16 мая 1782 года мсье Боттино, добропорядочный житель города Порт-Луи, что на острове Маврикий, заявил, что завтра в порт зайдет корабль, послезавтра – еще один, через 10 дней – третий. Так все и случилось.

Много лет мсье Боттино оттачивал свое мастерство в искусстве наускопии – определении на большом расстоянии местонахождения судов. Он верил, что при приближении к суше корабль изменяет атмосферу, и эти изменения можно обнаружить опытным глазом. Случавшиеся неточные предсказания он относил на счет встречных ветров и течений. Однако угадывал он много чаще, так, за четыре года Боттино предсказал появление 575 судов.

Несмотря на свидетельства в его пользу губернатора острова, Боттино не удалось убедить ученых в своих возможностях из-за отсутствия правдоподобного объяснения. Его идея, что корабль в море сопровождается «атмосферным метеором», видимым ему на расстоянии, доверия не вызвала.

Источник

В начале 30-х годов прошлого века столицу СССР было решено превратить в «порт пяти морей» путем создания канала Москва-Волга. Один из гидроузлов было решено строить в подмосковной Яхроме. Архитектор Владимир Мовчан решил увенчать башни шлюза металлическими каравеллами. Так и было сделано, вот только к каравеллам эти парусники никакого отношения не имели: не те паруса, мачты, формы… Но всем понравилось, даже И.В. Сталину, чему доказательство картина художника Модорова (на которой вскоре стали «затираться» некоторые персонажи).



Голос в репродукторе заученно бодр: "Посмотрите направо… Посмотрите налево… Наш теплоход прибывает в шлюз № 3 канала имени Москвы, ранее – канала Москва–Волга".

Отдыхающие послушно внимают откровениям экскурсовода.

– Подпор воды – восемь метров, однако знаменит шлюз не инженерными решениями, а двумя макетами знаменитой каравеллы «Санта-Мария» не менее знаменитого Христофора Колумба. Именно благодаря им шлюз № 3 многие считают самым красивым на канале.

И все, поплыли дальше…

Такие или схожие с такими речи слышал каждый, кто на белоснежном круизном лайнере проходил канал имени Москвы. Или не белоснежном, и даже не лайнере, а на чем-нибудь более скромном, но тоже проходил. Только яхтсмены избавлены от лекционной скороговорки, что, безусловно, плюс в ряду других плюсов. Потому что всего экскурсоводы все равно не расскажут, а что расскажут, надо проверять и проверять. Да хотя бы потому, что из слов, приведенных выше, неправда и неточности почти все, ну, кроме номера шлюза и подпора воды. Не макеты, не каравеллы, и «Санта-Мария» здесь ни при чем… Вместе с тем парусные корабли на башнях шлюза действительно есть, а вот как они там появились, кто их сделал, это действительно – ИСТОРИЯ.

…Все началось в начале 30-х годов прошлого века, когда столицу нашей родины было решено превратить в «порт пяти морей» путем создания канала Москва-Волга. Работа предстояла нешуточная, да что там, по силам разве что гигантам. Но молодая Страна Советов уже тогда не пасовала перед трудностями, и такой «гигант» был создан приказом ОГПУ № 889с от 14 сентября 1932 года. Имя ему было – Дмитровский исправительно-трудовой лагерь, а проще – Дмитлаг.

Уже в начале 1933 года начали прибывать эшелоны с каналармейцами, как не слишком благозвучно называли тех, кому предстояло перекроить землю, проложив по ней новый водный маршрут. И все они были заключенными (в разные годы их число доходило почти до 200 тысяч), все «со статьями» – за исключением охраны с наганами и винтовками, а еще инженеров, чертежников, техников, медиков, прочих вольнонаемных.

Среди этих вольнонаемных были архитекторы, а уже среди них 36-летний Владимир Яковлевич Мовчан. Каждому из архитекторов поручался определенный объект. Мовчану достался Яхромский гидроузел. И он отправился в Яхрому…

Это было село, а вернее, поселок, дома которого уже без малого сто лет теснились вокруг суконной фабрики. Что касается происхождения названия Яхрома, тут мнения расходились. Люди попроще кивали на жену князя Юрия Долгорукого, которая, проезжая этими местами, подвернула ногу и давай кричать: «Я хрома! Я хрома!» – с тех пор, мол, и повелось. Люди образованные во все эти легенды не верили, а видели в названии финно-угорские корни: дескать, жило здесь племя мерян, которые назвали так сначала речку, а потом и селение на ней – Яхрома. Что в переводе с мерянского – «озерная река». Именно эта версия образованному человеку и дипломированному архитектору Владимиру Яковлевичу Мовчану виделась предпочтительной. Единственное, что смущало, это перевод с мерянского – «озерная река», поскольку сколько-нибудь серьезных озер, да и вообще воды, в округе не было. Однако последнее было дело поправимым, собственно, они для того сюда и прибыли – и Мовчан, и сотрудники его архитектурной мастерской, и каналармейцы, призванные воплотить их замыслы в жизнь – в камень, сталь, бронзу…

В основу архитектурного решения Яхромского гидроузла было решено положить древнегреческое наследие: все сразу – пропорции, пилястры, колонны, портики… А вот со скульптурами вышла заминка.

Строительство в Яхроме от других объектов Дмитлага отставало. Поэтому, когда дело дошло до «украшений», оказалось, что самые «выгодные» образы уже разобраны, а именно: товарищи Ленин и Сталин, пограничники, моряки, спортсмены, и вообще, с человеческими фигурами наблюдался перебор. Мовчану предложили поискать иное решение, и такое предложение пришлось ему по вкусу.

Достоверно неизвестно, как он объяснял свой выбор, однако нет сомнений, что подходящие слова нашел. Вполне возможно, они были схожи с теми, что приводит в своей книге воспоминаний писатель Владимир Орлов, уроженец Яхромы и автор незабвенного «Альтиста Данилова»: «На зависть соседям Яхрому одарили каравеллами Колумба. Каково было нам, мальчишкам!.. На вопросы наши, отчего именно в Яхроме каравеллы Колумба, взрослые, кто деликатно, а кто с пафосом, разъясняли, что дело не в Яхроме и не в Колумбе, тут символика, в семнадцатом году страна наша отправилась в куда более отважное путешествие, нежели Колумб, человечество ждет от нас окончательных решений, и что там какая-то Америка!»

Каравеллы было решено сделать большими – под стать задаче, башням шлюза, да и вообще всему. В итоге остановились на таких размерах: 12x5,5х9 метров. И тут следует заметить, что оригинальная «Санта-Мария» была длиной не более 25 метров, так что выходит, яхромский макет уступает ей всего-то в два раза…

Были созданы эскизы, чертежи, определена «верфь» – маcтерские Управления строительства канала в Дмитрове, а вот с мастерами до поры ничего не получалось. Нет таких умельцев, хоть весь Дмитлаг обыщи! И ведь искали… Выход из положения нашел тот же Мовчан: цыгане! Уж если эти не смогут, никто не сможет!

Опять же нельзя с уверенностью утверждать, что цыганские кузнецы, которых в конце концов собрали в мастерских Дмитлага, были заключенными. Может быть, их просто припугнули, что они таковыми могут стать в случае отказа. Как бы то ни было, работа закипела. Каркас кораблей был сделан из деревянных брусьев и железных уголков, трубы – из стальных труб, на паруса и обшивку деревянного корпуса пошла листовая оксидированная медь.

Сделали цыганские умельцы все в точности по чертежам, другой вопрос: что они сделали? Уж никак не каравеллу… Понятно, что не был Мовчан ни моряком, ни кораблестроителем. В первую очередь он заботился о внешней привлекательности своих кораблей, их изяществе. Вот и получилось в результате… что получилось.

Известно, что в первой экспедиции Христофора Колумба участвовали три судна – каравеллы «Нинья» и «Пинта» – и корабль покрупнее – флагман «Санта-Мария». Каравеллы – это небольшие быстроходные суда, и уже поэтому они не могли нести сколько-нибудь значительного пушечного вооружения, они вообще почти все служили торговыми или рыбацкими судами. А вот «Санта-Мария» была караккой с высокой кормовой надстройкой, высоким же баком и тремя мачтами.

А теперь взглянем на корабли шлюза № 3.
Нет, это не каравелла.
Скорее уж каракка, только почему мачт две?

Подобное несоответствие в конце концов нашло отражение даже в официальных документах Яхромы, которая стала городом в 1940 году. Если в 1988 году, когда утверждали герб города – на нем все те же «кораблики», как же без них? – герб описывали как содержащий «скульптурные изображения каравеллы Колумба «Санта-Мария», то в 2006 году в описании обновленного герба речь уже шла просто о «каравеллах, расположенных на башнях шлюза канала». Конечно, это тоже неверно, но, видимо, специалисты по геральдике сочли, что это всяко лучше, чем «макет каракки без одной мачты». Каравелла… Каракка… Почувствуйте разницу.

Однако мы забежали вперед. И кораблики уже на башнях, и годы совсем другие. Хотя будем считать, что подобное вольное обращение со временем в данном случае что-то вроде традиции. Начало ей положила картина художника Федора Александровича Модорова «Руководители партии и правительства на канале Москва–Волга», созданная в 1938 году. Вполне себе соцреализм, однако нас интересуют корабли на башнях. Так вот когда Сталин «со товарищи» приезжал в Яхрому, а такое имело место быть в апреле 1937 года, «каравеллы» отсутствовали, они еще не были готовы, на башнях их заменяли флаги.

Но что корабли! Так же вольно художник Модоров обошелся с людьми на своей картине. Были – одни, а на картине – другие. Да и как могло быть по-другому, если через две недели после этой поездки начались массовые аресты среди руководства строительства (в том числе многих, кто в тот апрельский день был подле вождя), а на заключенных «вешались» новые дела. Известно, что после этих арестов только на Бутовском полигоне было расстреляно около 8000 каналоармейцев. И в то же время после заседания 14 июля 1937 года ЦИК СНК СССР постановил пунктом № 4 «Досрочно освободить за ударную работу на строительстве канала Москва–Волга 55 000 заключенных». Правда, помилование коснулось лишь осужденных по «бытовым» статьям.

Поистине темные были времена, пускай в классических советских фильмах про «светлый путь» они выглядят иначе. Вот тот же фильм «Волга-Волга»… такой и впрямь светлый, такой радостный. Но и тут слукавили! Теплоход «Иосиф Сталин», тот самый, что везет в столицу письмоносицу Стрелку – Любовь Орлову, трижды выходил из шлюза № 3, причем так выходил, что вроде как шел теплоход не в Москву, а совсем даже наоборот. Зато как смотрелись в кадре «каравеллы». Ведь красота!

…И по такой красоте – снарядами и пулями.
Это уже в 1941 году, когда на этом участке канал был рубежом обороны во время битвы за Москву.

На третьем шлюзе были взорваны две башни, в том числе одна с «каравеллой». Башню и корабль восстановили уже после войны.

Накануне Олимпиады-80 «каравеллы» подновили – ветры и зимы потрепали оснастку и медные паруса не хуже океанских штормов, а в начале 1990-х отреставрировали капитально, благо сохранились старые чертежи.

Так они и стоят – над каналом, над маленьким русским городком, в Подмосковье, так далеко от пресловутых пяти морей. А по каналу идут теплоходы с отдыхающими, и жизнерадостный голос экскурсовода доносится из репродуктора:

– Посмотрите направо… Посмотрите налево…

Текст Павла Дигая

Источник

Летняя резиденция московских яхтсменов в конце XIX - начале XX века

Сейчас, по весне, деревья Нескучного сада на берегу Москвы-реки лишь тронуты мягким малахитовым цветом, ну, если угодно, цветом абсента. Но это сейчас там ухоженные заросли, дорожки и разноцветные электрические всполохи вечерней порой, а когда-то деревья и кусты вольно подступали к самой воде. За исключением одного места, где часто было людно, шумно, и солнце играло на инструментах духового оркестра. Музыку собравшиеся отдохнуть яхтсмены предпочитали бравурную.

Здесь когда-то располагалась усадьба вице-губернатора Москвы, имевшая название «Васильевская». Сам Иван Сергеевич Фонвизин спортом не занимался ни в каком виде, но любое общественное движение всячески поощрял и потому безвозмездно передал часть своей земельной собственности Московскому Речному яхт-клубу.

Штаб-квартира клуба располагалась на Болотном острове, на Стрелке, оно и ныне там, как сейчас бы сказали, у «ног» памятника Петру I. Но яхтсменам хотелось иметь летнюю резиденцию, дачу, и чтобы обязательно поближе к усадьбе «Студенец» московского генерал-губернатора. В те годы там проводились парусные и гребные гонки, так как это было самое широкое место на реке (нынче там Москва-Сити).

Получив от вице-губернатора такой подарок, яхтсмены принялись за дело. У ограды усадьбы, на поляне, установили большую парусиновую палатку, плотники сколотили сходни, затем был устроен буфет… Как же без буфета? Через несколько лет палатку заменило просторное здание, а буфет стал рестораном.
Сюда, на «клубную дачу», на лодках под парусами или на веслах прибывали любители водных видов спорта. Что характерно, с дамами, коим посещение «дачи» не возбранялось, в отличие от «штаб-квартиры», туда доступ женскому полу был запрещен. Тогда о феминизме еще слыхом не слыхивали.

Источник

Сирена или тифон?

В туман корабли подают звуковые сигналы с помощью тифона, потому что лишь его низкий вибрирующий бас способен пробиться сквозь плотную вязкую пелену. Когда ситуация не так сложна, в ход идут сирены – и сила не та, и звук пожиже. В этом отличии есть не только практический смысл, но и строгое следование историческим реалиям. Вернее, мифологическим. Сирены – полуженщины, полуптицы со сладострастными голосами, завлекающие моряков на мели и подводные скалы, были описаны Гомером в «Одиссее».

И пусть у современных судовых сирен голос не сладок, но тревогу вселяет, а большего от сирены и не требуется. Тифон, конечно, много круче. В мифах он – олицетворение вулканического огня, сын властелина подземного мира Тартара и богини земли Геи. Лишь голова у Тифона человеческая, тело же покрыто перьями, а ниже пояса у него могучий детородный орган и… клубок змей.



Сила его огромна, и лишь Зевс смог одолеть Тифона. В том сражении Тифон ненароком раскидал несколько островов, вызвав страшную бурю (в дальнейшем от имени Тифон произошло слово «тайфун»). В конце концов Тифон был живьем погребен под вулканом Этна на Сицилии. Что же до рыка Тифона, то перепуганным богам Эллады казалось, что ревет он одновременно как лев, пес, бык и сотня других зверей. Совсем как нынешний корабельный тифон.

Источник

Эта уникальная история случилась в Монте-Карло в 19 веке, когда глаз еще мог порадоваться виду парусов над горизонтом.

В то время самым модным заведением в Европе стало новое казино Монте-Карло, в котором можно было с шиком провести время и поправить свое финансовое положение. По крайне мере, никто не собирался там проигрывать.

История

В один из дней персонал казино обратил внимание на мужчину, который не входил в число постоянных клиентов и тем более в число ВИП-персон.

Тем не менее игрок только что проиграл крупную сумму.

Скандала не последовало, мужчина просто ушел.

Через некоторое время в холл наполнился людьми в морской форме. Это был экипаж одного из военных фрегатов, стоящих на якоре в порту Монако.

-У вас только что проигрался один из членов нашей команды. Верните нам деньги, которые он проиграл - это корабельная касса!
Моряки совершенно четко передали эту ключевую мысль.

-Простите, господа, но все было по честному, никакие правила не нарушены, мы не станем возвращать деньги.
Последовал вежливый, но такой же уверенный ответ руководства казино Монте-Карло.

Моряки, подобно проигравшемуся коллега, молча ушли.

Возмездие

Через час на траверзе казино Монте-Карло фрегат занял позицию для стрельбы. Залпа из корабельных орудий вполне хватило бы, чтобы и казино и весь городок прекратили свое существование.

Проигравшийся мужчина вышел на палубу и скомандовал - "Огонь!"
ЭТО БЫЛ КОМАНДИР ФРЕГАТА!!!



Последовал залп, ядра гулко проревели над зданием казино и врезались в скалу по соседству.

Через час холл казино наполнился людьми в морской форме. Никто ничего не говорил. Директор казино просто передал всю сумму командиру, они вежливо раскланялись и команда фрегата удалилась.

Поговаривают, что это были моряки Российского императорского флота, однако с высокой вероятностью существуют неопровержимые доказательства того, что это был французский фрегат.
С тех пор неукоснительно выполняется правило - люди в какой либо форме не имеют права заходить в казино.

Источник