лет вы обязуетесь предоставлять мне по два романа в год, и за каждый я буду платить вам по 1800 франков. Вы согласны?
- Да, месье, — пробормотал ошарашенный Верн.
В тот же день он навсегда покинул биржевую контору.
«Сен-Мишель-II» - теоретический чертеж
Первый «научный» роман Жюля Верна «Пять недель на воздушном шаре» вышел в начале 1863 года. И произошло то, что иногда случается: в одночасье писатель стал знаменит! Второй роман приумножил его славу, третий – тем более. Верны смогли переехать в престижный район, а через пару лет позволили себе и вовсе уезжать на все лето из пыльного и невыносимого жаркого Парижа. Куда уезжать? Ну конечно, к морю!
Весной 1865 года семья Вернов сняла двухэтажный домик в рыбацкой деревушке Ле-Кротуа на реке Сомме в пяти километрах от моря. Здесь все нравилось Верну: тишина, порт – наполовину морской, наполовину речной, улочки с домами из красного кирпича. А еще здесь хорошо пишется – в собственном кабинете на первом этаже. И пусть из его окон не видно море, но легкий бриз приносит его запах и будит, будит воображение.
Номер первый
В 1866 году Жюль Верн отправляется в Ле-Кротуа на все лето. Он так напряженно работает, что знакомится с прежде неведомым чувством – усталостью. Это замечает его литературный секретарь Барнаво, который в один из дней говорит писателю:
- Вам нужно отдохнуть, месье. И я знаю, как сделать это с пользой для ума и общим удовольствием, то есть именно так, как вы любите. Позвольте сообщить, что некто Поль Ренэ продает восьмитонный рыбацкий баркас. Состояние баркаса более чем удовлетворительное. Если настелить палубу, оборудовать каюту с тем, чтобы вы могли писать там свои замечательные книги, нанять пару матросов… Короче, вы будете капитаном, я возьму на себя обязанности кока, и – вперед, к чужим незнакомым берегам!
Жюль Верн встает из-за письменного стола:
- Едем. Будем смотреть.
Все оказалось в точности так, как рассказал Барнаво. И вновь писатель не стал медлить: господин Ренэ получил всю сумму сразу – франк к франку.
- Найдите плотника, Барнаво, — распорядился Жюль Верн. – И парусного мастера. Я набросаю карандашом, какое парусное вооружение мне хотелось бы иметь. И позаботьтесь о команде.
Уже на следующий день плотник приступил к работе, парусный мастер, ознакомившись с рисунком капитана Верна, уважительно кивнул, а Барнаво повел в харчевню двух ветеранов французского военного флота Александра Дюлонга по прозвищу Сандр и Альфреда Берло.
- Соглашайтесь. Деньги вам положат приличные, а работа непыльная. Ну, как?
Дюлонг, он же Сандр, бывший в этой паре за главного, кивнул:
- Давай по стаканчику… Согласные мы.
Работы на баркасе были завершены даже раньше, чем предполагалось. Яхта, в которой теперь с трудом угадывался рыбацкий баркас, была готова к спуску на воду.
Жюль Верн пишет Этцелю: «Я влюблен в это соединение гвоздей и досок, как 20-летний юноша в свою подругу. И я буду ему еще более верен!»
«Сен-Мишель-III»
Оставалось освятить и поименовать «соединение гвоздей и досок». Это было сделано местным священником в присутствии Жюля Верна с семейством, Барнаво и команды в лице Дюлонга и Берло, облаченных в новенькую форменную одежду — синие широкие штаны с золотыми адмиральскими лампасами и зеленые куртки.
- Нарекаю тебя «Сен-Мишель», — сказал Жюль Верн. – Пусть имя небесного покровителя бретонских рыбаков хранит тебя в шторм, пусть сопутствует тебе удача.
Александр Дюлонг поджег фитиль крошечной, «размером с пуделя», как говорил о ней писатель, пушки, и она звучно бабахнула под радостный вопль Мишеля Верна, испуганный вскрик его матери Онорины Верн и добродушный смех отца.
Тем же вечером на первой странице судового журнала «Сен-Мишеля» появилась запись: «Хозяин судна и капитан - Жюль Верн».
Мечты иногда сбываются.
Каботаж
В том году Жюль Верн предпринял несколько пробных выходов в море. Он добрался до Бордо, где провел две недели. На обратном пути «Сен-Мишель» попал в бурю, которая продержала яхту в открытом море трое с половиной суток.
«Благодаря некоторой переделке, — сообщал Жюль отцу, – «Сен-Мишель» стал одним из лучших ходоков в Соммской бухте, и когда дует попутный ветер, он выпрямляется, как цветок под солнцем… Мы оказались на высоте во время шторма, и судно отлично держалось под натиском шторма».
Однако даже такие каботажные плавания – исключения. Жюль Верн предпочитает держаться на расстоянии «полувздоха от берега». Иного он не может себе позволить, потому что Этцель торопит с новыми книгами. К тому же, писателю предстоит большое приключение, и у него должен быть запас романов…
«Сен-Мишель-III»
В 1867 году Жюль Верн и его брат Поль отправились в Америку на борту… ну, конечно же, «Грейт-Истерна». В Штатах братья побывали в Нью-Йорке, добрались Ниагарского водопада.
По возвращении во Францию Жюль Верн посещает Всемирную выставку на Марсовом поле, где представлены «Фея Электричества», проект будущего Суэцкого канала, технологии первых подводных лодок и скафандров. Затем он отправляется Ле-Кротуа. На борту «Сен-Мишеля» все ласкает его взгляд. В каюте у него стол, кресло, кровать, книжные полки. Здесь же морские карты и лоции, книги по навигации и мореходной астрономии, таблицы приливов и отливов. Каждый предмет, вплоть до чернильницы-«невыливайки», на случай качки удерживаются специальными креплениями.
Однако впереди осенние штормы, и Жюль Верн уезжает в Париж, чтобы следующей весной снова вернуться в Ле-Кротуа и приступить к созданию романа с рабочим пока названием «Подводное путешествие». В июне он сообщает Этцелю: «Мой милый друг, какая это будет книга, если мне все удастся! Сколько прекрасных вещей нашел я в море, плавая на «Сен-Мишеле».
Издатель, однако, не разделяет восторгов писателя, предостерегая его и напоминая, сколь опасны морские путешествия на маленьких судах. И получает ответ: «Не ополчайтесь против моего «Сен-Мишеля», он оказывает мне серьезные услуги. Вы всегда преувеличиваете опасности, которые приносит море. Даже моя жена, сопровождавшая меня в последнем путешествии, ни одного мгновения не испытывала страха… Поймите, мне это нужно, чтобы привести в порядок мозги».
Впрочем, Жюль зря ссылался на супругу. Онорина Верн жаловалась в письме Этцелю: «Когда ему докучает семейная жизнь, он садится на свой корабль и уезжает, и большей частью я даже не знаю, куда. Вы стараетесь сделать из него хорошего писателя. Мне, что же, оставить надежду сделать из него приличного мужа?»
Все хотят, как лучше, и каждый остается при своем мнении. Следующий год ничего не меняет в расстановке сил: Верн живет в Ле-Кротуа, вновь и вновь отправляясь в плавание на «Сен-Мишеле»; Этцель живет в Париже и издает книги своего друга; мадам Верн не смеет перечить первому и жалуется второму. И кажется, что так будет всегда.
Номер второй
В июне 1870 года Жюль Верн приказал Дюлонгу и Берло поднимать паруса и вести «Сен-Мишель» вдоль берегов Пикардии и Нормандии к устью Сены. Оттуда, ведомая буксиром, яхта поднялась вверх по течению до Парижа и ошвартовалась под мостом Пон-дез-Ар (мост Искусств). Вот так, эффектно и лично, Жюль Верн хотел доставить Этцелю второй том «Двадцати тысяч лье под водой».
А потом началась война с Пруссией. Известие о ее начале застало писателя в пригороде Нанта Шантенее, где он гостил у родителей. Затем последовало извещение, что он зачислен в береговую оборону в качестве капитана сторожевого судна. Ему надлежит прибыть в Ле-Кротуа и приступить к патрулированию побережья.
«Сен-Мишель-III»
День и ночь «Сен-Мишель» крейсировал у входа в бухту Соммы, однако немецкий рейдеры так и не появились, и вообще все выглядело настолько мирно, что даже не верилось, что где разворачиваются военные действия.
Война закончилась поражением Франции. Страна погрузилась в траур. Но Жюль Верн был не способен грустить долго. Его натура прирожденного оптимиста жаждала деятельности.
- Поль, тебе известно, как я отношусь к «Сен-Мишелю», — сказал он брату в одну из их редких теперь встреч. – Но надо признать, по-настоящему дальнее плавание ему не по плечу. Я хочу построить судно больших размеров, на котором смогу отправиться Зоть в Африку, хоть в Америку. Что скажешь?
- Мне нравится эта идея, — задумчиво проговорил Поль. – Прошу зачислить меня в команду «Сен-Мишеля II».
Новая яхта строилась в Гавре силами проверенных людей: Сандра, Альфреда Берло и плотника из Ле-Кротуа, который некогда превратил баркас рыбака Поля Ренэ в яхту писателя Жюля Верна. Впрочем, строили, конечно, другие, а они лишь надзирали над гаврскими мастерами, чтобы все сделано на самом высоком уровне.
Яхта получилась на загляденье! Длина ее составила 13.75 метров, ширина – 3.56. Экипаж из семи человек возглавил давний знакомый Жюля Верна капитан Олив. Ходовые испытание прошли «на ура». Но элегантный «Сен-Мишель II» прослужил Жюлю Верну ровно столько, сколько прошло времени от спуска его на воду и до сообщения капитана Олива, что на верфи в Гавре он увидел выставленное на продажу чудо…
«Сен-Мишель-III»
Последнее дальнее
В 1884 году Жюль Верн отправился в новое плавание. 15 мая яхта покинула Нант и направилась к испанскому порту Виго. А 27 мая «Сен-Мишель III» уже бросил якорь в Оране; здесь к писателю присоединились жена и сын. Яхта направилась к Алжиру, а затем – к Тунису. И тут Онорина Верн заявила, что и сама отказывается и мужу не позволит рисковать своей жизнью. Дело в том, что яхта должна была пройти между северным берегом Африки и островами Сардиния и Сицилия – как раз там, где недавно затонул большой пассажирский пароход. Жюль Верн уступил жене, согласившись продолжить путь до Туниса по суше. Капитан Олив должен был привести яхту в Ла-Гулетт.
Вскоре после того, как путешественники воссоединились на борту «Сен-Мишеля III», произошло событие, которое составило бы честь водевилю, хотя кончиться все могло трагедией. За мысом Бон, образующим восточную оконечность Тунисской бухты, «Сен-Мишель III» встал на якорь, чтобы желающие могли отдохнуть на пляже и искупаться. Место было пустынное, и Жюль Венрн воскликнул:
- Я чувствую себя, как на необитаемом острове. Знаешь, Онорина, в детстве я часто играл в Робинзона и пугал отца с матерью, когда устраивал дикарские пляски вокруг воображаемого костра.
- Ты был способен на такие шалости?
Вместо ответа Жюль Верн пустился в пляс, выбрасывая в стороны ноги и корча самые зверские рожи. Мишель, наблюдавший за представлением с борта яхты, кинулся в каюту за ружьем и в восторге отсалютовал отцу двумя выстрелами. И тут же на гребнях песчаных дюн, окружавших пляж, появились вооруженные люди, которые открыли отчаянную стрельбу.
По счастью, никто не пострадал, а впоследствии выяснилось, что стреляли жители арабской деревушки, тайком наблюдавшие за путешественниками и, увидев выкрутасы Верна, вообразившие, что какие-то сумасшедшие готовят атаку на их мирное селение.
На следующий день яхта взяла курс на Мальту. Вблизи острова «Сен-Мишель III» попал в объятия жестокого шторма.
Всю ночь капитан Олив лавировал вблизи берега, опасаясь входить в порт. Лишь утром местному лоцману удалось подняться на борт яхты и провести ее в Ла-Валетту.
«Сен-Мишель-III»
После Мальты их ждала Катания, где Жюль Верн совершил восхождение на вулкан Этна. Покинув Сицилию, «Сен-Мишель III» пересек Мессинский пролив и прибыл в Неаполь. Было бы несправедливо, осмотрев Этну, проигнорировать Везувий… Потом яхта перешла в Чивита-Веккию. И тут Онорина окончательно отказалась продолжать плавание, и супруг вновь уступил. Поручив Оливу отвести яхту в устье Луары, супруги отбыли в «вечный город» на поезде. Им устроили торжественную встречу в мэрии, а потом Жюля Верна удостоил аудиенции папа римский. В приятной обоим беседе Лев XIII сказал, что труды писателя богоугодны, ибо нравственно чисты и способствуют совершенствованию человека. Жюлю Верну приятно было это слышать.
За Римом последовали Флоренция, Милан, Венеция, которая к приезду писателя была иллюминирована, а толпа кричала: «Эввива Джулио Верне!».Маленькая девочка поднесла Верну лавровый венок.
Между тем здоровье Онорины ухудшалось. Поездка была прервана, и супруги по железной дороге отправились домой.
Это было последнее большое путешествие Жюля Верна. Пройдет всего несколько месяцев, и с легкой руки какого-то журналиста за ним закрепится прозвище «отшельник из Амьена». И это будет правда.
Все кончено
Жюль Верн никому не открыл истинных причин, почему решил расстаться со своей яхтой. Как он и предполагал, окружающие выдвигали разные версии, хотя основной была та, что «Сен-Мишель III» писателю не по средствам. Особенно после покупки в Амьене на Лонгевильском бульваре двухэтажного особняка с круглой башенкой, на втором этаже которой писатель обустроил себе кабинет.
Есть в этом что-то мистическое, но после продажи «Сен-Мишеля III» небесный покровитель святой Михаил будто отвернулся от Жюля Верна.
В феврале 1886 года в писателя стрелял внезапно сошедший с ума его племянник Гастон, сын Поля Верна. Пуля застряла в бедре и извлечь ее не удалось. Пока Верн метался в лихорадке, 17 марта умер Жюль Этцель. О кончине друга писателю сообщили лишь через месяц, когда врачи заявили, что жизни его больше ничего не угрожает.
Жизни, но не здоровью. Несмотря на все усилия эскулапов, рана не заживает. Ходить Верн может, но лишь приволакивая ногу и только в бесформенных башмаках, которые называет шаландами.
Какие уж тут новые плавания! Какой «Сен-Мишель IV» с парусом-крылом и выдвижным килем!
Верна мучает бессонница. Потом он начинает слепнуть. Приходится диктовать внучкам или писать при помощи особого трафарета. Но стоит ли писать, если публика все больше отдает предпочтение сочинениям Конан Дойла и Герберта Уэллса? Но Верн пишет, потому что никакое препятствие не может остановить бретонского моряка.
Так он будет работать до самой смерти – через силу, через себя. И каждое утро приходить к морю, чтобы увидеть одинокий парус у горизонта и представить, что это – он, его «Сен-Мишель». И становилось легче.
Досье
Жюль Габриэль Верн, будущий кавалер ордена Почетного легиона, родился 8 февраля 1828 года в о Франции, в Нанте. Он стал первенцем Пьера и Софи Верн — провансальца и бретонки, родившей впоследствии еще четверых детей. Отец Верна был юристом, и такой же судьбы желал старшему сыну. Жюль Верн учился Нантском королевском лицее и входил в десятку лучших учеников. В 1849 году становится лиценциатом права. Начинает писать рассказы и пьесы. Работает на бирже, но мечтает стать литератором. В 1863 году дебютирует как романист. Всего им написано 64 приключенческих и научно-фантастических романа, объединенных в серию «Необыкновенные путешествия». Самые известные из них: «Дети капитана Гранта», «Таинственный остров», «20 тысяч лье под водой», «Вокруг света за 80 дней», «Из пушки на Луну». На своих яхтах, неизменно носивших имя «Сен-Мишель», совершил несколько плаваний. В конце жизни тяжело болел. Умер 24 марта 1905 года в Амьене в окружении своих родных от приступа диабета. Похоронен на амьенском кладбище Мадлен.
Это странно, но среди сотен книг, посвященных Франклину Делано Рузвельту нет не одной, в которой бы рассматривалось влияние парусного спорта на его мировоззрение, на его политические взгляды, карьеру. Между тем оно очевидно, ведь на всех «перекрестках» его жизни возникают они – яхты. Более того, сам Рузвельт говорил о том, сколь важное значение они имели для него…
Его имя - на страницах истории. Он провел страну сквозь мрак Великой депрессии и горнило Второй мировой войны.
Однако Франклин Делано Рузвельт вошел в историю не только как «кризисный менеджер» и дальновидный политик, хотя ни в первом, ни во втором ему не откажешь. Ведь это он, Рузвельт, сразу после своего первого избрания президентом встретился с народным комиссаром по иностранным делам СССР Максимом Литвиновым и договорился об установлении дипломатических отношений с Советской Россией, а потом, при всей неприязни к Сталину, взял «дядющку Джо» в союзники в борьбе с фашизмом.
Все это так, но не только. Именно Рузвельт первым из политиков такого масштаба установил «прямую связь» со своими избирателями, каждую неделю обращаясь к ним по радио с рассказом, больше напоминающим доклад: что сделано, что предстоит сделать, когда следует ожидать первых успехов, а значит, облегчения жизни для них, простых американцев. Такие радиообращения получили название «Беседы у камина». Одну из «бесед», 14 апреля 1938 года, посвященную трудностям в экономике, президент завершил словами: «Я верю, что мы наметили правильный курс… Я предлагаю развернуть паруса и плыть вперед… Чтобы достигнуть порта, нам нужно плыть, а не стоять на якоре. Плыть, а не дрейфовать».
Это был тонкий ораторский ход. Рузвельт давал понять, что он по-прежнему у руля государства и верен «новому курсу», как он называл проводимую им политику реформ. В то же время президент напоминал о своем пристрастии к яхтам, к парусному спорту, который требует от человека смелости, силы, выносливости, окружает его романтическим ореолом борца со стихией, - такой человек никогда не согласится с тем, что стихия всесильна, он всегда будет бороться и в конце концов обязательно победит.
Его любили до обожествления. Ненавидели до дрожи. Но никто, даже злейшие враги не отказывали Франклину Делано Рузвельту в мужестве, без которого можно представить политика, но нельзя – моряка. «Если вы выбрали направление и поймали ветер, то, даже передумав, вы не повернете вспять», - говорил он. И ему верили.
Маленький Цезарь
Да, он мечтал стать моряком. С детства. Может быть, причиной тому подарок деда - морской сундучок, в котором хранились раритеты минувших эпох. В этом собрании была пуговица с мундира морского офицера времен американо-британской войны 1812—1814 годов и старые карты, лоции, боцманская дудка. Эту коллекцию Франклин Делано Рузвельт не только хранил, но и пополнял всю свою жизнь.
Много десятилетий спустя людей восхищала осведомленность господина президента во всем, что касалось флота, морского дела в целом. Его знания были поистине энциклопедическими: история мореплавания, кораблестроения, оснастка парусных кораблей, быт и традиции, тактика боя парусных армад, - и все это с массой подробностей, так что казалось, он знает все. С видимым удовольствием принимая комплименты, Рузвельт говорил, что его нынешняя компетентность – это лишь скромные остатки того, что ему запомнилось в детстве.
Тогда же, в самые ранние свои годы, Франк увлекся созданием моделей парусных кораблей. Сам мастерил, сам отправлял в плавание по Гудзону. Это увлечение тоже имело продолжение – он запускал модели парусников с сыновьями, когда те подросли, а обширности его коллекции, это уже в бытность Рузвельта президентом, мог позавидовать иной военно-морской музей, она насчитывала сотни экспонатов.
И конечно же, чтение. Домашние учителя поражались, как быстро сусальным рассказам, сказкам и библейским историям, изложенным в расчете на юный возраст, их подопечный предпочел книги серьезные, вплоть до фундаментальных трудов и справочников. И опять же, его более всего интересовала морская тематика. Он читал и перечитывал, и последнее особенно удивляло, поскольку всем было известно - память мальчика безгранична, он с одного прочтения запоминает несколько страниц текста. Возникал резонный вопрос: «Зачем?» На это Франк говорил, что некоторые книги – как море, они слишком многое таят в себе, чтобы открыть свою глубину с первого раза, а если книги эти еще и о море, то открытие это доставляет особое удовольствие.
Еще он любил слушать, как ему читают. Это было в обычае семьи Рузвельтов. Много позже, уже взрослым, он, сидя у камина, сам читал детям морские истории, а они при этом, обратившись в слух, занимались своими делами. Точь-в-точь как он когда-то.
Корабль под парусами. 1887 год. Рисунок хранится в музее Рузвельта в Гайд-Парке
Сара Делано Рузвельт, его мать, вспоминала, как рассердилась на сына, которому читала вслух книгу о великих географических открытиях. Франк при этом разбирал свои марки. На сделанное замечание он сказал: «Мне было бы стыдно, если бы я не мог делать двух дел одновременно». Мать усмехнулась: «Но ты же не Цезарь». И услышала: «Не Цезарь. Я – Рузвельт». После этого он повторил последние прочитанные ему фразы и не ошибся ни в одном слове. И вернулся к маркам… К концу жизни в президентской коллекции их было более миллиона.
Младший партнер
Джеймс Рузвельт, аристократ и предприниматель, что в Америке вполне уживалось друг с другом, по-настоящему состоятельным человеком стал в конце 60-х годов XIX века. Тогда он вложил деньги в строительство железных дорог и не прогадал. А потом получил негаданное наследство. То и другое позволило ему жениться на девушке не только красивой, но и с приданым.
Местом постоянного жительства семья выбрала городок Гайд-Парк на севере штата Нью-Йорк, в долине реки Гудзон. Именно это – что у реки – было непременным условием. Дом в английском стиле построили на отвесном берегу. От дома мощеная дорожка вела к причалу, у которого владельца поместья Спрингвуд, такое оно получило название, и его домочадцев ждали парусные лодки.
Без занятий парусным спортом Джеймс Рузвельт свою жизнь не представлял, равно как полагал, что воспитание ребенка без него будет ущербным. «Это не только здоровье и формирование правильного взгляда на жизнь, - объяснял он супруге. – Парусный спорт - это спорт джентльменов. Если ты ходишь под парусами, то оказываешься среди людей, исповедующих одни взгляды на жизнь, и которые считают своим долгом помогать друг другу. В начале карьеры это может оказаться очень полезным».
Джеймс Рузвельт не был провидцем, но он ни в малом не обманывался, собственный опыт был тому порукой. Так, его увлечение парусным спортом сразу же расположило к нему жителей такого респектабельного местечка, как Гайд-Парк. Их дружеское отношение позволило ему стать не только управляющим местной больницы и церковным старостой, но и командором городского яхт-клуба.
Нет, Джеймс Рузвельт не был провидцем, но все вышло именно так, как он говорил.
…В один из февральских дней 1907 года в приемную нью-йоркской юридической фирмы «Картер, Ледьярд и Мильберн» вошел молодой человек. Он был высок, строен, атлетически сложен и, судя по ироничному прищуру глаз, самоуверен.
Но не излишне ли? Такой вопрос задала секретарь мистера Льюиса Ледьярда, но, разумеется, себе и про себя.
Очевидно, ее шеф кое-что знал о посетителе, иначе не распорядился бы придержать его в приемной. В ответ на слова босса его секретарь позволила себе понимающую улыбку: ничто так не сбивает спесь, как ожидание.
Раскурив трубку, молодой человек огляделся. И понятно было, что увиденное его порадовало. Стены приемной пестрели литографиями, и на всех были яхты: большие и не очень, сражающиеся с бурей и мирно стоящие в бухтах, идущие на обгон и режущие волны в одиночку. По углам и в простенках между окнами, за которыми кипела Уолл-стрит, на инкрустированных столиках красовались модели парусников.
Миновала четверть часа. На столе звякнул колокольчик. Секретарь предложила посетителю пройти в кабинет.
Обычно Льюис Ледьярд не был расположен к длительным беседам, предпочитая вести их в более приятной обстановке, нежели его служебные апартаменты. Однако на сей раз беседа затянулась. Более того, по ее окончании мистер Ледьярд вышел в приемную вместе посетителем, что и вовсе было против сложившихся правил.
Уроки «парусного дела». Рузвельт с родителями в Кампобелло. 1890 г.
В этот момент в дверях появился его партнер по бизнесу мистер Мильберн.
- Очень кстати, - сказал ему Ледьярд. – Хочу представить тебе нашего нового сотрудника. Франклин Делано Рузвельт. В нашей конторе он будет отвечать за все, что касается морского права.
- Поздравляю, - протянул руку для пожатия мистер Мильберн. – Хорошая работа. Хорошее место. – Тут он заметил на лацкане молодого человека значок яхт-клуба. – А, ясно, вы нашли друг друга!
Все засмеялись. Только секретарь сделала это совсем тихо.
- Кто бы мог подумать, что парусный спорт положит начало моей карьере. Девять десятых времени мы говорили о яхтах и только потом перешли к юриспруденции. Конечно, чего-то подобного следовало ожидать, ведь Лесли Ледьярд – глава Нью-Йоркского яхт-клуба, и всякому известно, как фанатично он относится в своим обязанностям командора. Но с другой стороны, его контора обслуживает Standard Oil Company, American Tobacco Company, еще с десяток крупнейших фирм, так что дела юридические для него должны были бы быть на первом месте. Как бы не так! Мы говорили о гонках на Кубок «Америки», об этом нуворише чаеторговце Липтоне, который снова и снова бросает нам вызов. Потом как-то незаметно перешли к буерам. Я рассказал, что гоняюсь наперегонки с паровозами, идущими вдоль Гудзона, и мистер Ледьярд аж загорелся, тут же сказав, что и сам не прочь попробовать себя в таком соперничестве. Ну, а когда я упомянул, что принимал участие в регатах, организованных Нью-Йорским яхт-клубом, он просто расцвел. И только потом мы перешли к тому, с чем я, собственно, к нему пришел. Я рассказал о своем видении, как надлежит вести дела в области морского права, что нужно сделать для привлечения новых клиентов и – о-па! – место младшего партнера фирмы «Картер, Ледьярд и Мильберн» у меня в кармане. Нет, ты представляешь, как все удачно сложилось?
Миссис Рузвельт качала головой, слушая сына, а тут даже взмахнула рукой в красноречивом жесте, мол, она и не сомневалась. И в этом нимало не лукавила, поскольку считала сына самым лучшим, умным, талантливым. Он всего добивается сам! И поэтому она не скажет, что кое-что о ее сыне мистеру Ледьярду донесли, - о его успехах в Гарварде, в юридической школе Колумбийского университета, о его страстном влечении ко всему морскому, о его коллекции моделей, наконец, о том, что его дядя владеет целой флотилией буеров на Гудзоне, а отец был командором яхт-клуба, который, конечно, не чета Нью-Йоркскому, но все же…
- Я всегда в тебя верила, Франки! – сказала она.
Сильный характер
Мальчик родился в январе 1882 года. Он был долгожданным настолько, что мать почти не отпускала его от себя. Пока это не пресек отец. Джеймс Рузвельт не желал, чтобы сын стал неженкой, и потому взялся за Франка всерьез. Вот, что ему было «прописано: уроки верховой езды и плавания, долгие прогулки по горным тропам Южных Аппалач и, наконец, парусный спорт.
Зимой – буера.
Тут дело облегчалось тем, что дядя Франка был не только четырехкратным обладателем переходящего Кубка, ежегодно разыгрывавшегося среди «ледовых яхтсменов», но и соучредителем Hudson River Ice Yacht Club, членства в котором добивались представители самых именитых семейств штата. В этом клубе юному Франку всегда были рады. Сначала он выходил «на лед» пассажиром, потом, когда подрос, шкотовым, а затем и рулевым. Он мечтал о собственном буере, и в 1901 году получил на Рождество от матери великолепный подарок – 28-футовый буер Hawk. На нем он и соревновался в скорости с поездами, о чем красочно рассказывал Льюису Ледьярду...
Искатели сокровищ на острове Оук. Рузвельт – третий справа. 1909 г.
Летом – яхты.
Через год после появления Франклина на свет родители купили несколько акров земли на канадском острове Кампобелло в заливе Фанди. Южная часть острова была буквально оккупирована богатыми семьями Бостона и Нью-Йорка, так что Рузвельты и здесь оказались среди своих.
Пока возводился их дом, семья жила в курортном отеле, но к лету 1887 года коттедж был достроен. С тех пор все теплые месяцы Франклин проводил здесь, всем прочим развлечениям предпочитая плавания под парусом.
Когда сыну было 9 лет, Джеймс Рузвельт приобрел 15-метровую двухмачтовую шхуну Half Moon («Полумесяц»). На ней Франк в компании с отцом отправлялся на ближайшие острова, нередко они предпринимали и 3-4-дневные походы вдоль побережья штата Мэн. Это было великолепно… несмотря на отдельные неприятности. Как-то мальчишка свалился в воду, и пока отец развернул яхту, отчаянно барахтался и звал на помощь. Но потом, уже на борту, заявил:
- И совсем я не испугался. Просто я хотел, чтобы ты не потерял меня из виду. Но маме мы об этом говорить не будет. Хорошо?
Отец согласно наклонил голову. Это было правильным решением. Ему до сих живо помнилось, что произошло в море во время их возвращения из Европы. А произошло вот что…
Каждый год семья отправлялась за океан. Музеи, картинные галереи, города Франции, Италии, Англии… Все это глава семейства называл «припасть к истокам». Кроме того, это позволяло мальчику попрактиковаться в языках, которым его обучали дома. И через несколько лет Франклин уже свободно говорил по-английски и по-французски. А вот немецкий язык ему не давался, возможно, потому, что отец был ярым «германофобом», хотя пересекать Атлантику предпочитал на немецких кораблях.
Путешествий в Европу мальчик ждал с нетерпением прежде всего из-за кораблей. На них он чувствовал себя как дома. Родители, и это их немного задевало, оказывались на втором плане. Сверстники, бывшие среди пассажиров, вообще не рассматривались как личности, достойные общения. Свое время Франклин проводил с куда большей пользой: когда был маленьким – разыгрывал целые представления, мол, он – Колумб, он – Америго Веспуччи, он ведет свое судно в неизведанные дали с надеждой открыть новые земли; а иногда он представлял, как сражается с пиратами и побеждает их, после чего предает разбойников справедливому и скорому суду. Когда же мальчик стал подростком, он шнырял по кораблю, изучая все его закоулки, и с самым серьезным видом беседовал с матросами и флотскими офицерами.
Рузвельт со своей кузиной Джин Делано на парусной прогулке. 1910 г.
Во время одного из таких вояжей, при возвращении на родину на лайнере «Германия», разыгрался шторм. Корабль валился то на один борт, то на другой. Волной выбило иллюминатор. Вода хлынула в каюту. И тогда Сара Рузвельт, обернув пятилетнего сына собственным меховым манто, воскликнула: «Бедный мальчик, если ему суждено пойти на дно, пусть ему там будет тепло».
После того плавания, которое закончилось благополучно благодаря то ли вмешательству высших сил, то ли умению немецких моряков, осталось материальное свидетельство – детский рисунок. И пусть парусный корабль на нем совсем не похож на океанский лайнер, но это был подарок благодарного сына любимым родителям.
Было у того плавания, того происшествия, чуть не обернувшегося трагедией, еще одно следствие…
- Конечно, мы ничего не скажем, - сказал отец. – Твоя мать такая впечатлительная. Незачем ее волновать по пустякам. А теперь давай-ка к рулю.
Такое со временем случалось все чаще - Франклин вставал к штурвалу и насколько мог грозно отдавал приказы, которые незамедлительно выполнялись матросами во главе с отцом.
- Командовать надо уметь, но командовать надо с умом, - внушал сыну Джеймс Рузвельт. – Если, конечно, ты хочешь стать капитаном.
Франклин хотел, и в 16 лет стал счастливым обладателем собственного судна - 7-метрового шлюпа с гафельным вооружением и говорящим названием New Moon («Новолуние»). На своей лодке он исследовал бухты, изучал течения, приливы и отливы капризного залива Фанди. И так год за годом, без устали, с удовольствием. Должно быть, это компенсировало его тягу к дальним океанским походам, к морским приключениям, напоминало о мечте, которая не стала судьбой.
Выбор пары
Он не стал перечить, и безропотно отправился в частный колледж в Гротоне, откуда был прямой путь в Гарвард. Ему предстояло стать юристом.
В Гротоне он провел четыре года, ничем не прославившись и не обзаведшись друзьями. Он был очень хорошо подготовлен, чувствовал себя старше своего возраста и с ровесниками ему было откровенно скучно. К тому же, он не любил командные игры – футбол, бейсбол, предпочитая им индивидуальные виды спорта: плавание и парусный спорт. А в частных школах так: если ты «вне игры», то чуть ли не отщепенец…
Схожая ситуация сложилась и в Гарварде, но в университете невнимание однокашников к его персоне Франклина тем более не задевало. Безусловно, много времени отнимала учеба, но не меньше – нежные чувства. Он влюбился в семнадцатилетнюю бостонскую красавицу Элис Сохиер. Они встречались, гуляли, Франклин часто катал любимую на своей яхте. Набравшись смелости, он сделал предложение, но оно было отвергнуто.
Удачный предвыборный ход – Рузвельт с сыновьями на Myth II. 1932 г.
Переживания отвергнутого влюбленного, однако, не надолго выбили его из колеи. В его сердце властно вторглась мечтательная, серьезная и застенчивая Элеонора Рузвельт, его кузина «в пятом колене», племянница президента США Теодора Рузвельта, с которым родители Франклина, а значит, и он сам находились в не таком уж дальнем родстве.
Франклин решил пойти испытанным путем, но не допускать прежних ошибок. Заручившись согласием матери (отец умер в 1900 году), он пригласил Элеонору погостить на Кампобелло. Там они играли в гольф, плавали на каноэ, наблюдали за жизнью птиц и морских животных, но всему этому предпочитали прогулки под парусами. В результате Элеонора была очарована и покорена. Море, паруса, капитан – устоять было невозможно. Да и не хотелось.
- Я согласна, - сказала она, краснея. – Вот только…
Это «только» было связано с некоторыми обязательствами девушки перед семьей, лишь в 1905 году в подвенечном платье она отправилась к алтарю. За руку ее вместо покойного отца вел президент Рузвельт, который Теодор. А ждал ее у алтаря Рузвельт, который Франклин Делано, президент будущий.
Беспокойная натура
Все складывалось на зависть – и в семье, и на ниве юриспруденции, и в политике, которой увлекся Рузвельт. Одного не хватало по-прежнему – приключений!
Еще в бытность свою адвокатом, Франклин услышал про тайну острова Оук. Впрочем, в той или иной степени об этом канадском острове известно было всем. Правда, не все знали, что он находится в графстве Луненберг, в бухте Махон, зато все были в курсе, что на острове есть Денежная яма с сокровищами, которые с момента обнаружения Ямы в 1795 году никак не удается извлечь на поверхность.
Президент и Элеонора Рузвельт с родными и друзьями на борту Amberjack II. 1933 г.
Всякий слышал, но Рузвельт – не забыл. Несколько лет он собирал документ к документу, копался в архивах, и в конце концов пришел к двум выводам.
- Первый, - говорил он своим будущим компаньонам. - Клад действительно есть, но не пиратский, это сокровища французской короны, которые хотели спрятать от Наполеона за океаном, но так получилось, что зарыли на маленьком островке у Западного побережья Новой Шотландии.
- А вывод второй?
- Если сокровища есть, то их можно найти, и я знаю, где и как их искать.
Такой уверенности сложно было что-то противопоставить, и вскоре была создана «Компания по поиску затерянных кладов и старинного золота» (Old Gold Salvage and Wrecking Company) с капиталом 250 тысяч долларов. Сам Рузвельт вложил в дело 5 тысяч, рассчитывая получить 4000 процентов прибыли, так как стоимость клада оценивалась им в 10 миллионов.
На остров они отправились на яхте, так как Рузвельт считал, что у большого приключения должно быть достойное и красивое начало. Он очень хорош был у штурвала – решительный, с голубыми глазами, без единой морщинки на лбу. В зюйдвестке, в брезентовом плаще, с неизменной трубкой в зубах он выглядел настоящим морским волком, а в мыслях и был им.
Увы, действительность развеяла мечты. Остров был перекопан искателями сокровищ так, что местами напоминал ухоженную грядку. Клад, между тем, оставался на дне Денежной ямы, и добраться до него было совершенно нереально. Рузвельт понял это довольно быстро и, повинившись перед партнерами, поднял паруса, чтобы взять курс на «большую землю». А они копали еще два года, пока не истратили все до цента…
Вернувшись в Нью-Йорк, Рузвельт не стал распространяться о своей неудаче, он не вспоминал об этом и в дальнейшем, страшась насмешек со стороны своих избирателей. Да, избирателей… В 1910 году 28-летний юрист, отец четверых детей решил принять участие в выборах в законодательное собрание штата. Для этого им был создан избирательный блок, независимый финансовых подпорок со стороны большого бизнеса. Победа его была безоговорочной, и это вызвало гнев ярого республиканца Теодора Рузвельта.
- Как родственник, я был вправе ожидать от него всяческой поддержки, но никак не предательства! А как еще я должен расценивать тот факт, что Франклин записался в демократы?
Появилось множество дел, забот, и с каждым годом, особенно с началом Первой мировой войны, их становилось все больше. Супруге приходилось все чаще отправляться на Кампобелло с детьми, но без мужа. Если Рузвельт и вырывался к семье, то лишь на несколько дней. И всякий раз поднимал паруса и уходил в море…
Во время плавания на Amberjack II президенту, известному собирателю полотен художников-маринистов, была вручена картина с изображением президентской яхты. 1933 г.
После победы в президентской гонке демократа Вудро Вильсона его верный сторонник Франклин Делано Рузвельт стал заместителем военно-морского министра. Завидный карьерный рост, и к тому же – все-таки море! Однако на президентских выборах 1920 года победил республиканец Гардинг, между тем как Рузвельт претендовал на пост вице-президента от Демократической партии.
Поневоле Франклину Делано пришлось вспомнить, что вообще-то есть и частная жизнь, и юридическая практика, и все то, что некогда доставляло ему столько радости. Однако прежде предстояло освободиться от «оков», оставшихся от времен службы в морском ведомстве.
Он допустил ошибку, просчет, распорядившись отправить специальную комиссию на флотскую базу в Ньюпорте. Наделенная самыми широкими полномочиями, она должна была выяснить, имеют ли основания слухи о распространенном среди военных моряков гомосексуализме, что считалось тогда преступлением. В совращении молодых людей подозревался священник Сэмюэл Кент. Ничего предосудительного комиссия не установила, а оскорбленный Кент обратился с жалобой в сенат США. После длительного был опубликован пятнадцатитомный доклад, в котором Рузвельта обвиняли в злоупотреблении властью и в том, что по его вине моряки были подвергнуты унизительным допросам.
Репутация Рузвельта и его политическое будущее висело на волоске. Кое-как отбившись от репортеров и дознавателей-республиканцев, он решил отправиться на Кампобелло. Президент компании The Fidelity and Deposit Company of Maryland Ванлир Блэк, деловым партнером которого стал экс-заместитель морского министра, предложил воспользоваться для этого его яхтой «Сабало». Рузвельт с благодарностью предложение принял, настояв, чтобы Блэк составил ему компанию.
5 августа 1921 года яхта покинула Нью-Йорк.
Рузвельт на борту яхты в гавани городка Марбллед, штат Массачусетса. 1934 г.
Испытание на прочность
Сначала погода была благоприятной, потом заштормило.
- Прошу вас, сэр.
Капитан, впервые оказавшийся в этих местах, счел за лучшее передать штурвал гостю. Рузвельт вел яхту несколько часов, и 7 августа она бросила якорь в гавани рыбацкой деревушки Уэлшпул. Там ее встретили Элеонора и дети.
Прямо на пристани было решено завтра же отправиться под парусами на рыбалку в устье реки Сан-Круа. Однако потом Франклин внес поправку – надо отплатить владельцу яхты «Сабало» за гостеприимство организацией рыбалки вблизи побережья. Приготовления к ней закончились тем, что Рузвельт поскользнулся на палубе и упал в воду. «Мне еще никогда не было так холодно», - позже признавался он. Вечером Рузвельт почувствовал ломоту в ногах, но потом отпустило…
10 августа Франклин в сопровождении Элеоноры, старших сыновей Элиота и Джеймса отправился на прогулку под парусами. Все было отлично – ветер ровный, паруса послушные, и они уже возвращались, когда увидели, что на одном из прибрежных островков горит лес. Очаг был небольшим, и за два часа, отчаянно махая зелеными ветками, они с ним справились.
Вернувшись на Кампобелло, усталые, прокопченные дымом дети приняли предложение Франклина добежать до пляжа, до которого было два километра, смыть там с себя грязь, а затем в мокрых купальниках таким же образом вернуться домой.
Так они и поступили. Когда Рузвельт оказался наконец дома, ему вручили почту, и он, не меняя влажного купальника, стал ее просматривать. Через полчаса он почувствовал недомогание. Он поднялся к себе в комнату и постарался уснуть. Проснувшись утром, он понял, что его левая нога утратила чувствительность. Вскоре перестла слушаться и правая нога.
Вердикт местного врача был однозначным – простуда. Больному был прописан массаж и болеутоляющие средства.
К вечеру температура поднялась до сорока градусов. Ослабели руки. В следующие дни обещанного докторами улучшения не произошло.
Рузвельт на борту яхты в гавани городка Марбллед, штат Массачусетса. 1934 г.
«На какое-то время Франклин потерял голову и веру в Бога, который прежде благоволил ему, а теперь повернулся спиной, - вспоминала Элеонора Рузвельт. - 25 августа 1921 г. консилиум врачей, собравшийся в Кампобелло, вынес приговор: полиомиелит - недуг, от которого не было полного излечения, который чаще всего обрекал пациента на пожизненную инвалидность. Более того, врачи пришли к выводу, что те методы лечения, которые применялись непосредственно после заболевания, лишь усугубили страдания пациента».
Тогда еще не было известно, что болезнь вызывается вирусом, передающимся от человека к человеку, и что этот вирус может пребывать в организме в латентном состоянии многие годы или даже всю жизнь человека, но способен внезапно активизироваться и вызвать паралич.
В 1916 и 1920 годах в США свирепствовала эпидемия полиомиелита. Кто возьмется сосчитать, сколько рук за это время пожал Франклин Делано Рузвельт?
Новый курс
Это странно, это удивительно, но среди сотен книг, посвященных Франклину Делано Рузвельту нет не одной, в которой бы рассматривалось влияние его увлечения парусным спортом на его мировоззрение, на его политические взгляды карьеру. Между тем оно очевидно, ведь на всех «перекрестках» его жизни возникают они – яхты. Более того, сам Рузвельт говорил о том, сколь важное значение они имели для него, приводя в пример ту самую встречу с Льюисом Ледьярдом, командором Нью-Йоркского яхт-клуба, с которой фактически началась его юридическая карьера, от которой один шаг был до карьеры политической. Другой пример – как он ухаживал за Элеонорой…
Конечно, можно обратиться к сослагательному наклонению, и предположить, что если бы Рузвельт прибыл на Кампобелло на пароме, а не на яхте, он бы не упал в воду на следующий день, не пошел бы под парусами в море, не тушил бы подар, не искупался бы в холодной воде… возможно, вирус полимиелита так и дремал бы в нем еще долгие годы. Однако весьма высока вероятность того, что в этом случае он не стал бы президентом Соединенных Штатов Америки!
Паника, охватившая его в первые дни после заболевания, быстро сменилась решимостью бороться, и никакой диагноз был ему не указ. Уже через несколько дней он вернулся к своей знаменитой коллекции марок, к строительству макетов судов, к чтению. Как-то он, смеясь, показал друзьям, что будет делать, если в доме возникнет пожар. Он сполз со своего инвалидного кресла и на руках пополз к двери, получалось у него быстро и ловко.
А потом пришло время вернуться в политику. В 1928 году Франклин Делано Рузвельт был избран губернатором влиятельного в экономическом и политическом отношении штата Нью-Йорк.
Следующий шаг был очевиден – Белый дом. Стратегию его предвыборной кампании можно было свести к одному слову – «несгибаемость». Требовалось наглядно продемонстрировать, что болезнь сделала его только сильнее, не заставила отказаться от земных радостей и доступных, казалось бы, лишь здоровому человеку увлечений. И Рузвельт принял абсолютно нестандартное решение… впрочем, и сама ситуация была нестандартной.
Вообще, яхты, парусный спорт до Рузвельта были чем-то вроде «табу» для политиков. Считалось, что яхты – это символ роскошной жизни, и не следует лишний раз «дразнить гусей», то есть простых избирателей. Совершенно иначе смотрел на это Франклин Делано Рузвельт: он и прежде не скрывал своих симпатий к парусному спорту, вообще ко всему, что связано к морю, и не собирался делать этого впредь. Как раз наоборот, он решил поставить парусный спорт «себе на службу». Вот почему во время предвыборной президентской кампании 1932 года он отправился в Новую Англию с сыновьями на своей 37-футовой яле Myth II. И тут даже не было нужды никому ничего объяснять, все было очевидно: ответственность за корабль – как ответственность за страну; необходимость выбрать верный курс – и тут, и там; умение ориентироваться в море – как способность не теряться в любых, сколь бы сложны они ни были, вопросах экономики и международной политики. Он был капитаном на яхте и готов был встать к рулю государства.
И он встал к нему, одержав убедительную победу над своим соперником республиканцем Гербертом Гувером. И Вскоре избиратели убедились, что не ошиблись в своем выборе. И опять не обошлось без яхты…
Еще до вступления на президентский пост, в феврале1933 года Рузвельт отправился в десятидневное морское путешествие на яхте «Нурмахал» своего давнего знакомого и верного сторонника Уинсента Астора. Они шли на юг, и над Форанклином Делано снова были паруса… 15 февраля он выступал перед 20 тысячами жителей Майами. В момент, когда он произносил последние слова своей речи, раздались выстрелы. Стрелял анархист Джузеппе Зангара. Он выпустил пять пуль, целясь в избранного президента, но промахнулся, смертельно ранив находившегося в свите Рузвельта мэра Чикаго Антона Сермака. Казалось бы, такое способно выбить почву из-под ног у любого человека, но уже через пару дней Рузвельт, общаясь со своими помощниками по поводу принятия срочных мер по предотвращению революции, демонстрировал абсолютную невозмутимость. Комментируя происшедшее, политик-республиканец Раймонд Робинс был откровенен и объективен: «Рузвельту удалось покорить воображение всей страны, показав, что в данный момент он вершит делами при поддержке и содействии всех партий, слоев и классов нашего общества. Ясно, что приверженность президента «новому курсу» остается неизменной»
Именно так. Рузвельта ничто не могло сломать, и словно еще раз иллюстрируя это, в июне 1933 года он отправился в плавание на президентской яхте Amberjack II. Он, разумеется, был у руля, его сыновья управлялись с парусами. Мимо проплывали знакомые берега штата Мэн. И это ничего, что яхту сопровождал сторожевик ВМС Cuyahoga, ведь ему было приказано держаться в отдалении, так что на удовольствие он не посягал…
У острова Норт-Хевен они встали на якорь. Вскоре к яхте подошла лодка, и местный рыбак, с удивлением воззрившись на президента, предложил ему только что выловленных омаров.
- Денег не надо, мистер Рузвельт. Ведь я за вас голосовал.
А потом подошла еще лодка. В ней было несколько молодых людей, которые хотели передать президенту корзину с клубникой. Их Рузвельт пригласил на борт яхты, где с удовольствием поговорил с ними, и вовсе не только о политике.
Памятуя об эффекте, которое произвело на избирателей его пребывание на яхте во время предвыборной кампании 1932 года, Рузвельт повторил тот же ход четыре года спустя – в конце июля 1936 года, но уже на другой лодке – Sewanna. И еще раз – в августе 1939 года, когда решил снова баллотироваться в президенты. И он снова выиграл. И это ли не доказательство того, что политика и яхты – вещи совместные?
А потом началась война… В трагический для Америки день 7 декабря 1941 года Рузвельту позвонил Черчилль:
- Господин президент, что-то действительно произошло с Японией?
- Да, они атаковали нас в Пёрл-Харборе. Теперь мы в одной лодке.
При всем уважении к премьер-министру Великобритании, к рулю этой лодки встал он – Франклин Делано Рузвельт.
Франклин Делано Рузвельт (Franklin Delano Roosevelt) родился 30 января 1882 года. Один из выдающихся политиков XX века. 32-й президент США. Единственный американский президент, избиравшийся более чем на два срока. Один из активных сторонников создания антигитлеровской коалиции. Мужественный и бесстрашный человек, всегда следовавший своему принципу: «Единственное, чего мы должны бояться, это сам страх». Смерть настигла его за считанные месяцы до окончания Второй Мировой войны – 12 апреля 1945 года он скончался от кровоизлияния в мозг. Похоронен в наследственном имении в городе Гайд-парк, штат Нью-Йорк. В историографии Франклина Делано Рузвельта ставят в один ряд с выдающимися президентами США Джорджем Вашингтоном, Томасом Джефферсоном и Авраамом Линкольном. И это бесспорно.
Начало войны застало теплоход «Сванетия» в проливе Босфор, и турецкие власти сразу поспешили задержать его, дабы сразу дать почувствовать, что их «нейтралитет» во Второй мировой войне весьма относительный. Это было вопиющим нарушением международной конвенции Монтре 1936 года, и работники советского посольства в Стамбуле через дипломатические каналы под ухмылки нацистских и турецких спецслужб принялись за вызволение «Сванетии» и всей команды из «турецкого плена».
«Сванетия» была построена в Дании в 1937 году по заказу для Советского Союза и предназначалась для Ближневосточной товаропассажирской линии Черноморского пароходства.
Она имела водоизмещение в 5050 т, длину 102,5 м , ширину 14,5 м , осадку 5,5 м . На теплоходе были установлены мощные дизеля по 2100 л . с., работавшие каждый на свой вал и винт, что давало возможность развивать скорость 16 узлов.
Экипаж, слаженный и дружный, состоял из 80 человек. Командовал теплоходом опытный капитан дальнего плавания Александр Беляев, немногословный суровый человек, требовательный и справедливый…
Вынужденная стоянка в Стамбуле не нарушила общего распорядка судовой жизни, о чем ежедневно и неукоснительно заботились и капитан Беляев, и его старпом.
Только однажды ритм жизни был нарушен, когда на теплоход портовой жандармерией были доставлены моряки с буксира «Аккерман» вместе с пассажирами — военнослужащими Тендровского боевого участка.
Их буксир застиг жестокий шторм, и его на вторые сутки прибило к берегам Турции. Среди потерпевших оказалось много знакомых по Одессе и Севастополю, и их быстро распределили по удобным каютам «Сванетии». Рассказы об этом приключении и о событиях на Черном море были нескончаемые и мало утешительные. Война коснулась каждого…
После нескольких дней отдыха капитан Беляев собрал всех в салоне первого класса и объявил, что турки все время пропускают через Босфор немецкие и итальянские корабли, чем нарушают нейтралитет и о чем информирована Москва. Для несения дежурства на верхней палубе и в отдельных помещениях теплохода капитал ввел боевое дежурство, в которое включил и экипаж «Аккермана».
7 ноября 1941 года капитан Беляев объявил праздничным днем, были подняты флаги расцвечивания, по громкоговорящей связи транслировался парад войск на Красной площади и речь Сталина. С наступлением вечера «Сванетия», вся расцвеченная огнями, привлекла на берегу большую толпу турок. Столь бодрое состояние русского духа на теплоходе не прошло незамеченным для турецких и иностранных дипломатов и даже было отмечено на страницах газет.
10 ноября всех людей с «Аккермана» и часть экипажа «Сванетии» удалось переправить на родину законным порядком. На теплоходе остались только 25 человек команды. Но турецкие власти продолжали удерживать «Сванетию», несмотря на протесты капитана и советского посла в Турции, еще три месяца…
Но и у Анатолийского побережья война все время давала о себе знать. 28 ноября под охраной лидера «Ташкент» и двух эскадренных миноносцев «Способный» и «Сообразительный», в условиях плохой видимости и штормящей погоды к Босфору благополучно был проведен большой танкер «Варлаам Аванесов», который проморгали торпедоносцы и бомбардировщики люфтваффе.
Лидер и эсминцы вернулись в Севастополь, но радость успеха была недолгой. 19 декабря в нейтральных водах Эгейского моря танкер был атакован итальянской подводной лодкой и потоплен. Почти всем членам экипажа удалось спастись и достичь на шлюпках и плотах турецкого берега у мыса Баба-Кале, где они были интернированы и вскоре переданы на «Сванетию», как и незадолго до этого люди с «Аккермана».
Капитан Беляев всех спасшихся с танкера поставил на довольствие, и каждому было доверено рабочее место на теплоходе. Беляев заверил, что скоро все будут на родине, и приказал «не вешать носа».
Действительно, в середине февраля турецкие власти официально оповестили капитала Беляева, что причин для удержания теплохода в турецких территориальных водах более не существует и «Сванетии» разрешено покинуть гавань Стамбула…
Беляев и штурман Г. Кухаренко так рассчитали время перехода морем, что большую часть пути теплоход прошел по Черному морю под покровом темноты и в день Красной армии 23 февраля 1942 года встал у причала порта Поти. «Турецкое пленение» кончилось.
По законам войны
Очень скоро капитан Беляев убедился, что конвойная служба на Черноморском флоте плохо организована, отчего гибло большое количество транспортов. Военный совет флота не обеспечил должного порядка и безопасности перевозок на морских коммуникациях на Черном море, хотя было совершенно очевидно, что боевые корабли флота, несмотря на налеты немецкой авиации, удерживали превосходство.
Кроме гибели парохода «Ленин» с огромным количеством людей, теплохода «Армения», «Аджария», госпитальных судов «Абхазия», «Чехов», транспортов «Коммунист» и «Чапаев» ушли на дно и многие другие суда, о чем знали только очень немногие.
Впрочем, людскую молву не «засекретишь», и о всех трагедиях на море знали и плавсостав флота, и рыбаки, и жители приморских городов и курортов…
Капитану Беляеву было присвоено военное звание капитан-лейтенант, часть экипажа (мужчины) были мобилизованы, теплоход окрашен в защитный цвет, и на флагштоке взвился военно-морской флаг.
Кроме того, на палубе теплохода было установлено пять 45-мм полуавтоматических пушек и два крупнокалиберных пулемета ДШК. На «Сванетию» прибыл главврач 2 ранга В.А. Итин и совместно с другим коллегой В. В. Борисовским они в короткий срок переоборудовали помещения теплохода для принятия раненых и пассажиров.
После гибели «Армении» с основным составом флотских квалифицированных медработников (7 ноября 1941 года) «Сванетия» была укомплектована почти сплошь студентами старших курсов медицинских институтов, которые в условиях войны быстро обрели хорошую медицинскую сноровку и практику и неплохо справлялись со своими обязанностями.
Для «Сванетии» наступил новый период, полный тревоги и опасностей. Теплоход стал военным транспортом Черноморского флота.
29 марта 1942 года «Сванетия» в охранении лидера «Ташкент» (на котором товарищ Сталин до войны любил следовать в отпуск на Кавказ или Южный берег Крыма), а также эсминцев «Незаможник» и «Шаумян» доставила из Новороссийска в Севастополь 570 человек (две маршевые роты), 36 тонн боезапаса, 740 автоматов ППШ, 86 тонн боезапаса для авиации флота, 160 тонн взрывчатки для Приморской армии, 7 тонн детонаторов, 346 тонн продовольствия и 50 тонн фуража…
Эти данные из документа той поры красноречиво свидетельствуют, как много значил для флота и армии каждый такой рейс. Однако сохранились и другие документы, отмечающие большие недостатки и нарушения строгих указаний при конвоировании транспортов при переходе морем, в частности той же «Сванетии». Капитан Беляев, стоя на мостике с биноклем, с тревогой и досадой сказал своему старпому:
— Старшой, на каком удалении следует охраняющий нас славный лидер «Ташкент»?
— Не менее 10 кабельтовых (кабельтов равен 185 м . — С. С.).
— Между тем даже в элементарных учебниках морской тактики сказано, что дистанция при охране конвоя не должна превышать 2 кабельтовых.
Только после того, как Черноморский флот понес большие потери от налетов авиации Геринга, командующий ЧФ контр-адмирал Ф. С. Октябрьский издал запоздалый приказ:
«Корабли конвоя при движении с караваном уходят от транспортов на дистанцию до 10 кабельтовых. Предупреждаем всех командиров кораблей, что подобные действия граничат с преступлением…».
Только следуя в непосредственной близости от охраняемых судов, боевые корабли огнем зенитной артиллерии и пулеметов в состоянии создать завесу сплошного огня, через которую трудно прорваться авиации противника. Кроме того, при тактически грамотно построенном охранении субмаринам противника также трудно атаковать торпедами. Были и другие просчеты Военного совета флота, как, впрочем, и самого командующего контр-адмирала Ф.С. Октябрьского.
Даже в лаконичной и строго документальной записи в судовом журнале «Сванетии» сквозит неприкрытое недоумение в действиях командования флота и как следствие — ожидание худшего.
Так, в записи от 3 апреля 1942 года говорилось, что в 21 час 12 минут «Сванетия» отвалила от Севастопольского причала и взяла курс на Туапсе за новой партией ценного груза. Однако распоряжением командования лидер «Ташкент» в проводке транспорта «Сванетия» с ранеными и эвакуированными уже не участвует, так как главным грузом при перевозках считалась живая сила и техника. «Сванетию» в море охраняли лишь те же эсминцы: «Незаможник» и «Шаумян». Как бы мимоходом в журнале отмечено, что часом раньше из Севастополя в Новороссийск отправился другой лидер «Харьков», который хотя бы на этом участке мог обеспечить охрану транспорту. Но, как говорится, армия и флот управляются не только приказами, но и нравами начальства. А один из афоризмов Козьмы Пруткова гласит, что привыкший распоряжаться судьбой других редко обладает человеколюбием, особливо в баталиях…
На сей раз «Сванетия» даже со слабым охранением благополучно достигла конечного пункта, разгрузилась и, заправившись и взяв часть нового груза, отправилась в Новороссийск. Несколько раз капитану Беляеву докладывали, что замечен самолет-разведчик противника, и он понял, что противник внимательно следит за всеми морскими коммуникациями и что рано или поздно следует ожидать массированного налета авиации. Но «Сванетии» решительно везло!
В Новороссийске в темпе и без суеты было взято на борт 191 т боезапаса, 682 т продовольствия для осажденного Севастополя и более 150 человек бойцов и командиров.
И этот переход со слабым охранением был удачным! «Сванетия» вышло из Новороссийска 14 апреля в 20.00, за полчаса до захода солнца. На сей раз конвоировали эскадренные миноносцы «Бдительный» и «Свободный» и весь груз был благополучно доставлен к месту назначения. Так скупо, но предельно точно свидетельствуют документы.
Последний парад
Севастополь обстреливался и систематически подвергался налетам бомбардировочной авиации. Поэтому разгрузка и погрузка шли усиленными темпами в течение всего дня. Капитану Беляеву доложили, что на борт уже принято 240 человек тяжелораненых, 354 кавалериста 154-го кавполка, отправляемых в тыл для переформирования и отдыха, 50 человек эвакуированных, 10 рабочих морзавода, 65 человек военнослужащих различных рангов, в том числе были и морские летчики, следовавшие за получением новых самолетов. Всего с экипажем — более 900 человек.
Затем последовал срочный приказ из штаба Севастопольского оборонительного района к 21.00 закончить все погрузочные работы и быть готовым к выходу в Новороссийск.
Свидетельствует штурман «Сванетии» Г. Я. Кухаренко: «Когда мы прибыли на корабль, народу было так много повсюду, что вахтенной службе пришлось расчищать проход, чтобы дать возможность нам добраться до штурманской рубки: все помещения, коридоры, трапы, частично даже верхние палубы были заняты тяжелоранеными бойцами и эвакуированными. Сколько их было на борту — тысяча, а может, полторы тысячи или того больше, — никто не знал…»
В последний момент капитану Беляеву было приказано принять дополнительно еще 150 человек…
Капитан Беляев сразу побледнел и осунулся, когда узнал перед самым отплытием, что перегруженную сверх всякой меры «Сванетию» будет сопровождать лишь один эсминец «Бдительный». Капитан стал неразговорчив и раздражителен, и по выражению сосредоточенных и усталых лиц своих многоопытных помощников видел, что и они невольно почувствовали угрозу надвигающейся катастрофы.
Первым, согласно строгому флотскому правилу, из широкой Южной бухты Севастополя вышел эсминец «Бдительный», а за ним, содрогаясь в такт работы дизелей, медленно отвалила от причала с небольшим креном и отправилась в свой последний рейс «Сванетия»…
За ночь она ушла далеко в море, достигнув широты 43 градуса, то есть оказалась на одинаковом удалении от турецкого и от родного берега, после чего развернулась и взяла курс на восток. Видимо, этот маршрут был рассчитан на то, что немецкие «рамы» (самолеты-разведчики), усиленно следящие за прибрежными коммуникациями и передвижениям военных кораблей вдоль минных полей у Кавказского побережья, а также Крыма, в нейтральных водах не смогут опознать принадлежность судна или из-за большого удаления вообще не смогут их обнаружить. Но немецкая разведка не дремала…
Страх лишил людей разума…
С наступлением светлого времени суток, в 7 ч 24 мин. вахтенные доложили, что на северо-западе наблюдают самолет противника. С утра видимость была отличная, море спокойно и безмятежно, отчего тревога капитана только увеличивалась с каждым часом. Дабы не угодить под огонь эсминца, разведчик держался поодаль довольно долго. Наконец он скрылся за горизонтом.
Капитан дал отбой воздушной тревоге, но приказал усилить наблюдение по всем секторам. Рассекая форштевнем легкие волны, «Сванетия» торопилась пройти опасный участок моря.
В 14.00 на высоте 3000 метров показался первый бомбардировщик, а вскоре — восемь «Хейнкелей-111» и четыре «Юнкерса-88». Они зашли со стороны солнца и энергично атаковали теплоход. Капитан все время менял курс, описывал циркуляцию или стопорил машины, и бомбы, обдавая теплоход дождем брызг, рвались за кормой или у бортов. В первый заход насчитали 48 разрывов, и только одна «зажигалка», угодив прямо в трубу, разворотила ее и, рикошетом чиркнув по шлюпочной палубе, улетела за борт.
Зенитчики «Бдительного» и «Сванетии» стреляли неплохо, заставляя бомбардировщики и торпедоносцы сворачивать с боевого курса. Один «Юнкерс» загорелся и упал в море, а другой, видимо подбитый, стал терять высоту и скрылся…
Сделав еще несколько заходов, бомбардировщики ушли, как полагал капитан Беляев, ненадолго, дабы вернуться с новым грузом бомб до наступления темноты.
Между тем к нему стали поступать доклады о результатах налета. Из-за слабого охранения теплоход получил множество повреждений разного характера. От близких разрывов бомб в левом борту зияли пробоины, топливная магистраль повреждена, не работали компасы, лаг, телефонная связь, пожарный насос сорван с фундамента…
— Еще один такой налет, и немцы сделают из нас «дуршлаг», — хмуро сказал старпом капитану, но тот ничего не ответил. И так было ясно, что при столь отличной видимости и погоде «Сванетия» для немецких летчиков представляет почти идеальную мишень.
— Штурманец, какова скорость судна? — полуобернувшись, спросил капитан Беляев и стал смотреть в свой сильный бинокль.
— Почти шестнадцать узлов, — коротко бросил штурман Кухаренко.
— Еще шесть часов светлого времени, — негромко сказал Беляев, высказав общую беспокоящую всех мысль…
* * * В 15 ч 55 мин. с западного сектора на горизонте показались самолеты. С каждой минутой характерный гул моторов усиливался и скоро поступил доклад:
— Сзади по правому борту девятка торпедоносцев «Хейнкель-111»!
Самолеты шли на предельно малой высоте. Разделившись на три группы, они развернулись и легли на боевой курс. Первые восемь торпед были сброшены с высоты 30 — 40 метров на расстоянии 6 — 7 кабельтовых, и стоявшие на мостике люди видели, как одна из торпед вошла в воду под тупым углом и от удара о воду взорвалась. Остальные, оставляя пузырчатый след на спокойной глади, приближались, как стая акул.
— Рулевой, правый координат! — выкрикнул Беляев, и опытнейший старший рулевой Куренков бешено стал вращать штурвал. Все, что не было закреплено, по инерции полетело за борт. Те, кто был на палубе, хватались за поручни. Лежа в крене, «Сванетия» выписала немыслимую кривую, и торпеда прошла мимо в каких-то 4 — 5 метрах . Куренков успел уклониться еще от четырех торпед, но все-таки две угодили в носовую часть судна. Последовало два мощнейших взрыва. Капитал Беляев успел взглянуть на часы — было 16.10. Нос «Сванетии» подпрыгнул, и почти сразу образовался дифферент на нос и крен на левый борт.
И тут началось самое страшное: паника обезумевших от страха людей! Краснофлотцы боцманской команды Данченко и Воронов сумели спустить на воду лишь две шлюпки. Неожиданно появившиеся на кренящейся палубе кавалеристы, не имевшие понятия о механике спуска шлюпок на воду, выхватили шашки и в мгновение ока перерубили первые попавшиеся на глаза блоки (лопаря), удерживающие шлюпки, и они, сорвавшись вместе с людьми, полетели за борт, переворачиваясь или разбиваясь о воду. Люди страшно кричали.
Крен судна быстро увеличивался. Зенитки продолжали вести огонь, и один из атакующих торпедоносцев, зацепив крылом воду, взорвался. Капитан Беляев дал команду в машинное отделение:
— Задний ход!
Почти сразу его швырнуло новым взрывом на шлюпочную палубу, и он потерял сознание. «Сванетия» медленно погружалась под грохот зениток и крики людей.
Свидетельствует штурман Г.Я. Кухаренко: «Через десять минут после попадания торпед вода на судне поднялась почти до штурманской рубки. Из-за большого крена стало невозможным спустить на воду шлюпки по правому борту. Люди метались, хватаясь за что попало, отчаянно крича и взывая о помощи. Особенный ужас был написан на лицах тех, кто не умел плавать…
С помощью старшего рулевого Куренкова мы чудом отыскали среди этого орущего хаоса капитана Беляева и кавторанга Андреуса, командира санитарных транспортов, и оттащили их на спасательный плот. Потом я кинулся в рубку за корабельными документами, сгреб их и оказался на правом борту, еще возвышавшемся над водой. Вокруг плавали люди на поясах, спасательных кругах с надписью и просто на различных плавающих предметах, судорожно вцепившись в них. Некоторые, продрогнув и закоченев в холодной воде, пытались взобраться обратно на тонущее судно. Дул четырехбалльный северный ветер, и вода была очень холодной… Вместе с командиром БЧ-4 Чайкиным мы бросились в воду и попытались отплыть подальше в сторону. Слышно было, как стучали крупнокалиберные пулеметы — это не прекращали вести огонь наши матросы.
Вдруг они разом смолкли. Мы обернулись. Корма «Сванетии» поднялась высоко над водой. С нее беспорядочно сыпались люди. Один из матросов у самой трубы держался за тросик гудка, как бы оповещая всех натруженным ревом о страшной гибели. Так, под крики людей и рев гудка «Сванетия» быстро стала уходить под воду, накрыв своим корпусом сразу три шлюпки. Образовалась большая воронка, и многих людей засосало под воду… На воде остались две переполненные шлюпки, плоты, доски, матрасы, чемоданы, спасательные пояса и круги, за которые держались полуобессиленные люди… Всего сумели подобрать лишь 61 человека, в том числе и меня…».
Спасшиеся из экипажа «Сванетии» рассказали другие подробности. Поразительно, что когда взрывом весь боевой расчет орудия №2 был выброшен за борт, комендор Арсланбеков стал вести огонь с помощью санитарки Лизиченко и старшей медсестры Бердичевской. До самого момента погружения стреляло и орудие №1, и тоже с помощью медсестер Е.Г. Дорошенко и О.С. Соколовой. Все они погибли вместе со «Сванетией»…
Известно, что мужественно до последнего дыхания действовали моряки БЧ-5 (электромеханической части) «Сванетии».
После взрыва торпед мостик дал команду «полный назад», чтобы уменьшить динамический напор воды на носовую часть (это была последняя команда капитана Беляева. — С. С.) . Но сильное сотрясение корпуса нарушило работу двигателей — стали греться подшипники, крышки цилиндров дали течь, и из картеров дизелей пошел дым. В машинное отделение начала поступать вода. Воентехник 1 ранга В.И. Бирюков и его зам П.П. Ананьев брезентом и одеялами пытались заделать пробоины в корпусе, пустив в дело цемент, клинья и деревянные подпорки… Из-за соленой воды загорелся главный распределительный щит, пришлось обесточить судно. В помещениях, где сновали люди, стало темно. Моряки БЧ-5 погибли почти все, включая Бирюкова и Ананьева…
Спасшиеся рассказали, что военврачи «Сванетии» В.А. Итин, В.Б. Борисовский, А.П. Тарасенко и медсестры — недавние студентки — до последнего гудка «Сванетии» оказывали помощь раненым, надевали на объятых страхом людей спасательные пояса, круги и выводили женщин и детей на палубу. Вот их имена: Таня Королева, Клава Калугина, Лида Барсук, Зина Демченко, Лиза Дорошенко, Ева Клычьян, Фрося Кардашева и другие. Многие погибли…
Согласно архивным документам, «Сванетия» держалась на плаву лишь 18 минут. Известны координаты ее гибели: 43 градуса 00 минут северной широты, 36 градусов 55 минут восточной долготы. Глубина 2150 метров …
Командир эскадренного миноносца «Бдительный» (фамилия пока не выяснена), начав бой с атакующими «Сванетию» и его самого самолетами противника, постепенно удалился за горизонт. Вернулся он к месту гибели теплохода лишь через два часа. С поверхности моря были подобраны только 61 человек, из которых 18 скончались от переохлаждения…
Просмотр сообщений
Гостей: 123
Скрытых: 0
Пользователей: 0
April Fools