Эх, раз такое дело, добавлю свои 10 копеек

Друзья, не стесняемся делиться позитивом!!!

Слияние двух флотов - Германии и Франции могло поставить под угрозу существование флотов коалиции и всю судьбу Второй мировой войны. И это могло произойти в любую минуту.

Великобритания не могла этого допустить. Уинстон Черчилль предложил правительству разработанный им план операции «Катапульта» по уничтожению союзнического французского флота. Можно только восхищаться мужеством человека, нашедшего в себе силы принять такое хирургическое решение, взять на себя всю полноту ответственности этого вынужденного шага.

На заглавном фото: Французский линкор "Страсбург" под огнем кораблей Королевского ВМФ Великобритании, июль 1940 года

Операция «Катапульта» — общее название серии операций по захвату и уничтожению кораблей французского флота в английских и колониальных портах КВМФ и Великобритании в ходе Второй мировой войны. Операция была проведена после перемирия Франции и Германии, для недопущения попадания кораблей флота под контроль Германии. Основным эпизодом операции была атака силами британского ВМФ французской эскадры в порту Мерс-эль-Кебир неподалеку от Орана (Алжир) 3 июля 1940.

Согласно статье 8-й франко-германского соглашения о прекращении военных действий, заключенного в конце июня 1940 года, французский флот должен был прибыть в пункты, определенные командованием Кригсмарине, и там под контролем немецких или итальянских представителей провести разоружение кораблей и демобилизацию команд. Несмотря на то, что вишистское правительство во главе с маршалом Петэном и командующий флотом адмирал Дарлан неоднократно заявляли, что ни один корабль не достанется Германии, английское правительство рассматривало возможность их попадания в руки немцев. Корабли четвертого по величине флота мира с немецкими командами на борту (или после перехода на немецкую сторону французских экипажей) вне всякого сомнения могли представлять большую угрозу для английского флота.

Британское командование особенно беспокоила судьба кораблей, находившихся в следующих портах:

•   Мерс-эль-Кебир (2 новых линейных крейсера «Дюнкерк» и «Страсбург», 2 старых линкора, 6 эсминцев, гидроавианосец и несколько подводных лодок)
•   Алжир (6 легких крейсеров)
•   Касабланка (недостроенный новый линкор «Жан Бар»)
•   Тулон (4 тяжелых крейсера)
•   Дакар (новый линкор «Ришелье»)
•   Мартиника (авианосец «Беарн» и два легких крейсера)

В результате, британское правительство решилось предпринять весьма рискованные меры.

Ночью на 3 июля 1940 года англичане предприняли попытку захватить французские корабли, находившиеся в британских портах. Нападение было столь неожиданным, что вооруженное сопротивление англичанам успел оказать лишь экипаж подводной лодки «Сюркуф», находившейся в Портсмуте, погиб французский мичман, два британских офицера и матрос. Другими захваченными кораблями были устаревшие дредноуты «Париж» и «Курбе», два эсминца, восемь торпедных катеров и пять подводных лодок.

Французские экипажи кораблей были насильно высажены на берег и интернированы «не без кровавых инцидентов». Часть экипажей захваченных кораблей выслали впоследствии во Францию, а остальные пополнили команды малых и легких кораблей, действовавших в составе сил «Свободной Франции» под командованием генерала де Голля. Некоторые французы отказывались вступать в ряды ВМФ «Свободной Франции», как они считали, из-за проанглийского характера этого «правительства в изгнании».

В порту Александрия команды старого линкора «Лоррэн», четырех крейсеров и нескольких эсминцев согласились временно не покидать свои корабли. Это стало возможным в результате договоренности между французским вице-адмиралом Годфруа и британским командующим Средиземноморским флотом Эндрю Каннингемом. Во многом заслуга мирного решения вопроса принадлежит командиру «Рэмиллиса» капитану 1 ранга Г.Т. Бейли-Громану, который в самый напряжённый момент конфликта лично отправился на «Лоррэн». В результате соглашения французы сохранили контроль над кораблями, но были вынуждены передать британцам топливо, замки корабельных орудий и боеголовки торпед. Кроме того, часть французских экипажей должна была сойти на берег. Лишившись топлива и части экипажей, фактически разоруженные, французские корабли больше не были опасны для британского флота. Это соглашение позволило избежать столкновения между британской и французской эскадрами и сохранить от уничтожения французские корабли, которые в июле 1943 присоединилась к силам Свободной Франции и смогли возобновить борьбу с общим врагом.



Линейный корабль "Lorraine" в Тулоне, 2 августа 1939 года

Для того, чтобы нейтрализовать эскадру, находившуюся в недостроенной военно-морской базе Мерс-эль-Кебир (недалеко от алжирского порта Оран), британское правительство послало туда эскадру из линкоров «Худ», «Вэлиент» и «Резолюшн», авианосца «Арк Ройал», двух крейсеров и 11 эсминцев под командованием адмирала Сомервилла.



Линейный крейсер "Худ"

3 июля командующему французской эскадрой вице-адмиралу Женсулю был предъявлен ультиматум, в котором британцы требовали, чтобы французские корабли либо проследовали в английские порты для дальнейших действий в составе сил «Свободной Франции», либо, соблюдая требования договора о перемирии, запрещавшего участие французских ВМФ в действиях против Германии и Италии, перешли во французские порты в Вест-Индии, либо были затоплены. В противном случае англичане оставляли за собой право «использовать любые средства, чтобы не допустить захвата судов немецкой стороной».

Тем же утром Женсуль получил и немецкий ультиматум, связанный с захватом французских кораблей в английских портах, гласивший:

Или возврат всех кораблей из Англии или полный пересмотр условий перемирия.

Кроме того, еще до окончания переговоров британские торпедоносцы «Суордфиш» при поддержке палубных истребителей «Скьюе» установили минное заграждение, чтобы французские корабли не могли выйти в море. При этом один из истребителей прикрытия был сбит самолетами Curtiss P-36 с французского авиатранспорта, погибло два члена экипажа. Ни один из торпедоносцев не был потерян.

Французский командующий отверг английский ультиматум, сочтя его условия унизительными. Он заявил, что, поскольку сдать свои корабли без приказа французского Адмиралтейства не имеет права, а затопить их по сохранившему силу приказу адмирала Дарлана он может только в случае опасности захвата немцами или итальянцами, остается только сражаться: французы на силу ответят силой. Это было передано Черчиллю, и в 18:25 (по лондонскому времени, или в 17:25 по местному), в преддверии истечения срока ультиматума, адмиралу Сомервиллу было передано распоряжение премьера: «Французские корабли должны либо принять наши условия, либо потопить себя или быть потопленными вами до наступления темноты».

Тем не менее, Сомервилл открыл огонь уже в 16:54, не дожидаясь ни приказа, ни истечения срока ультиматума, с целью сохранения внезапности. Французы совершенно не ожидали такого развития событий, как писал позже де Голль:
…Корабли в Оране не были в состоянии сражаться. Они стояли на якоре, не имея никакой возможности маневра или рассредоточения… Наши корабли дали английским кораблям возможность произвести первые залпы, которые, как известно, на море имеют решающее значение на таком расстоянии. Французские корабли уничтожены не в честном бою.

Эскадра Сомервилла в строю кильватера находилась в 14 км на норд-норд-вест от Мерс-Эль-Кебира, курс — 70, скорость — 20 узлов. Спустя полторы минуты после первого английского залпа французские линкоры, стоявшие на якоре, открыли ответный огонь. Адмирал Женсуль, не намереваясь вести бой на якорях, приказал им построиться в кильватерную колонну в следующем порядке: «Страсбург», «Дюнкерк», «Прованс», «Бретань». Эсминцы и другие суда должны были прорываться самостоятельно — по способности. «Страсбург», кормовые швартовы и якорная цепь которого были отданы еще до первого английского залпа, начал движение немедленно. В 17:10 капитан 1 ранга Луи Коллинс вывел свой линкор на главный фарватер и 15-узловым ходом направился в море. Вместе с ним вышли все 6 эсминцев.



Английские линкоры "Худ" (слева) и "Вэлиэнт" под ответным огнем

Первым из французских кораблей открыл огонь «Дюнкерк». Когда первый залп англичан накрыл портовый мол, на «Дюнкерке» уже отдавали швартовы и травили кормовую цепь. В 17:00 линкор открыл огонь, в то же время он получил первое попадание 381-мм снаряда линейного крейсера «Худ». Снаряд попал в корму и, пройдя через ангар и унтер-офицерские каюты, вышел через бортовую обшивку в 2,5 метрах ниже ватерлинии. Этот снаряд не взорвался, поскольку тонких плит, которые он пронзил, было недостаточно для взведения взрывателя. Однако в своём движении через «Дюнкерк» он перебил часть электропроводки левого борта, вывел из строя моторы крана для подъема гидросамолётов и вызвал затопление топливной цистерны левого борта. Ответный огонь был быстрым и точным, хотя определение расстояния затруднялось условиями местности и нахождением между «Дюнкерком» и англичанами форта Сантон.

В 17:03 первое попадание, вызвавшее пожар и большую течь, получил «Прованс». Чтобы избежать затопления, линкор пришлось приткнуть к берегу носом на девятиметровой глубине. В 17:07 пожар охватил старый линкор «Бретань». Через две минуты корабль начал опрокидываться и внезапно взорвался, погибло 997 человек.



Агония линкора "Бретань"

Выходящий на фарватер 12-узловым ходом «Дюнкерк» был поражен залпом из трёх 381-мм снарядов. Первый попал в крышу второй башни главного калибра над портом правого внешнего орудия, сильно вдавив броню. Большая часть снаряда срикошетировала и упала на землю примерно в 2000 метрах от корабля. Кусок брони или часть снаряда ударил в зарядный лоток внутри правой полубашни, воспламенив разгружаемые пороховые картузы. Вся прислуга полубашни погибла в дыму и пламени, но левая полубашня продолжала действовать — броневая перегородка изолировала повреждения.

Второй снаряд ударил рядом с двухорудийной 130-мм башней правого борта, ближе к центру корабля от кромки 225-мм пояса и пробил 115-мм бронепалубу. Снаряд серьёзно повредил перегрузочное отделение башни, блокировав подачу боезапаса. Продолжая своё движение к центру корабля, он пробил две противоосколочные переборки и взорвался в отсеке кондиционеров и вентиляторов. Отсек был полностью уничтожен, весь его персонал убит или тяжело ранен. Тем временем в перегрузочном отделении правого борта загорелось несколько зарядных гильз и взорвалось несколько загружаемых в элеватор 130-мм снарядов. И здесь вся прислуга была убита. Взрыв также произошел у воздуховода в носовое машинное отделение. Горячие газы, пламя и густые клубы желтого дыма через броневую решетку в нижней броневой палубе проникли в отделение, где 20 человек погибло и только десяти удалось спастись, а все механизмы вышли из строя. Это попадание оказалось очень серьёзным, так как привело к нарушению подачи электроэнергии из-за чего вышла из строя система управления огнём. Неповрежденной носовой башне пришлось продолжать стрельбу под локальным управлением.

Третий снаряд упал в воду рядом с правым бортом чуть дальше в корму от второго, поднырнул под 225-мм пояс и пробил все конструкции между обшивкой и противоторпедной переборкой, при ударе о которую и взорвался. Его траектория в корпусе проходила в районе второго котельного отделения и первого машинного отделения, где располагались внешние валы. Взрывом уничтожило нижнюю броневую палубу на всём протяжении этих отделений, броневой скос над топливной цистерной, противоторпедную переборку и туннель правого борта для кабелей и трубопроводов. Осколки снаряда вызвали пожар в правом котле второго котельного отделения, повредили несколько клапанов на трубопроводах и перебили главный паропровод между котлом и турбоагрегатом. Вырвавшийся перегретый пар с температурой под 350 градусов нанес смертельные ожоги персоналу котельного отделения, который стоял на открытых местах.



На «Дюнкерке» после этих попаданий продолжали действовать только третье котельной отделение и второе машинное отделение, обслуживавшие внутренние валы, что давало скорость не более 20 узлов. Повреждение кабелей правого борта вызвало кратковременный перерыв в подаче электроэнергии в корму, пока не включили сеть левого борта. Пришлось перейти на ручное управлением рулем. С выходом из строя одной из главных подстанций были включены носовые аварийные дизель-генераторы. Зажглось аварийное освещение, носовая башня продолжала вести довольно частый огонь по «Худ». Всего до получения приказа о прекращении огня в 17.10 «Дюнкерк» выпустил по английскому флагману 40 330-мм снарядов, залпы которых ложились очень плотно.

Эсминец «Могадор», выходя из гавани, получил попадание 381-мм снаряда в корму. От этого сдетонировали находившиеся там глубинные бомбы и корму эсминца оторвало почти по переборку кормового машинного отделения. Тем не менее, он смог выброситься на мель и с помощью подошедших из Орана мелких судов стал тушить пожар.



Англичане, удовлетворившись потоплением одного и повреждением трёх кораблей, отвернули на запад и поставили дымовую завесу.

Французские эсминцы атаковали английскую подлодку «Протеус», помешав ей выйти в атаку на «Страсбург». Сам «Страсбург» открыл сильный огонь по сторожившему выход из гавани английскому эсминцу «Рестлер», заставив его быстро отойти под прикрытием дымовой завесы. Французские корабли начали развивать полный ход. У мыса Канастель к ним присоединились ещё шесть эсминцев из Орана. Прорывавшийся «Страсбург» был атакован торпедоносцами с «Арк Ройала». Два самолета «Суордфиш» и один «Скьюэ» были сбиты, их экипажи потом были подобраны английским эсминцем «Рестлер». В 18:43 крейсера «Аретуза» и «Энтерпрайз» во главе с линейным крейсером «Худ» начали преследование прорвавшихся французских кораблей, но в 20:20 погоня была прекращена, так как британские корабли не были готовы к ночному бою, тем более что поступали сообщения о подходящих из Орана эсминцах. Выдержав еще один налет авиации в 20:55, и обогнув южную оконечность Сардинии, «Страсбург» пришел в Тулон 4 июля. Во время перехода произошла авария в одном из котельных отделений. В результате погибло пять человек, а корабль был вынужден уменьшить ход с 25 до 20 узлов.

Оставшийся в Мерс-эль-Кебире «Дюнкерк» вошел в гавань Сен-Андрэ, где форт Сантон и местность могли обеспечить некоторую защиту от артиллерийского огня англичан. Корабль был посажен на мель, немедленно началась эвакуация ненужного личного состава, для производства ремонтных работ на борту оставили 400 человек. 4 июля адмирал Эстева, командующий военно-морскими силами в Северной Африке, опубликовал коммюнике, в котором говорилось, что повреждения «Дюнкерка» незначительны и будут быстро исправлены.

Это заявление вызвало быстрый ответ со стороны Королевского флота. Через три дня после боя, 6 июля 1940 года, находившийся на мели «Дюнкерк» был атакован торпедоносцами с «Арк Ройала», две торпеды попали в стоявший возле борта сторожевик и вызвали детонацию находившихся на нем глубинных бомб. Сильнейший взрыв буквально разорвал правый борт корабля на 40-метровом пространстве. На пробоину завели временный пластырь и 8 августа «Дюнкерк» был стащен на свободную воду. Впоследствии 19 февраля 1942 года «Дюнкерк» совершил переход до Тулона.

Всего в этом сражении погибло 1297 французов, около 350 было ранено.



Линейный корабль "Ришелье", 1943 г.

8 июля 1940 года британская эскадра атаковала находившиеся в Дакаре французские корабли, в том числе только вступивший в строй линкор «Ришелье». Торпеда, сброшенная одним из самолетов авианосца «Гермес», взорвалась под днищем линкора и вызвала сильные повреждения, киль корабля оказался погнутым на протяжении 25 метров.

Затем открыли огонь британские линкоры. Французский корабль сначала получил повреждения от 381-мм снарядов линкоров «Бархем» и «Резолюшн», а затем на нем произошел взрыв в башне главного калибра. Удовлетворившись этим результатом, англичане отошли.

Назначенная на 3 июля атака против французских кораблей в Вест-Индии ( авианосец Беарн, крейсер Эмиль Бертэн и лёгкий учебный крейсер Жанна д’Арк, находившихся в порту Пуэнт-а-Питр на острове Гваделупа, была отменена в последнюю минуту из-за личного вмешательства президента США Франклина Делано Рузвельта.

После нападения на находившиеся в своих базах французские корабли вишистское правительство разорвало дипломатические отношения с Великобританией. Данная операция осложнила англо-французские отношения на многие годы.

Англичанам не удалось уничтожить новейшие линкоры «Страсбург», «Дюнкерк» и «Жан Бар», дредноуты же времен Первой мировой войны уже не представляли боевой ценности. После исправления повреждений «Дюнкерк» перешел из Мерс-эль-Кебира в Тулон. Немецким командованием вплоть до 1942 года не предпринималось попыток завладеть французскими кораблями. Когда же в рамках операции «Антон» 26 ноября немецкие войска вошли в Тулон и попытались захватить французские корабли (операция «Лила»), верные долгу французские моряки при первой же угрозе захвата их флота немцами затопили свои корабли.

В ноябре 1940 года президент США Рузвельт обратился к главе правительства Франции маршалу Петэну с предложением продать находившиеся в Африке небоеспособные линкоры «Жан Бар» и «Ришелье», но получил отказ. Лишь после «тулонской трагедии» французы согласились отдать один линкор союзникам. 30 января 1943 года «Ришелье» ушел из Дакара в Нью-Йорк.

Примечательно уже одно то, как мы собирались на данное мероприятие: из по-весеннему теплой Анапы и уже совсем летней Малаги. Кэп вообще свалился не понятно откуда – он сейчас мотается по всему миру – видимо пристреливает точки для своей предстоящей кругосветки.

Часть команды попала в прямом смысле с «корабля на бал», отгонявшись предыдущую неделю в Бретани и проведя в дороге всю ночь накануне первой гонки. После суровых апрельских вод Биская, Гарда показалась райским уголком под солнцем, располагающим скорее к пляжному отдыху, нежели к серьезным состязаниям. «Отпускное» настроение быстро завладело слегка примороженными в Атлантике мозгами и в первую гонку не самая опытная и сознательная часть экипажа вышла в экипировке, уместной, скорее для Мармариса, за что незамедлительно и поплатилась, промочив и отморозив себе все по «самое не балуйся» на суровом горном альпийском ветру.

Впрочем, это не помешало нам, крепко сжав все, что было уместно сжать в данном случае, показать не самый плохой результат в первый день.

Пристрелочные гонки не прошли даром и во второй день прогресс был на лицо – мы последовательно и упорно продвигались к своей цели: 3-2-1!  Хорошо, что четвертую гонку отменили, а то боимся даже и предположить, где бы мы могли оказаться при столь положительной динамике!

Третий день принес долгожданный костал, показательный брочинг перед носом у изумленного фотографа (мы договорились рассказывать всем, что сделали это специально) и заслуженное второе место.

YRC проходит в этом году под знаком числа «12». Нам показалось очень символичным, что регата заканчивается в день великой памятной даты в истории нашей страны – День Космонавтики, годовщину первого полета человека в космос. Именно поэтому мы выбрали столь амбициозное название для нашей команды и пока нам удается оправдывать наш девиз: «Будь первым, как Гагарин!»



подробности

Много мата. Простите, но мат на флоте не для ругани, а в качестве связок для слов в предложения и для составления логических цепочек.

"На флоте матом не ругаюцца - на ём разговаривают." © народное

Италия. Страна - мечта детства. Жгучие итальянки с черными бездонными глазами, черные плащи внакидку, скрипящие ботфорты, а лучше высокие морские сапоги желтой кожи. В руке рапира, в другой пистолет! Я на корме командую абордажем...
Да, мечты остались лишь мечтами. В реальности все оказалось все более приземлено. Роковые красавицы Андалузии (или как ее там) к тридцати из стройных красавиц превращаются в кривоногих, пузатых, усатых кавалеристов с туевой кучей детей, которые беспрестанно орут на латыни (вот ёпта! такие меленькие, а уже на латыни писдят) и цепляются за мамкину юбку.
Короче, маслины хорошо, а степь мне роднее.
Сказать, что мы разочаровались в Италии - не сказать ни чего.
Без особого энтузиазма мы хлестали вино из бумажных тетрапаковских пакетов и были немало удивленны, что это вкусное вино, долбанутые макаронники льют только в еду.
Одним словом - Европы.
"Ястреб" мерно качался на рейде, мы же бродили по маленькому портовому городу, не зная, куда приткнуть себя.
В кабаках все пытались тут же нас напоить, что бы проверить насколько крепки русские "на горло".
Один идиот даже хотел сыграть с нами в "русскую" рулетку. Сказочный долпаёп, хоть и мафиози.
Настроение было мрачным, море тоже. Горы смотрели на нас свысока, а жители с любопытством. Все это порядком надоело, и мы решили оторваться. Оторваться причем по "полной".
К тому времени наш третий механик укатил домой, а вместо него на судно был прислан один из бойцов Сибиря - Леха Пепе, сосланный боссом за косяк на "галеры", то есть к нам. Ни разу не латинос, просто его погоняло расшифровывалось как Полный пиздец, но так как сокращенно получалось "Попи" , не культурно, не по-пацански, кликуху трансформировали в Пепе.
Надо сказать, что Пепе был именно Полным Пиздецом, причем с заглавной буквы. Отморозь конкретная.
Так вот, в тот вечер, когда был намечен "отрыв" наш "Ястреб" был поставлен к причалу для выгрузки соляры.
Мерно зажужжали выгружные насосы и соляра начала перебираться в бункера электростанции, мы же рванули на берег.

Русская водка текла рекой, смешиваясь попутно с местными винами и ликерами. Один за другим опадали как озимые наши итальянские друзья, глаза местных девиц разгорались страстью - намечалась оргия.

Три утра, мягко светили фонари, стрекотали какие-то твари. Пахло морем и женщинами.
- Стойко перенося тяготы похода - заплетающимся голосом втирал я девушке, напоминающей Кармен, ни хера не понимающей по-русски - Не посрамляя флага Андреевского!
- Боже! Царя храни! - басом затянул боцман
- Глохни гнида - посоветовал из темноты Пепе - А то мусора понаедут и нам крышка.
- Да, ладно тебе - отмахнулся боцман и затянул Чижа - Руссо матросо, ага! Ёби, ёби! Окей! Океей!
На полуслове боцман заглох и покатился в кусты от увесистого удара Пепе.
- Мортус - вроде так, заорала итальянка
Оттолкнув меня, она скрылась в темноте.
- Ну, нахуя, Пепе? - Спросил я и сел на землю
Смысла убегать не было, потому, как в ту же минуту ночную тишину прорезал противный звук полицейской сирены.
Полицейские отскакивали от кулаков Пепе как мячики. Завалить его полицейским удалось хитростью – на башку ему накинули кусок брезента и замутузили дубинками. Пепе затаил обиду.
Спустя час мы сидели в вонючем клоповнике. Вернее вонючим он не был и даже наоборот, да и клопов не было видно.
- Сеньоре - начал, было, полицейский, но я его перебил:
- Консул анд транслейт! Ай нот спик италиан лаундж!
- Ахуел, что ле? - У полицейского округлились глаза - Я в Нахимовском учился.
- А хер ли ты тогда "синьёрами" кидаешься?
- Так положено - он поправил форму и начал что-то быстро-быстро тараторить по-итальянски, в окончании добавил на русском - Все! Ваши права я вам зачитал, и будем ждать вашего дипломата и капитана.
Развернувшись на каблуках, полицейский удалился.
Потянулись томительные часы ожидания.

Ближе к вечеру меня и боцмана отпустили, оставив в заключении одного Пепе, что было фатальной ошибкой полицейских.
Пять лет дивизионная разведка ВДВ, три года спецназ ВДВ и семь лет у Сибиря - таков прослужной список Пепе. Помимо того участие в боевых действиях в горячих точках. Одним словом, полный пиздец.

Недоброе мы почувствовали, когда из порта с мигалками умчалась вся охрана и полиция. Позже укатили пожарные расчеты, дремавшие до этого в тенечке. Вслед за пожарниками и полицаями потянулись докеры, крановщики и прочий праздный люд, что шароёбился в порту от «нехуй делать».
Вдалеке у подножия горы, в районе центральной площади раздавались крики и выстрелы.
- Стоять! - Заревел старпом, останавливая нас. собравшихся "пойти посмотреть" - Борт не покидать!
- Ну, ладно - махнув рукой, мы словно воробьи уселись вдоль борта ожидая зрелищ.

Спустя пару часов к борту Ястреба подкатил автобус с непонятными надписями, из которого посыпались, как горох, бойцы в черной форме и масках. За ними, опутанный веревками как кокон, был вынесен, Пепе с пробитой башкой и разбитой мордой.
- Ну ни хуя себе - воскликнул старпом и поспешно добавил - До нот хэв пермишен ту боард зе шип!
Военные остановились у трапа в нерешительности. Выручил тот полицейский учившийся на моряка в СССР.
- Мужики, вы своего мастодонта заберите, а на борт к вам подниматься не будем.

Пепе спал двое суток, как ебучий богатырь из сказки. Ястреб покорно стоял у причала, ожидая разрешения на выход в море.
Итальянцы приходили толпами к судну и просили автограф Пепе, в крайняк, его фото. Вахтенные офицеры, уже устало, отмахивались от атак итальянцев:
– Иди нах! Не понимаешь? Ну и хуй с тобой, пиздуй отсюда в непонятках.
Ближе к вечеру появился консул – тучный представительный мужчина средних лет.
Попыхивая сигарой, он деловито прошел в кают-компанию и сел в капитанское кресло.
- Стесняюсь, блядь, спросить, кто такого зверя из клетки выпустил?
Капитан, мрачно глядя на консула, процедил сквозь зубы:
- Он третий помощник механика. Человек во всех смыслах свободный, а не раб на галерах. При отсутствии нарушений и выговоров, имеет право на кратковременную увольнительную на берег.
Консул, достаточно весело рассмеялся:
- Этот Ваш динозавр знаете, что сделал? – Из кармана пиджака консула на стол полетела местная газетка.
На главном развороте была бандитская морда Пепе, на фоне горящего магазина. За широкими плечами Пепе на асфальте были видны распростертые телеса полицейских.
- Убил?! – Пронесся вскрик ужаса поварихи Наташки.
- Нет, милая сеньорита, - консул закинул ногу на ногу и, победно оглядел наш экипаж, - не поверите! Он их всех вырубил голыми руками. Переломал около пятидесяти винтовок и пистолетов, разбил три полицейские машины и сжег винный магазин.
- Зачем? – В состоянии легкого ахуя спросил старпом.
- Полицейские некорректно отозвались о вооруженных силах нашей Родины.
- Это как? – У стармеха отвисла челюсть.
- Сказали, что спецназ РФ говно. Вот Ваш парнишка им показал, что есть русский спецназ в легком гневе.
Консул счастливо, по-детски, рассмеялся:
- Их местный отряд спецназначения до сих пор говна от штанов отстирывает. А Ваш парнишка сам сдался. Сказал, что мол, с вас пиздюков хватит и сдался.

Компания Сибиря, которой принадлежал «Ястреб» выплатила все штрафы назначенные судом Пепе. Уголовного преследования против нарушитея порядка не стали возбуждать, наверное, наши дипломаты постарались. А может макаронникам стыдно стало.

Можете не верить, но дело было именно так.

© БеS

Иван Макфадьен

Тишина отличала это путешествие от всех предыдущих. Впрочем, некоторые звуки все же доносились. Ветер по-прежнему раздувал паруса и завывал в снастях. Волны все также плескались о стеклопластиковый корпус судна.

Раздавались и другие звуки: приглушенный стук и скрипы от ударов корпуса лодки об обломки мусора. Не хватало только криков морских птиц, сопровождавших лодку в предыдущих путешествиях.

Птиц не было, потому что не было рыбы.

Ровно 10 лет назад яхтсмен из Ньюкасла Иван Макфадьен шел тем же курсом из Мельбурна в Осаку. Тогда для успешного улова было достаточно лишь закинуть удочку с наживкой.

«За те 28 суток плавания не прошло и дня, чтобы мы не поймали хорошую рыбу, которую затем готовили с рисом на ужин», — вспоминает Макфадьен. В этот же раз за все длительное путешествие улов ограничился лишь двумя рыбинами.

Ни рыбы. Ни птиц. Почти никаких признаков жизни.

«С годами я привык к птицам, их крикам, — признается он. — Они обычно сопровождали лодку, иногда садясь на мачту перед тем, как снова взмыть в небо. Стаи, кружившие вдалеке над поверхностью моря и охотившиеся за сардинами, были повседневным зрелищем».



Однако в марте и апреле этого года его лодку, Funnel Web, окружали только тишина и опустошение, царившие над призрачным океаном.

К северу от экватора, выше Новой Гвинеи, мореплаватели увидели вдали большое рыболовецкое судно, огибавшее рифы. «Весь день оно сновало с тралом туда-сюда. Корабль был большой, наподобие плавучей базы», — говорит Иван. И ночью, в свете прожекторов, судно продолжало свою работу. Утром Макфадьена поспешно разбудил напарник, сообщая, что корабль спустил на воду быстроходный катер.

«Неудивительно, что я был обеспокоен. У нас не было оружия, а пираты в тех водах — достаточно частое явление. Я понимал, что если те парни вооружены, мы пропали, — вспоминает он.— Но они не были пиратами, по крайней мере, в общепринятом представлении. Катер пришвартовался, и меланезийские рыбаки подарили нам фрукты, джемы и консервы. Еще они поделились пятью полными рыбой мешками из-под сахара. Рыба была хорошая, большая, разных видов. Часть была свежей, а часть, очевидно, пролежала на солнце какое-то время. Мы объяснили им, что при всем желании все нам не съесть. Нас было только двое, да и места для хранения было немного».



Голландский супертраулер FV Margiris за работой

Они пожали плечами и предложили выкинуть рыбу за борт, сказав, что все равно сделали бы то же самое. Они объяснили, что это была лишь малая часть ежедневного прилова. Им был нужен только тунец, а все остальное ни на что не годилось. Такую рыбу убивали и выбрасывали.
Они обходили с тралом весь риф с утра до ночи, уничтожая все живое на пути.

Макфадьен почувствовал, что в его сердце что-то оборвалось. То судно было лишь одним из бесчисленного количества других, спрятавшихся за горизонтом и совершавших подобную работу. Неудивительно, что море было мертво. Неудивительно, что удочка с наживкой оставалась без улова. Ловить было нечего. Если это кажется угнетающим, дальше — хуже.



Морская черепаха проплывает мимо загрязненных нефтью саргассовых водорослей после взрыва и утечки на платформе Deepwater Horizon

Следующий маршрут путешествия пролегал из Осаки в Сан-Франциско. Почти на всем протяжении плавания к опустошению добавилось чувство омерзительного ужаса и страха: «Когда мы покинули берега Японии, создалось впечатление, будто бы сам океан был лишен жизни.

Мы почти не видели ничего живого. Нам встретился кит, который, казалось, беспомощно кружился на поверхности воды, на его голове было что-то, напоминавшее большую опухоль.
Довольно отвратительное зрелище. За всю мою жизнь я избороздил мили и мили океанского простора. Я привык встречать черепах, дельфинов, акул и большие стаи суетных охотящихся птиц. В этот раз на протяжении 3000 морских миль я не увидел и признака жизни».



Мертвый кит, выброшенный на берег океана в Сан-Франциско

Где раньше была жизнь, теперь плавали пугающие груды мусора. Часть из них — последствия цунами, обрушившегося на Японию пару лет назад. Волна захлестнула побережье, подхватила невероятную груду всего и унесла обратно в море. Куда ни глянь, весь этот мусор по-прежнему там.

Гленн, брат Ивана, поднялся на борт на Гавайях, чтобы отправиться в Соединенные Штаты. Его потрясли «несметные тысячи» желтых пластиковых буйков, гигантские паутины из синтетического троса, рыболовной лески и сетей.
Миллионы кусочков полипеностирола. Сплошная нефтяная и бензиновая пленка.
Несметные сотни деревянных электрических столбов, выкорчеванных смертоносной волной и влачащих свои провода посреди моря.

«В былые времена в безветренную погоду ты просто заводил мотор, — вспоминает Иван, — но не теперь. Во многих местах мы не могли завести мотор из страха, что это сплетение веревок и проводов намотается на винт. Неслыханная ситуация для открытого моря. А если мы и решались завести мотор, то точно не ночью и только в дневное время, следя за мусором с носа корабля.

К северу от Гавайских островов с носа корабля было хорошо видно сквозь толщу воды. Я разглядел, что обломки и мусор были не только на поверхности, но и в глубине океана. Различной величины: от пластиковых бутылок до обломков размером с большую машину или грузовик. Мы увидели заводскую трубу, возвышающуюся над поверхностью воды. Внизу под водой к ней было прикреплено что-то вроде котла. Мы видели нечто, похожее на контейнер, покачивающийся на волнах. Мы лавировали среди этих обломков. Будто плыли по свалке. Под палубой постоянно было слышно, как корпус натыкался на мусор, и мы постоянно боялись наскочить на что-то по-настоящему крупное. И так уже корпус был весь во вмятинах и царапинах от обломков и осколков, которые мы так и не увидели».



Риф Осборн в 2 километрах от Форт-Лодердейла во Флориде: 2 миллиона покрышек были сброшены туда в 1970-х, в ходе неудавшейся экологической операции по созданию искусственного рифа

Пластик был повсеместно. Бутылки, пакеты, различный бытовой мусор, который только можно себе представить, от сломанных стульев до мусорных совков, игрушек и кухонной утвари.
Было кое-что еще. Ярко желтая окраска корабля, за все эти годы не выцветшая ни от солнца, ни от морской воды, вступила в реакцию с чем-то в японских водах, странным и невиданным образом потеряв свой блеск.



Тихоокеанский "Мусорный континент"

Вернувшись в Ньюкасл, Иван Макфадьен по-прежнему пытается прийти в себя и оправиться от пережитого потрясения. «Океан опустошен», — заявляет он, покачивая головой и с трудом веря этому сам.
Осознавая масштабы проблемы и то, что ни одна организация, ни одно правительство, похоже, не заинтересованы в ее решении, Макфадьен ищет выход. Он планирует воздействовать на министров правительства, надеясь на их помощь.
В первую очередь, он хочет обратиться к руководству австралийской организации мореплавателей в попытке привлечь владельцев яхт к международному волонтерскому движению и, таким образом, контролировать мусор и следить за морской флорой и фауной.

Макфадьен присоединился к этому движению, пока был в США, отреагировав на просьбу американских ученых, которые в свою очередь попросили владельцев яхт ежедневно вести отчет и собирать образцы для пробы на радиацию, которая стала серьезной проблемой, вызванной цунами и последующей аварией на атомной станции в Японии.



Карта радиационного заражения Тихого океана

Макфадьен обратился к ученым с вопросом: почему бы не потребовать отправить флот для уборки мусора?
Но они ответили, что по подсчетам, урон, нанесенный окружающей среде от сжигания топлива на подобной уборке, будет слишком велик.

Проще оставить весь мусор на прежнем месте.



Поселок Вакуя, Япония. Последствия 9-балльного землетрясения и последовавшего за ним цунами.

По материалам The Harald

"Самый победоносный корабль?" Этот вопрос поставит в тупик даже тех, кто сутками напролет сидит на военно-исторических форумах и ворошит библиотеки тематической литературы. О нем не слыхали современные моряки, о нем не сняли ни одного фильма и не написали книг. Самый победоносный и разрушительный корабль бесследно растворился в сизом мраке забвения.

Кто-то припомнит известную шутку про “Аврору” (один выстрел разнес весь мир, на семьдесят лет вперед), однако, в данном контексте ответ не считается верным. Требуется назвать имя корабля, нанесшего наибольший ущерб противнику силой своего оружия.

Впрочем, никакого имени у самого великого корабля не было. Вместо звучных “Аврор”, “Паллад” и “Инвинсиблов” был всего лишь строгий трехзначный код, U-35.

Еще ни одному пиратскому галеону и флагманскому “Виктори” адмирала Нельсона не удавалось добиваться стольких побед. Грозная мощь линкоров-дредноутов, отчаянная храбрость немецких рейдеров и выправка “боевых журавлей” японского флота меркнут на фоне успехов U-35. Успехи эти так велики и чудовищны, что верится в них с трудом. “У-бот” установил абсолютный мировой рекорд, который уже никогда не будет побит в обозримом будущем.

За 19 боевых походов немецкая подводная лодка отправила на дно 226 вражеских кораблей. И повредила еще 10.

Только за одно, 11-е по счету, боевое патрулирование “железный гроб” под командованием Лотара фон Арно де ла Перьера отправил на дно 54 транспорта противника. Суммарный тоннаж трофеев перевалил за полмиллиона тонн, что автоматически сделало U-35 самым результативным кораблем в истории человечества, а её легендарного командира — самым выдающимся подводником всех времен и народов.

Самонаводящиеся торпеды, ядерные реакторы, системы загоризонтного целеуказания... Из всего этого у “зондерфюреров” было лишь 9 узлов подводного хода и компас, показывающий, где же Север под этой чертовой водой. На четыре офицера — 30 нижних чинов. 90% времени в надводном положении. Из вооружения — шесть торпед, 105 мм пушка (поначалу 75 мм) и тротил.

Вот и все, воюй.

И она воевала!

17 июня 1916 г. был потоплен итальянский транспорт «Poviga» тоннажем 3360 брт. 18 июня потоплены английские транспорты «Rona» тоннажем 1312 брт и «Beachy» тоннажем 4718 брт, а также французский транспорт «Olga» тоннажем 2664 брт и норвежский транспорт «Aquila» тоннажем 2192 брт. 19 июня потоплены итальянский транспорт «Mario C.» тоннажем 398 брт и французский транспорт «France-Russie» тоннажем 329 брт. 23 июня потоплены французский транспорт «L’Herault» тоннажем 2298 брт и итальянский транспорт «Giuseppina» тоннажем 1861 брт. 24 июня потоплены итальянские транспорты «Saturnia Fanny» тоннажем 1568 брт и «S. Francesco» тоннажем 1059 брт, а также французский транспорт «Checchina» тоннажем 185 брт, японский транспорт «Dayetsu Maru» тоннажем 3184 брт и английский транспорт «Canford Chine» тоннажем 2398 брт. 25 июня потоплены французский транспорт «Fournel» тоннажем 2047 брт и итальянский транспорт «Clara» тоннажем 5503 брт.
— Хроника 10-го боевого похода U-35, суммарный результат за месяц — 40 потопленных транспортов противника.

Уважаемый читатель, наверное, удивился, увидев дату. Да, речь несомненно идет о Первой мировой войне, когда лодки были маленькие, а у противника отсутствовали гидролокаторы.

Впрочем, совсем уж крошечным U-35 назвать нельзя. Двухкорпусный У-бот открытого моря длиной 64 метра и надводным водоизмещением 685 тонн (подводное в/и — 878 тонн). Спущена на воду в 1914 г. Принадлежала к т.н. “грозным тридцатым” — серии из 10 крупных океанских подлодок (U-31...U-41), почти каждая их которых вошла по тоннажу трофеев в элитный клуб “100 000 тонн”.



Увы, изнутри субмарина эпохи Первой мировой представляла собой тихий ужас: семь отсеков, 2 шестицилиндровых тарахтящих дизеля “Germaniawerft” по 950 л. с. каждый, вкупе с электрическими комбинированными мотор-генераторами SSW по 600 л.с.

Полная скорость в надводном положении 16 узлов, дальность плавания на экономической 8-узловой скорости достигала 8790 миль (почти 16 тыс. км). Звучит солидно.

Два носовых и два кормовых торпедных аппарата калибра 500 мм с боезапасом всего в 6 торпед. Дальность стрельбы парогазовыми торпедами G/6 обр. 1906 г. колебалась от 1,2 (при скорости 35 уз.) до 3 миль (при ограниченной скорости 27 уз.).



Никаких гидроакустических станций и шумопеленгаторов. Из средств обнаружения — два перископа с мутным объективом.

Радиосвязь, в её современном понимании, отсутствовала. В надводном положении для связи использовался радиотелеграф со складной антенной.

Из удобств экипажу предлагалось калорийное питание всухомятку и, по желанию, ежедневный освежающий душ на верхней палубе (даже зимой, в Северном море).




Встреча U-35 и лодки типа UB-I в открытом море










Но страшнее всего обстояло дело с характеристиками в подводном положении. Несовершенные технологии 100-летней давности не позволяли погружаться глубже 50 м. Несовершенные свинцовые батареи ограничивались подводную дальность хода на уровне 80 миль при экономической скорости 5 уз. Неслучайно, погружение рассматривалось лишь как временный тактический маневр. Большую часть времени лодка проводила в надводном положении, из него же совершалось основное число атак.

Увы, как бы не были слабы и несовершенны противолодочные системы Антанты, недооценивать их было бы неразумно. Даже простейшие из принятых мер представляли смертельную угрозу для такой несовершенной субмарины, как U-35.

Противолодочная оборона в годы Первой мировой держалась на нескольких принципах. Первый — поддержание максимально возможной скорости хода, с выполнением противолодочного зигзага. Второй — наблюдение за поверхностью моря по секторам, расчеты мелкокалиберной артиллерии получили приказ немедленно открывать огонь по любому объекту, похожему на перископ подлодки. С учетом низкой скорости субмарин под водой, минимальной дальности хода торпед, и отсутствия каких-либо других средств обнаружения, помимо перископов, данные меры позволили существенно сократить потери среди боевых кораблей стран-союзников.

Тем не менее, потеря трех крейсеров в одном бою (“Хок”, “Альбукир” и “Крейсси” против единственной немецкой U-9), успехи “грозных тридцатых”, как и гибель легендарной “Лузитании” по-прежнему свидетельствовали о страшной опасности, исходившей от подводного флота.

Зарождалась морская авиация. В борьбе с подводными хищниками применялись технические новинки (сетевые заграждения в Ла-Манше, с электрической сигнализацией о прошедшей сквозь них подлодке), все боевые корабли массово оснащались шумопеленгаторами. Был изобретен искажающий очертания камуфляж.

Моряки пробовали пойти на хитрость, применив вооруженные до зубов пароходы-ловушки — ведь большинство атак субмарин производилось ими из надводного положения. Были созданы новые тактики противодействия и построен целый флот катеров-охотников за подлодками, вооруженных гидрофонами и глубинными бомбами.

Казалось бы, все это не оставляло шансов несовершенными “первенцам” подводного флота, однако...

Результаты боевых походов U-35 свидетельствуют об обратном, “малышка” продолжала свирепствовать на морских просторах. В начале 1916 года на её торпеду нарвался быстроходный лайнер “Ла Прованс”, перевозивший французские войска. Жертвами атаки стали 990 солдат, половина из находившихся в тот момент на борту.



За все время боевых действий U-35 потопила и повредила 236 кораблей и судов, суммарным водоизмещением 575 387 тонн. Лодка действовала в районах с самым оживленным судоходством: в Ирландском и Северном морях, позже перебралась в Средиземное море, став причиной 20% всех морских потерь в том регионе. Воевала под флагами Германии и Австро-Венгрии.



U-35 торпедирует транспорт Мэйплвуд (3239 брт), апрель 1917 г.



Разумеется, такая лодка просто так погибнуть не могла. Испытав судьбу ровно 19 раз, она благополучно встретила конец войны, интернировавшись в испанском порту. Увы, самый победоносный корабль в истории не удостоился чести плавучего музея. Переданная по репарациям Великобритании, она была сдана на металл и утилизирована в 1920 году, как обычное ржавое ведро.

Вот, собственно, и все история. Где в жизни справедливость?

Эпилог

U-35 вошла в историю как самый разрушительный, результативный и самый победоносный боевой корабль. И никакие возражения не могут поколебать данный факт, будь то упоминание о страховых выплатах судоходным компаниям или слабой противолодочной обороне Антанты (системы ПЛО были так же убоги, как и сама лодка U-35).

Все это не имело значения, по сравнению с главным: лодка была, есть и остается самым страшным из морских противников. И пусть среди трофеев U-35 было всего 2 вспомогательных крейсера, 1 эсминец и 4 сторожевых корабля. Главное — торговый флот и перевозимые им грузы, ведь в этом и есть весь смысл всех войн на море. По большому счету, какой толк от мощных крейсеров и дредноутов, если они не способны обеспечить защиту морских коммуникаций, а оставшиеся на берегу армия сидит без хлеба, топлива и патронов? Вопрос риторический, но суть ответа ясна. Лодки наносят катастрофический ущерб армиям, флотам и экономикам воюющих стран.

U-35 в Картахене, Испания



И никакие конвои и эскорт тут не панацея. Уже сам факт введения конвойной системы есть мощный “тормоз” для перевозок, экономики и производства: корабли и капитаны вынуждены терять недели и месяцы, на то, чтобы сгруппироваться, дождаться остальных и потом следовать в один выбранный порт.

Неслучайно, даже в разгар Второй мировой войны, несмотря на свирепствующие “волчьи стаи” немецких подлодок, 2/3 всего торгового флота по прежнему ходило вне конвоев. “Черные королевы” компании Кунард полагались на свою скорость, остальные — на удачу. Повезет, не повезет. 2700 судам и 123 боевому кораблю не повезло.

Самым результативным из немецких У-ботов Второй мировой стала U-48, отправившая на дно 51 судно противника.

Все это не сделало Германию победительницей, но убедительно показало высокие возможности подводного флота. Лодки эволюционируют в соответствие с развитием противолодочных систем, притом противнику приходится затрачивать колоссальные средства на борьбу с подводной угрозой. На стороне моряков-подводников всегда скрытность и неопределенность водной среды, делающая невозможным гарантированное обнаружение субмарины в выбранный момент времени.

(с) Олег Капцов

Закат в Средиземном море



Подробно - тут

А я уже 35 разместил! Друзья, присоединяйтесь! Пусть будет весело, полезно, интересно и познавательно! Тольк о от нас с вами зависит, каким станет наше "коллективное бессознательное"